– Грегор Ануистл? – переспросила Вайолет. – Тот, который основал исследовательский центр? А кто ему пишет?

– Женщина по имени Кит. Думаю, это Кит Сникет, сестра Жака.

– Да, конечно, – отозвался Клаус. – Твой отчим говорил, что это была благородная женщина, она помогала строить «Квиквег».

– Судя по ее письму, – продолжала Фиона, – Грегор Ануистл участвовал в каком-то расколе. Что это значит?

– Это был крупный конфликт внутри Г. П. В., – ответил Клаус. – Куигли нам кое-что рассказывал.

– Да, каждый встал на одну из сторон, – вспомнила Вайолет, – и теперь организация находится в состоянии хаоса. На чьей стороне был Грегор?

– Не знаю. – Фиона нахмурилась. – Часть письма зашифрована, а часть промокла. Я не все поняла, но впечатление такое, что Грегор занимался так называемым грибным переменчивым внедрением.

– «Грибное» – это понятно, – сказал Клаус. – «Переменчивое» значит «ненадежное», а «внедрение» значит «насаждение». Кто же и куда внедрял грибы?

– Г. П. В., – ответила Фиона. – В период раскола Грегор считал, что медузообразный мицелий может пригодиться.

– Медузообразный мицелий? – Вайолет нервно взглянула на ряды безмолвных серых грибов, которые преградили им путь наружу. В тусклом освещении черные пятна на их шапочках выглядели особенно зловещими. – Как можно считать такие смертельно опасные грибы полезными? Представить себе не могу.

– Послушайте, что пишет Кит, – сказала Фиона. – «Разведение, как ты настаиваешь, ядовитых грибов в гроте всем нам грозит большими неприятностями. Наша фабрика на Паршивой тропе может обеспечить некоторое ослабление губительного воздействия мицелия на дыхательную систему. Ты уверяешь меня, что мицелий хорошо растет только в небольшом замкнутом пространстве, но это слабое утешение. Одна ошибка, Грегор, и твой центр придется покинуть. Прошу тебя, не уподобляйся нашим злейшим врагам, не прибегай к их разрушительной тактике – не играй с огнем. Ты сам страшился этого».

Клаус принялся деловито записывать письмо Кит Сникет в записную книжку.

– Значит, Грегор выращивал эти грибы, – сказал он, – чтобы использовать их против врагов Г. П. В.

– Он собирался отравлять людей?! – ужаснулась Вайолет.

– Преступных людей, – поправила Фиона. – Но Кит Сникет считала преступным использование ядовитых грибов даже против них. Фабрика на Паршивой тропе как раз разрабатывала способ ослабить действие яда. Но автор письма все равно считала грибное переменчивое внедрение чересчур опасной затеей. Она предупреждала Грегора: если он не остережется, мицелий отравит весь исследовательский центр.

– И теперь центра нет, – заключила Вайолет, – а мицелий остался. Как раз здесь, где мы сидим, что-то пошло не так.

– Все равно мне не совсем понятно, – сказал Клаус. – Грегор был негодяем?

– Думаю, он был переменчивым, – ответила Фиона, – вроде медузообразного мицелия. Ведь автор этого письма предупреждает: если ты разводишь что-то переменчивое, ты играешь с огнем.

Вайолет поежилась. Она бросила есть песто ло мейн и отставила в сторону аквариум. Выражение «играть с огнем» относится к любому опасному и рискованному роду деятельности, каким является, например, написание письма к переменчивому лицу или блуждание по темной пещере, полной ядовитых грибов, с целью найти давным-давно исчезнувший предмет. Бодлерам совсем не хотелось иметь дело с огнем, с которым они сейчас играли, или с огнями, с которыми играли до них другие в этом сыром загадочном помещении. Какое-то время все молчали. Бодлеры не спускали глаз со стеблей и шапочек ядовитых грибов и размышляли о том, что же случилось с центром «Ануистл Акватикс». Они размышляли о том, с чего начался раскол. Они размышляли обо всем таинственном и злодейском, окружавшем их и надвигавшемся все ближе и ближе, по мере того как их горестная жизнь шла дальше и дальше. И еще они думали о том, будут ли раскрыты когда-нибудь эти тайны и побеждены злодеи.

– Убывать, – произнесла вдруг Солнышко, и остальные увидели, что так оно и есть. Толпа грибов чуть-чуть поредела: то один, то другой стебель или шапочка втягивались в песок, словно ядовитые грибы решили применить альтернативную стратегию, иначе говоря, терроризировать Бодлеров иным способом.

– Солнышко права, – с облегчением произнес Клаус. – Медузообразный мицелий убывает. Скоро мы сможем с относительной безопасностью вернуться на «Квиквег».

– Цикл увядания будет, вероятно, довольно коротким, – предупредила Фиона, помечая что-то в своей записной книжке. – Сколько, по-вашему, времени мы здесь провели?

– По крайней мере, всю ночь. – Вайолет развернула найденную Солнышком газету. – Хорошо, что мы нашли все эти материалы, а то бы умерли со скуки.

– У моего брата всегда была с собой колода карт, – вспомнила Фиона. – На всякий случай, чтобы не скучать в скучной ситуации. Он придумал карточную игру под названием «Причуда Фернальда», и мы обычно играли в нее, когда нам приходилось долго ждать.

– Фернальд? – переспросила Вайолет. – Так звали твоего брата?

– Да, а что?

– Просто хотела знать. – Вайолет торопливо засунула газету в карман водолазного костюма. Там еле хватало места из-за баночки васаби.

– А ты не собираешься нам рассказать, о чем там напечатано? – спросил Клаус. – Я заметил в заголовке буквы «Г. П. В.».

– Дальше ничего не разобрать, – ответила Вайолет. – Печать совсем расплылась.

– Хммм, – пробормотала Солнышко и бросила на сестру лукавый взгляд.

Младшая Бодлер знала Вайолет с рождения и отлично понимала, когда та говорит неправду. Вайолет взглянула на Солнышко, потом на Клауса и еле заметно качнула головой.

– Не пора ли собираться в обратный путь? – сказала она. – К тому времени, как мы соберем документы и наденем водолазные шлемы, грибы как раз окончательно убудут.

– Это верно, – согласилась Фиона. – Давай, Солнышко, я помогу тебе забраться в шлем. Это самое большее, что я сейчас могу для тебя сделать в благодарность за вкуснейшее блюдо.

– Благовос, – отозвалась Солнышко, что означало «Ты очень любезна».

И хотя Фиона познакомилась с Солнышком совсем недавно, она более или менее поняла, что сказала самая младшая из Бодлеров, и улыбнулась всем троим. Пока волонтеры облачались в форму, то есть готовили шлемы к подводному путешествию, сестрам и брату казалось, что Фиона подходит им как перчатка, – она была их другом и даже больше чем другом. Они с Фионой были членами одной команды, одной и той же организации и вместе старались раскрыть одни и те же тайны и победить одних и тех же злодеев. Во всяком случае, так казалось двум младшим Бодлерам. И только Вайолет догадывалась, что дружба их носит переменчивый характер и Фиона подходит ей как перчатка не на ту руку, что у их дружбы есть крошечный изъян, который может привести к расколу. Надев шлем, Вайолет проверила, до конца ли застегнута молния на водолазном костюме, пересекающая портрет Германа Мелвилла. При этом она услышала тихое шуршание газеты в кармане и нахмурилась. Она продолжала хмуриться и тогда, когда последние грибы исчезли в песке и все четверо детей опять осторожно ступили в темную ледяную воду. Теперь они плыли против течения и поэтому решили взяться за руки, чтобы не потерять друг друга по пути к «Квиквегу». И пока длилось их путешествие во мраке, Вайолет думала об опасной, тревожащей ее тайне, скрытой у нее в кармане. Она сознавала, что даже в ледяных глубинах океана, плывя, взявшись за руки, к субмарине (Клаус – впереди, Фиона – держась за его руку, Вайолет – за руку Фионы, а Солнышко, свернувшаяся клубочком в своем шлеме, – под мышкой у Вайолет), даже сейчас Бодлеры играли с огнем. Зловещая информация в газетной вырезке была как бы крохотной спорой, разрастающейся в тесном пространстве – в кармане у Вайолет, такой же, как спора ядовитого медузообразного мицелия, разраставшаяся в этот момент в закрытом пространстве водолазного шлема на одном из бодлеровских сирот.