Джил улыбнулась, воспоминания о подарке немного притупили боль. Странно, не правда ли? Слышали вы когда-нибудь, что сновидения способны причинить боль? Если нет, то с этой поры вы никогда больше не ответите отрицательно. Теперь вы знаете, что порой, ночные грезы, холодные, словно сталь, способны наносить глубокие колотые раны. Острая боль, заполнившая внутреннее пространство Джил убывала. Обувшись в мягкие удобные тапочки, она хлопнула дверью.
Джил была хозяйкой кофейни. Она уютно расположилась в дальнем углу главной и единственной площади. Из увитой восковым плющом террасы открывался чудесный вид на центр старого городка. Это был один из тех домов, тесно прижатых друг к дружке, которые, если верить легендам, являли собой начало этого поселения. Неизвестно, кто и когда заложил крепкие камни, ставшие надежным фундаментом, выгнал стены, накрыл оранжевой черепицей разнобокие крыши. Неизвестно, кому они впервые открыли свои двери, много времени утекло с тех пор. Сорок лет назад, дед Джил купил полузаброшенное здание пекарни у разоренного бедами пекаря. Он отремонтировал крышу, выбелил каменные стены, продал на переработку старое оборудование. Испечь хлеб в новой пекарне ему так и не удалось. Иногда мы сдаемся прямо в конце пути. Дом с отремонтированной пекарней перешли в руки отца. Отец Джил едва ли мог продолжить семейное дело. Выпечка хлеба не входила в его планы. Он был потомком знаменитого рода, бравшего истоки из Восточных Земель. Его предки, получили немалые награды, принимая участие в налетах и грабежах. Отец безумно гордился своими предками. Это был его основной вид деятельности – гордиться заслугами давно истлевших в сыром чреве земли. Больше поводов для гордости никак не находилось.
Джил спустилась на первый этаж, тряхнув головой, она прогнала образ мужчины, выступивший из темноты, это все игра воображения, он давно мертв и кому, как ни ей знать об этом.
Электронные часы показывали три сорок восемь. Пора браться за дело. Джил включила свет. Кухня сияла чистотой. У нее всегда было правило – убрать в конце рабочего дня, какой бы уставшей она ни была. Новый день не может начинаться с созерцания грязи. Новый день это всегда чистый лист.
До прихода девочек еще три с половиной часа, за это время Джил замесит несколько видов теста, испечет хлеб, кунжутные булочки и хрустящие пустотелые круасаны, которые потом наполнит в соответствии с пожеланиями клиентов ванильным кремом, шоколадом собственного производства или сладким джемом.
Здесь она всегда чувствует себя в безопасности.
Руки автоматически повторяли доведенные до совершенства движения – высыпать муку, добавить специи, подтаявшее масло, несколько секретных ингредиентов. Не смотря на наличие автоматической тестомешалки, первые несколько раз Джил перемешивает все составляющие чистыми руками. Тесто любит живые прикосновения. Прикосновения сильных, и в тоже время, нежных рук. Это обмен энергией. Каждый раз, когда вы приходите за булочкой с кунжутом – вы платите не за кусок теста. Вы приобретаете энергию. Именно поэтому в современном мире автоматизированных машин такие заведения, как у Джил, процветали. Мы устали от автоматов разливающих нам кофе и металлических лопастей, вымешивающих тесто. Мы хотим получать настоящее, трепещущее живой силой угощение. Не забывайте – мы то, что мы едим. Лучшее сочетание любого продукта – энергия природы и энергия человека, то, что мы всегда будем любить…
Кухня практически не изменилась с тех самых пор, когда Джил стала хозяйкой.
Деревянные кадки с разнообразными сортами муки, которую Джил неизменно покупала у Ричарда. Она видела с какой заботой и любовью он обрабатывает свою землю, и в качестве не сомневалась. Мука исключительно грубого помола, словно измельченная каменными жерновами старой мельницы. Вы должны чувствовать структуру помола.
Джил вдруг вспомнилось, как мать всегда вскрывала острым стальным ножом один из мешков, только что прибывшей партии. Джутовые нити одна за другой расходились под действием острой стали и силы человеческих рук.
Она закрывала глаза и опускала руку в мешок по самый локоть, а потом медленно, очень медленно, с необъяснимым наслаждением, вытягивала ее обратно. Ее пальцы перебирали измельченное в песок зерно, измельченное в муку, навсегда ушедшее лето. Она улыбалась.
– Ты должна чувствовать, Джил. Иначе ничего не выйдет. Ты должна чувствовать.
Я смотрела на нее, словно заколдованная. В такие моменты мама была прекрасна – белоснежная льняная сорочка в пол, мягкие тапочки, иссиня-черные волнистые волосы, словно вороньи крылья, аккуратно заправлены за уши, стянутые в низкий пучок. Легкие морщинки в уголках глаз, зеленых, словно поле поспевающей пшеницы, с чуть желтыми прожилками.
Она брала мою пухленькую ручку и окунала в мешок с мукой.
Я чувствовала прохладу летнего утра, нежность солнечных лучей и силу, бесконечную силу земли.
Став хозяйкой, я проделываю это с каждой новой партией. Это доставляет мне удовольствие. Это позволяет мне сохранить связь с землей.
Вдоль выбеленной кирпичной стены от потолка и почти до самого пола на огромных крюках висели медные сотейники, миски всевозможных форм и размеров. Причудливый каменный узор под ногами. Камень-дикарь. На берегах местной реки можно увидеть такой же узор. У деда не было желания и средств выдумывать что-то эдакое. Лучший художник – природа. Нужно уметь выделять и использовать, но при этом не навредив. Возьми ровно столько, сколько необходимо. Земля терпелива к нам, она позволяет людям играть в наши глупые игры – рыть, добывать, выкачивать, перекраивать себя вновь и вновь. Но запас терпения не безграничен, однажды она стряхнет с себя все, что считает лишним. Мы должны чувствовать. Чувствовать меру, иначе ничего не выйдет.
Джил колдовала над хрустящими круассанами. За этим лакомством выстраивается очередь из новоиспеченных влюбленных. После страстной ночи круасаны с кофе помогают восстановить силы. А если копнуть глубже, то совместный завтрак – это тлеющая надежда на продолжение.
Любовь, словно прыжок в пропасть. Когда прыгаешь впервые, ты делаешь это быстро и не особо раздумывая, пока летишь – тебе хорошо.
Дело в том, что приземление неизбежно. Пока у тебя нет опыта, оно будет очень болезненным. С каждым новым прыжком мы становимся более осмотрительными. Стоя у самого края мы долго оглядываемся по сторонам, закрываем глаза и делаем осторожный медленный шаг. Мы летим и наслаждаемся, однако к чувству сладости полета примешивается горечь надвигающегося приземления. Иногда случается прыгнуть и обнаружить за спиной два крепких крыла, в таком случае летать случается довольно долго, пока не устанешь, пока будет достаточно сил. Полет – это не только свобода и наслаждение. Полет – это адский труд, каждую секунду, без права на перерыв.
Чтобы полет длился как можно дольше, вместо страстных немых поцелуев – разговаривайте друг с другом. Будьте честны. Выясните заранее, кто этот сидящий напротив мужчина вскруживший вам голову. Каковы его планы на жизнь? Что он знает о себе? Любит ли он готовить, убирать квартиру, насколько громко он слушает музыку и каким образом будет воспитывать детей? Прислушивается ли он к себе или у него есть советчики из вне? Держит ли он свое слово? Задавайте любые волнующие вопросы после бурной ночи любви и слушайте. Возможно эти ночи единственное, что вас связывает, тогда насладитесь ими сполна и двигайтесь дальше.
Проводя большую часть рабочих будней с женщинами, Джил была наслышана о мужчинах, о страсти, любви и разочаровании. Истории, которые поглощались вместе с ее творожными пирогами были совершенно разными – однако все до одной твердили, что любовь стоит того. Были и те, кто раскаивался, сожалел о неосмотрительности, но в глубине заплаканных глаз читалось другое. Любовь – единственная сладость, перед которой нам не устоять.
Джил открыла старую книгу рецептов. Она знала их все наизусть, но было что-то магическое в прикосновении к чуть волокнистой, шершавой бумаге с причудливыми буквами. Эта книга хранит множество секретов. Тут и там, на пожелтевших от времени и непрерывного использования страницах, видны отпечатки пальцев, оставленных не одним поколением. В детстве любимым развлечением было разглядывать черно-белые листы. Придумывать забавные истории, глядя на рисунки.
