– Ода, тебе тоже стоит заняться делом, – говорит неожиданно Каллестад, нависая над моей партой.

Я быстро закрываю дневник и чувствую, как краснею…. Ничего не понимаю. У Каллестада что, ЛАЗЕР вместо глаз?!! Откуда он знает, что я пишу что-то свое, а не занимаюсь матемом??? Я бросаю взгляд на Альфи, а он уже, оказывается, смотрит на меня! Когда наши глаза встречаются, он улыбается ужасно хитро, и я краснею еще больше. Потому что, кажется, он понимает, о чем я только что писала и думала (!), хотя он НИКАК не мог этого прочесть, я очень тщательно закрывала дневник рукой. Но одна только мысль, что он может догадаться, страшно меня смущает… Парочка, парочка, парочка, типа. Мы с Альфи, может быть, можем быть вместе и…

– Прием, Ода, прием, – говорит Каллестад, и я подскакиваю на месте, а кто-то хихикает.

– Да, простите, – отзываюсь я.

Пол-урока проходит очень быстро. Не успела я еще дорешать задачи, как Каллестад откашлялся. Не успел он сказать, что можно убрать учебники, как полкласса уже собрали рюкзаки.

Вся параллель репетирует пьесу, которую мы сыграем для всех учителей, родителей, братьев и сестер в последний учебный день. Мы репетируем уже несколько недель, но остается всего полторы недели, и у многих вдруг начинается стресс. Еще не готовы кулисы, на репетициях все время что-то происходит со светом и звуком, а исполнители главных ролей переживают, что недостаточно репетировали. Конечно, у Иселин одна из главных ролей. И у Сондре, а он жутко волнуется, потому что ему надо играть сценку вместе с Иселин.

Я уже давным-давно поняла, что Сондре сильно влюбился в Иселин. Точнее… «сильно» – еще недостаточно, чтобы описать его чувства к Иселин. Он все время говорит, как она круто играет в футбол и вообще какая она классная, и он почти всегда где-то рядом с ней.

И тут Иселин явно вдруг влюбилась в Альфи. Бедный Сондре, теперь он страдает от неразделенной любви. Совсем не весело, когда тот, в кого ты влюблен, внезапно влюбляется в кого-то другого! Хотя иногда кажется, такое происходит ПОСТОЯННО. В этом мире вообще бывает счастливая влюбленность? Или только в кино? Трудно даже себе представить.

Анне и Йорген были не так давно вместе. Но через неделю они разошлись. Потому что Йорген жаловался, что у него не хватало времени побыть с приятелями на Поле, а Анне жаловалась, что вообще ничего не успевает. Ни на тренировки, ни к друзьям. Наверное, она все-таки не была влюблена в Йоргена. А зачем быть вместе, если не влюблен!

И все-таки. Представление. Сондре и Иселин играют двух людей, одного зовут Джек, а другую – Роза. Это сцена из довольно-таки старого фильма, еще из девяностых. Он называется «Титаник» и рассказывает историю, которая случилась на настоящем корабле под названием «Титаник» уже больше ста лет назад. Каллестад показывал нам фильм в школе. Он оказался страшно длинным, но, наверное, хорошим.

Такой, полный перипетий.

Когда «Титаник» отплывал из Англии, из города под называнием Саутгемптон, в Штаты в первый раз после спуска на воду, он врезался в айсберг в океане и пошел сразу на дно. То есть так было НА САМОМ ДЕЛЕ! И куча народу утонула, потому что шлюпок на всех не хватало и началась паника.

А в фильме на борту были Джек и Роза, и они влюбились друг в друга. (P.S. Я не буду рассказывать, что с ними случилось.) В общем, до крушения корабля они пошли на нос (то есть на самый край корабля впереди), и Джек говорит Розе, чтобы она закрыла глаза и вытянула руки в стороны. Так она и делает, а он стоит прямо за ней и держит ее, а потом говорит, чтобы она открыла глаза. Она открывает глаза, стоя прямо на самом носу корабля, на ветру, и ей кажется, она летит. Тогда она говорит: «Я лечу, Джек! Я лечу!» – и это так романтично!

В общем, сценка строится как раз на этом эпизоде, а Иселин и Сондре должны исполнить ее в самом конце выступления. Но в конце сцены они должны потерять равновесие (нарочно), и упасть в море, и исчезнуть! Ко всеобщему удивлению. (Это ужасно круто.)

Вся параллель должна собраться в спортзале. Там у нас сцена, и там мы будем играть. Мальчишки идут через свою раздевалку, а девчонки – через свою.

Когда я захожу в раздевалку, все девчонки из класса уже там. Будто поджидают меня.

– Привет, – говорю я, проходя мимо них в спортзал.

Я чувствую, как все на меня таращатся, пока я иду. Но я боюсь спросить, что это они делают.

– Ода, – вдруг обращается ко мне Анника, – подожди.

– Подождать чего? – спрашиваю я и останавливаюсь.

– Нам надо с тобой поговорить.

Я оборачиваюсь. Передо мной оказывается огромный комок из девчонок, и все просто глазеют на меня.

– Кому «нам»? – уточняю я, кажется, очень раздражаясь. – Вам что, ВСЕМ надо со мной поговорить?

Кто-то из девчонок беспокойно елозит и смущается, будто им все это очень неприятно. Анника делает шаг вперед и оказывается со мной один на один. И она словно себя надувает, набирает массу воздуха в легкие и не выпускает его. Лицо у нее очень красное. И выглядит она злой, понятия не имею отчего. Иселин стоит между Норой и Ингри, и они вроде ее обнимают, будто она может разбиться на кусочки или такая крошечная, что за ней надо присматривать. А сама Иселин смотрит на меня такими огромными, блестящими от слез глазами.

– Да, надо, – продолжает решительно Анника, складывая руки на груди.

Тогда я тоже складываю руки на груди и жду, когда Анника еще что-нибудь произнесет.

А она молчит.

– Ну так говори! – прошу я, не понимая, сколько еще могу выдержать.

Все так странно: хотя их много, а я всего одна, я их совсем не боюсь. Я только раздражаюсь.

– Только попробуй, Ода! – вдруг ужасно резко угрожает мне Анника.

– Попробуй что? – интересуюсь я. – Я ничего не собираюсь пробовать!

– Нет, ты стоишь тут такая наглая! – говорит Анника. – Но виновата, между прочим, ТЫ, а не мы! – добавляет она.

– Ни в чем я не виновата! – кричу я.

– Виновата! – кричит в ответ Анника. – Ты нам наврала прямо в лицо, всем, сказала, что вы с Альфи не вместе, а потом отправилась прямо к нему и обнималась, да чуть ли не ЦЕЛОВАЛАСЬ! Прямо на глазах у Иселин!!!

– ЧЕГО?!! ЦЕЛОВАЛАСЬ?!! Мы даже не обнимались, просто споткнулись и чуть не упали с лестницы, и мы НЕ ЧУТЬ ЛИ НЕ ЦЕЛОВАЛИСЬ! МЫ ВООБЩЕ НЕ ЦЕЛОВАЛИСЬ! И мы НЕ ВМЕСТЕ, Я ЖЕ СКАЗАЛА!!!

Я вот-вот готова расплакаться.

– Ты опять ВРЕ-Е-ЕШЬ, Ода! – кричит Анника прямо мне в лицо. – Мы все ВИДЕЛИ! Мы ВИДЕЛИ вас на лестнице!!! Правда?

Анника оборачивается и смотрит на остальных. А они только молчат.

– Правда, мы видели?!! – повторяет Анника, и несколько девчонок кивают.

Иселин рыдает, а по щекам стекает пара огромных слез.

– Смотри, что ты сделала с Иселин, Ода! – говорит Анника, показывая на подругу.

– Что это Я сделала с Иселин?!! – в ужасе переспрашиваю я. – Я ничего Иселин не делала!