Как будто Дуат окутывал его и оберегал — пока нет возможности вернуться в тело и в мир людей.

— Это он, — тихо озвучил Гор то, что Сет и так уже понял.

Мяться на пороге не стал, решительно подошел и тронул Анубиса за плечо, как, бывало, будил его по утрам. Он был готов к тому, что ничего не выйдет, что Анубис окажется иллюзией, рассыплется у него под ладонями или попросту не проснется.

Тот пошевелился, а вскоре сел на диване, сонно озираясь и с трудом пытаясь скрыть зевок.

— Что… какого?..

Сет и Гор стояли бок о бок и таращились на него. К счастью, Анубис нахмурился, быстро просыпаясь и пытаясь понять, что происходит — он явно помнил, как умирал.

— Я не мог вернуться, — наконец, сказал он.

— Мы пришли за тобой, — заявил Сет. — Пойдем домой?

— Это изнанка. Чтобы уйти, нужно найти выход.

— Идем.

— Хорошо, только… — Анубис нахмурился. — Только что бы ни случилось, не оборачивайтесь. Не оглядывайтесь назад, иначе застрянете.

Выяснять, откуда Анубис это знает, Сет не собирался: Дуат и его изнанку тот знал лучше всех. Поэтому просто направился вперед в поисках двери.

Больше комнат не было. Только длинный сумрачный коридор с обрывками навязчивой мелодии и колышущимися багровыми тенями.

Единственное обещание — не оборачивайся. Единственное условие. Не оглядывайся назад, не верь теням и шепотам, иначе останешься здесь навеки.

Иначе всё потеряешь.

Для Сета это оказалось не то чтобы сложно. Он не прислушивался, о чем шелестел этот странный мир вокруг, просто шел вперед, краем глаза видя Анубиса и Гора. Они не замедляли шага, когда послышался дрогнувший голос Гора:

— Там… Осирис. Он зовет. Говорит, как много хочет наверстать.

— Вот только попробуй! — огрызнулся Анубис. — Тащи свою сиятельную соколиную задницу вперед и даже не вздумай оборачиваться!

Гор хмыкнул и ничего не ответил, но зашагал гораздо увереннее. Похоже, ругающийся брат всё-таки был куда убедительнее и реальнее, чем призрачный и давно мертвый отец.

Изнанка Дуата не пыталась их остановить, просто… здесь всё так работало. Иди вперед или обернись на все свои тёмные стороны, и они утащат тебя на дно. Сет предпочитал уверенно идти вперед, с легкостью не вслушиваясь в голоса за спиной, только следил, чтобы Анубис с Гором не отставали.

А потом Анубис споткнулся.

Сет дернулся его поддержать, но рука будто коснулась густого киселя: похоже, они подходили к выходу, а чем ближе к телу Анубиса, тем менее осязаема его божественная сущность.

— Инпу?

— Он… он говорит, я должен вернуться. Иначе всё рухнет. Должен остаться не как проводник, а как вечный засов. А вдруг… он прав?

— Мертвый Осирис? — хмыкнул Сет, скрывая за этим тревогу. — Ты проводник. Запечатаешь себя внутри, Дуат сам сдохнет.

Анубис зажмурился, помотал головой, как будто хотел отогнать навязчивые шепоты. Наверное, он всегда боялся именно этого: что придется остаться в Дуате навсегда, похоронить себя в одиночестве.

Стать таким, как Осирис.

— Ты же веришь мне? — спросил Сет, понимая, что разумные аргументы сейчас не нужны. — Тогда просто идем вперед. Вы оба.

Они снова двинулись вперед, и в лица бил ветер, будто хотел сбить их с ног.

— Надо открыть дверь, — пробормотал Гор. — Но я не могу…

— Инпу! — рявкнул Сет. — Выпускай свою силу. На этот раз выпускай! Открывай проход для себя и для нас.

Тот медлил, как будто всё еще — до сих пор — не решался. И был тем испуганным мальчиком среди верблюдов.

— Я буду тебя держать.

Едва Сет это сказал, он ощутил развернувшуюся темную силу Анубиса, шорох гробниц и таинства погребальных обрядов, резкие бальзамические запахи и заклинания, вычерченные на бинтах с мертвых тел.

Они не шагнули обратно, их буквально выкинуло — через Дуат, сразу в мир людей. Не удержавшись на ногах, Сет рухнул на пол, услышал вскрик Нефтиды.

— Что? Вы вернулись?

Голос Амона.

Сет поднялся, нашел взглядом помятого Гора, который потирал ушибленный локоть. Они оказались в комнате Анубиса, что скрывалась в полумраке и горящих неоновых лампах.

Нефтида стояла по другую сторону кровати, Амон сидел на постели, водя головой с остановившимся взглядом.

Тело Анубиса неподвижно лежало, и на миг Сет подумал, что у них всё-таки не вышло, яд не впустил божественную сущность обратно, он не нашел путь… Анубис судорожно вздохнул и сел на кровати. Чуть не завалился от резкого жеста, но успел вовремя упереться рукой в постель.

Он должен был чувствовать то же, что и в момент умирания, но Сет вовремя вспомнил, что в те мгновения Гор смог облегчить боль. Поэтому сейчас Анубис просто ошалело оглядывался, как будто сам пытался понять, где он.

— Инпу! — Амон не мог видеть, но точно почувствовал его возвращение. Кинулся вперед, немного неуклюже, едва не промахнувшись, ничего не видя.

Анубис хрипло рассмеялся, когда Амон начал обниматься.

Он вернулся.

И Сету показалось, в комнате снова едва заметно потянуло густым запахом ладана.

========== 16. ==========

Комментарий к 16.

*Кокарда - жестяной значок, отражающий принадлежность к роду войск.

Lacysky крайне удачно подогнала альбом Би-2, на котором оказался “Философский камень”, отлично проассоциировавшийся с Гором, а еще “Летчик”, после которого я наконец-то поняла, как вписать давно задуманную сцену.

Би-2 - Летчик (https://music.yandex.ru/album/4370604/track/35185071).

Би-2 - Философский камень (https://music.yandex.ru/album/4712278/track/37232248).

Пустыня шипит песком.

Гор не умеет ее слушать. Выживать, притворяться своим, но никогда — понимать.

Исида говорила, пустыня принадлежит Анубису, «ему она отзывается». А Гор для нее слишком живой, его территория — это Нил и плодородная дельта. Так оно и было, пока мир не стал шире, а границы не начали стираться.

Сейчас Гор сидит в пустыне. Прищурившись, смотрит на горизонт, где с минуты на минуту должно подняться солнце. Он помнит, как быстро это происходит. Рваные остатки куртки пока согревают, они спасли от ночного холода, но Гор понятия не имеет, что будет делать днем, когда песок раскалится.

Он даже не знает, в какую сторону идти.

За спиной догоревшие останки самолёта. Гор смутно помнит, что его, кажется, подбили, а потом он пытался дотянуть… он не помнит, куда именно хотел приземлиться. Но в итоге рухнул здесь, среди песков.

Протяжный звук падения и запах гари.

Запекшуюся корку крови на голове нечем смыть, а грудь еще отзывается болью на резкие движения.

Ни один человек не выжил бы при таком падении — Гор тоже умер. Его тело пролежало половину ночи, пока божественная сущность вернулась.

Раны его не особо беспокоят — скоро окончательно пройдут. Куда больше Гора волнует, что у него нет ни воды, ни еды, ни понятия, куда двигаться. Он может перемещаться в пространстве, но только когда четко знает направление.

И лучше не делать этого пару дней после возвращения.

Ветер треплет волосы. Гор сидит на песке, скрестив ноги, и крутит в руках кокарду с птицей.

Подбитый сокол.

Он помнит, что умер не сразу, хотя в памяти не осталось, как он сумел выбраться из горящего самолета — только неясные образы опускающихся, будто в танце, обломков и пепла, росчерков огненных искр. Боль.

Что-то еще.

Гор не помнит точно и думает, что нужно подождать хотя был полдня, чтобы попробовать переместиться… хоть куда-то. Правда, без направления и так быстро после возвращения он рискует в лучшем случае снова погрязнуть в боли.

Гор прокручивает в голове возможные планы действий, когда замечает вдалеке силуэты. Он сидит, не двигаясь, пока они приближаются. Двое бедуинов верхом на равнодушных верблюдах. Гор не понимает ни слова по-арабски, но догадывается по жестам и общему настрою, что ему помогут.