========== Часть I. 1. ==========

Осень в Лондоне пахла влагой и почему-то кострами.

Но сейчас, в отдельно взятом дворе всё перебивал свежий запах краски. Маленькую спортивную площадку с баскетбольными кольцами с трех сторон огораживал забор. Такой же старый и хлипкий, как всё тут. А вот с четвертой громоздилось здание из облупившихся кирпичей.

Оно служило полем для активной деятельности уличных художников. Сейчас всю стену украшали разномастные граффити, хотя больше всего внимание привлекал портрет Гомера Симпсона с выражением величайшего скепсиса на желтом лице.

На резиновом покрытии площадки лежали вещи и расселись зрители — две девушки. Тут же пристроилась маленькая переносная колонка с подсоединенным мобильником — она слегка вибрировала от приглушенных ритмичных звуков индастриала.

Пританцовывая под них, юноша заканчивал контур анатомического сердца. Короткие, резкие движения, и краска из баллончика ложилась на неровные кирпичи стены.

Нижнюю часть лица юноши закрывал респиратор, над темными глазами в брови поблескивала капелька пирсинга, множество серег украшали одно ухо. Темные волосы небрежно растрепаны, густые, ниспадающие на выбритый затылок.

Джинсы уже испачканы в краске, фланелевая рубашка поверх футболки.

Марта, конечно же, беззастенчиво пялилась. Только из-за него она тут и задержалась: Артемида уже ушла, а парень хотел закончить рисунок. И он не так часто к ним присоединялся, чтобы Марта упускала шанс.

Он называл себя Анубисом, и она уже прочитала в Википедии всё, что нашла о египетской мифологии, слегка удивившись такому выбору имени, но оно было звучным и пафосным. Марта знала, что Анубис, как и Артемида, не из Лондона, они приехали сюда не так давно. Но Арти обожала граффити, так они и познакомились с Мартой — она делала неплохие скетчи и частенько тусовалась с художниками.

По правде говоря, Марте тоже пора домой: уже смеркалось, а ей добираться в другую часть города. Но Анубис хотел дорисовать сердце, и Марта тоже задержалась, надеясь, вдруг им всё-таки удастся поговорить.

Увы, он слишком увлекся рисованием и не обращал внимания на сидящих девушек.

Марта покосилась на Эбби: та устроилась рядом, прямо на зеленом резиновом покрытии. Скрестив ноги и двигая головой в такт музыке, явно наслаждалась происходящим. Даже в закатном свете было видно, что кончики ее светлых волос выкрашены в розовый.

Марте казалось, что и в промозглом осеннем воздухе рядом с Эбби неизменный запах фруктовой жвачки. Или сладковатых цветов, что распускаются только ночью.

На Эбби был свитер горчичного цвета, слишком большой, как будто не ее. А поверх она накинула кожаную куртку Анубиса, когда стало холодно. Смотря на это, Марта ничего не могла с собой поделать: она отчаянно завидовала. А ведь эта кожа наверняка пахнет его сигаретами, может, даже в карманах завалялись забытые бумажки, которые он теребил пальцами.

— А ты его девушка? — не выдержав, спросила Марта. Она просто должна знать! Тем более, не видела Эбби раньше.

Та, кажется, удивилась. Но как будто не вопросу, а тому, как он звучал. Нахмурилась и совершенно раздражающе надула пузырь из жвачки.

— Нет, — наконец, выдала Эбби, и за такое Марта всё простила. — Если я правильно понимаю, что ты спрашиваешь, то нет. Наверное, я девушка его друга.

Тогда понятно, почему они сегодня вместе, это вообще многое объясняло. Марта тихонько, с удовлетворением, улыбнулась и снова покосилась на Анубиса: он стоял достаточно далеко, чтобы не слышать разговора. Еще и музыка.

— Он уехал, — поделилась Эбби, явно имея в виду этого друга. — Пару недель назад сказал, что у него важные дела. Я знаю, он попросил присматривать за мной. А сам даже не писал…

Меньше всего Марту интересовал какой-то парень, о котором она ничего не знала — хотя это явно занимало мысли Эбби. Она достала из рюкзака термос и открутила крышку, налила чай.

Марта решила всё-таки выяснить интересующие ее вопросы:

— А есть? Девушка. У Анубиса.

Нахмурившись, Эбби выпила чаю и передала термос Марте. Снова пожала плечами:

— Наверное, это то, что вы называете «всё сложно».

Чай на вкус оказался кисловатым, с едва уловимым оттенком сушеных яблок. Марта перекатывала его во рту, прикидывая, что «всё сложно» — это куда лучше однозначного «да».

Анубис двигался быстро и резко, то ли пытаясь успеть закончить рисунок, то ли всегда такой. Сейчас, в сгущающихся сумерках, его жесты иногда будто смазывались, он сам словно перетекал из одной точки в другую.

Тьма за его спиной в некоторые мгновения ощущалась почти что живой. Разворачивающейся крыльями, от которых веяло чем-то замогильным.

— Впечатляет, — пробормотала Марта.

Эбби рассмеялась:

— Он же бог.

— Ну да. Это и правда многое объясняет.

Марта решила продолжить игру и посмотрела на Эбби:

— А ты?

— О нет. Я вообще-то древнее чудовище Апоп. Но можешь называть меня Эбби.

В это время Анубис как раз закончил. Сделав пару шагов назад, он нахмурился и склонил голову, рассматривая получившийся рисунок. Развернувшись, подошел к сидевшим и кинул баллончик в раскрытый рюкзак. Стянул вниз респиратор, так что стал виден пирсинг в носу и губе.

— На сегодня хватит.

Он плюхнулся рядом с Мартой, перехватил термос, но не стал аккуратно наливать чай в крышку, а сделал несколько глотков прямо так. Небрежно убрал термос обратно.

— Я на мотоцикле, но не смогу вас обеих подвезти.

В этот момент Марта ненавидела Эбби. А какой мог быть шанс! Но Эбби поднялась, разминая ноги:

— Ой, я лучше пройдусь до дома. Там всё равно скучно, никого нет.

— Хорошо. Подвезти?

Марте потребовалась вся ее выдержка, чтобы не завопить от восторга, а просто кивнуть сдержанно. Только когда она убедилась, что Эбби точно не сможет помешать этому путешествию, сочла нужным поинтересоваться:

— Она тут рядом живет? Не страшно ей в темноте?

Анубис глянул так, будто Марта спросила что-то ужасно странное. А потом рассмеялся, легко, непринужденно, как будто и правда — вечно юный проводник мертвецов.

— Нет, — наконец, сказал Анубис. — Ей нормально в темноте. Эбби может о себе позаботиться.

Марта прикусила язык, чтобы не сказать: ну, конечно, если она и правда древний змей Апоп, который спит во мраке, чтобы поглотить солнце, чего ей бояться?

Персефона в подмоге не нуждалась. И всё-таки нервно барабанила пальцами по барной стойке, ожидая подругу. Затягивать с их делом не хотелось.

В клубе Сета, как и всегда вечером, было многолюдно. У стойки не протолкнуться, столики заняты, кто-то уже зажигал на танцполе. Лучи света и неоновые росчерки дергались нервно, как будто пытались успеть за электронной музыкой.

Над плейлистом явно давно Анубис не работал.

Персефона ощущала, что в клубе помимо людей полно богов из разных пантеонов. Их сила, даже сдерживаемая, разливалась в воздухе, будто масло. Тягучее, вязкое ощущение. Сама Персефона сдерживалась, так что ничем не отличалась от простых людей.

Никто бы не сказал, что еще пару часов назад она была в Подземном мире и ее голову венчала корона из костей и цветов. Богиня весны и королева мертвецов.

По крайней мере, именно так она себе напоминала и храбрилась перед грядущим делом. Но когда наконец-то явилась подруга, Персефона уже так заждалась со своим гранатовым соком, что ощущала только раздражение, а не беспокойство.

Нефтида явилась в облаке восточных благовоний, которые постоянно пропитывали каждый ее шаг. Высокие каблуки и короткое платье сплошь из золотистых блесток. Многочисленные браслеты, густо подведенные глаза и темные волосы.

Бармен приветственно кивнул ей: он отлично знал, что Нефтида — жена Сета, который владеет этим местом.

— Очаровательный, хоть и человек, — сказала Нефтида, имея в виду бармена. — Но справляется. Идем?

— Я заждалась.