Она не показывала силу, как привыкли боги. Она даже не выпускала ее, но Гору казалось, он ощущает этот темный, бесконечный океан кожей и кончиками пальцев. Он окутывал, пронизывал всё помещение. Мешал дышать.

— Пришли поблагодарить меня?

Ее голос журчал ровно, без какого бы то ни было выражения. Как будто она не утруждала себя эмоциями.

— За что? — поинтересовался Анубис.

— Уничтожение Кроноса. Ваши попытки терпели неудачу. Без меня вы могли бы пытаться до сих пор.

— Мы хотим узнать о Гекате. Что тебе известно? — спросил Сет.

Его взгляд при этом коротко метнулся к Амону, и можно было поспорить, что Тиамат это заметила. Она медленно перевела взгляд с Сета на Амона. Ее глаза казались темной бездной, зрачок почти полностью закрывал радужку.

— Ты лишился чего-то важного, солнечный бог.

Амон нахмурился. Он мог неуверенно двигаться, но сейчас не был похож на растерявшегося. И его голос звучал твердо:

— Расскажи всё, что знаешь о Гекате и ее планах.

— Ты не можешь мне приказывать. Я не принадлежу к твоему пантеону.

Она поднялась с места. Темная струящаяся ткань окутывала тело Тиамат, когда она приблизилась к Амону. Он явно почувствовал это, но только нахмурился сильнее. Его невидящий взгляд смотрел сквозь Тиамат, когда она наклонилась, так что ее лицо было так близко к его, что Амон наверняка мог ощутить дыхание Тиамат.

Анубис рядом явно напрягся, но не шевелился.

— Ты мог пойти со мной, — голос Тиамат оставался таким же ровным. — Ты мог показать мне этот изменившийся мир. Но предпочел иначе.

Именно Амон пришел к Тиамат просить о том, чтобы она помогла с Кроносом. И она, обладая такой же древней мощью, чем-то более загадочным, чем обычные боги, согласилась. Но потребовала, чтобы после этого Амон на некоторое время пошел с ней.

Он не отказывался. Отказались остальные боги. И удивленная таким единодушием Тиамат отступила.

Теперь они пришли к ней сами. Снова.

Она склонила голову, заглядывая в остановившиеся глаза Амона:

— Ты бы рассказывал мне о мире. Мне бы нашлось в нем место. Ты ведь знаешь, что ты единственный бог, сила которого так зависит от времени суток? Я бы хотела узнать ее. Изучить.

Ладонь Тиамат была тонкой, пальцы длинными и бледными — а может, казались такими за счет широких рукавов. Она коснулась подбородка Амона, заставляя его приподнять голову:

— Пришлось иначе посмотреть, как ты будешь вести себя, если заперт без солнца. Подсказать, как воспользоваться твоей силой. Геката — способная ученица.

Глаза Амона расширились, когда он понял, о чем говорила Тиамат. Тем же голосом без эмоций. С тем же ровным выражением лица. Не дрогнувшим голосом.

— Я догадывалась, чем это может грозить тебе, солнечный бог. Но ты не выполнил свою часть сделки. Тебя стоило наказать. Как тебе мир без света?

Амон ударил ее своей силой. Сейчас за окном стоял день, а сквозь мутные облака даже пробивалось солнце, хотя его наличие как таковое не играло для Амона роли. Ему просто нужен был день, чтобы использовать всю мощь.

Его зрение пострадало. Но это никак не сказалось на силе бога.

Комнату заполнил жар, он будто выжигал воздух сразу из легких, прижимал к полу, заставлял ощущать себя зверьком, которого швырнули на раскаленную сковородку. И этот зной отслаивал мясо от костей, превращал кровь в сияющее пламя.

Солнце может не только греть, но и выжигать. То, что Амон делал крайне редко, но это не значило, что не мог.

Всё исчезло, и Гор понял, что сидит, вцепившись в стул. Рубашка на спине промокла от пота, он же крупными каплями стекал по вискам. Гор потер глаза, остальные, кажется, чувствовали примерно то же. Но всё это было лишь отражением той силы, которую Амон применил к Тиамат.

Сейчас он тоже казался мальчишкой. Со спокойным выражением лица и остановившимся взглядом, чьи светлые волосы слегка вились после дождя. В Тиамат же было что-то несоизмеримо более… древнее. Но сейчас именно она лежала на полу у ног Амона.

Она поднялась как будто единым плавным движением, словно ей не требовались руки, и она пренебрегала и анатомией, и законами природы. Тиамат стояла во весь рост и смотрела сверху на Амона, который выглядел юным мальчишкой.

Но всё равно у Гора не возникало сомнений, кто сейчас одержал короткую победу.

— Хочешь объявить мне войну, солнечный бог?

— Ты сама уже объявила нам войну.

— Это между мной и тобой, темное солнце. Мы в расчете. Ты хочешь продолжать и втянуть своих друзей?

В этот момент в лице Амона что-то неуловимо изменилось, а жар, еще стоящий в комнате, сменился ласкающим теплом, тягучим, приятным.

— Ты помогла Гекате, — сказал Амон. — Насколько много?

— Ты ведь не это хочешь спросить. Ты хочешь узнать, вернется ли зрение.

— Расскажи о Гекате.

Терпение никогда не относилось к числу достоинств Анубиса, Гор даже был удивлен, что брат так долго не вмешивался. Сейчас он наконец-то подскочил, разозленный, не пытающийся сдерживаться.

Сила мертвецов утянула Тиамат на кресло, усадила и припечатал бальзамическими бинтами, в которые когда-то заворачивали трупы. Анубис в нетерпении ходил вокруг кресла:

— Говори! Когда к Амону вернется зрение?

— Я могла бы сломать тебе хребет одним движением пальца.

— Ну-ну.

Тиамат говорила ровно, как и всегда, так что сложно сказать, она блефует или правда смогла бы. Она уничтожила Кроноса. Может ли так же уничтожить их всех здесь? И не трогает, потому что ей интересно? Или всё-таки не смогла бы?

Анубис явно не верил — или ему было просто плевать.

— Говори!

— Я не знаю, — ровно прозвучал голос Тиамат. — Но ничего не изменится даже если убить тело. Эта потеря зрения похожа на то, что случилось с глазом соколёнка.

Лицо Анубиса вытянулось: он лучше многих знал, что ни Осирис, ни Исида не могли помочь брату. Гор помнил, как это было больно, помнил обиду маленького мальчика, который злился на брата. И помнил, что только сильная объединенная магия родителей смогла вернуть ему глаз, пусть и немного измененный.

Тут же сбой был в чем-то более тонком.

Лицо Амона не изменило выражения, но Гор заметил, как тот побледнел. И пальцами покрепче ухватился за диван.

Анубис тоже это увидел. Оставив Тиамат, присел рядом с Амоном, как будто хотел, чтобы тот просто ощущал его рядом.

— У нее есть твоя кровь, — сказала Тиамат. — Но некоторым ритуалам надо… настояться. Чаще оборачивайся, принц мёртвых.

Анубис нахмурился, но тут наконец-то поднялся молчавший до этого Сет. Он не делал угрожающих движений, даже не выпускал свою силу, но во всей его позе, во всем облике чувствовалась угроза. Хищника не мог скрыть даже современный деловой костюм.

— Давай-ка по порядку, — протянул Сет. — Ты помогла Гекате захватить Амона и использовать его силу. Отомстила, забрав зрение. Чего хочет Геката? Зачем ей всё это?

— Она делает ключ.

— К чему?

— К мертвецам, конечно. Ключ к царствам мертвых.

— Зачем?

— Спросите у нее сами. Или попробуйте разгадать эту загадку, пока не стало слишком поздно.

— Пока она не разрушила границы этих миров?

— Она? Разрушила? Кто вам сказал такую чушь? Она не причастна к этому. Ей нужен ключ.

Анубис отвлекся на Амона, и Сет коротко переглянулся с Гором: он с трудом смог вспомнить, что это вроде бы Локи навел их на мысль, что кто-то — Геката — разрушает границы. А что, если это и правда не она? Что, если равновесие в мире дрогнуло после Кроноса? Геката всего лишь пользуется случаем и помощью Тиамат, чтобы сделать этот ключ — а может, Тиамат ей помогает куда больше.

Говорили, Геката подхватила часть силы Кроноса. Но его уничтожила Тиамат.

Она повернула голову, и ее равнодушный взгляд скользнул по Гору:

— У Подземного мира не так много времени. И у тебя, соколёнок. Хочешь, чтобы твой брат еще кого-то потерял?

— Заканчивай это, — прорычал Сет. — Ты на нашей стороне или помогаешь Гекате?