— Хуже, — не стал отнекиваться Гор. — Но не резко. Просто… я слабею.

— Начинаю думать, что Анубису и правда стоит приказать Дуату больше не подпитываться тобой.

— Нет.

— Почему? — Амон вскинул брови. — Подземный мир тоже разрушается, но ничего такого уж страшного. Дуат кажется в том же положении.

Гор не знал, как объяснить. Он выключил воду и взял полотенце, излишне старательно вытирая руки.

— Дуат не такой, Амон. В Подземном мире есть дверь.

— Я в курсе. Она тут в соседней комнате.

— В Дуате двери нет. Его границы более расплывчатые. И я, и Инпу попадаем туда из любой точки пространства. Осирис тоже так делал. Я знаю, что сейчас Дуату меня достаточно. Но я не представляю, какие будут последствия, если он не будет подпитываться мной. Это плохо кончится для Дуата. Может, мертвецы начнут разлетаться, может, еще что. Я не знаю. И не уверен, что это будет проще, чем победить Гекату.

— Когда ты умрешь, будет то же самое, — спокойно сказал Амон. — Только тебя не станет. Думаешь, это лучше?

Это прозвучало так, будто Амон не прикрывал правду, как делал сам Гор, а посмотрел на нее такой, какой она была на самом деле.

Гор и сам не знал, почему не рассказал раньше. Почему позволял Анубису искать что-то, что могло бы спасти Гора, но при этом не говорил сути, что именно стоит искать.

Почему Гор не хотел быть спасенным.

— Иногда вы с Инпу ведете себя очень похоже, — сказал Амон. — Только он понимает, что многим нужен. А ты?

Вряд ли он ожидал ответа, но Гора в любом случае спасла Эбби: она появилась сзади и обняла Амона со спины. У него тут же изменилось выражение лица — он снова стал похож на мальчишку, который впервые с девушкой. Хотя Гор знал, что за тысячи лет у Амона было достаточно партнерш, наверняка и партнеров.

А вот у Эбби точно нет.

Гор аккуратно повесил полотенце, совершенно не торопясь, краем глаза с усмешкой наблюдая, как Амон тает в объятиях Эбби. Она слишком недавно в мире богов и людей, проснувшийся монстр, который отказался стать оружием и предпочел сам выбирать, чего она хочет. Или кого.

Гор подумал, что не стоит говорить Амону, что именно Гор показал Эбби порнуху. Просто для общего развития.

— Гор?

В проходе появился Сет, бесцеремонно потеснив Амона и Эбби.

— Гор, я хочу, чтобы ты позвал Инпу. Раз его кровь смогла, то и твоя сможет.

Гор растерялся. Он не был уверен, что это сработает — и потому что сам никогда не пробовал вот так звать, и потому что изнанка Дуата слишком глухое место вообще для всего.

— Нет, Сет, — тихо, но твердо сказал Амон. — Сейчас Гор не будет этого делать. Он и так ослаблен.

Сет повернулся к Амону, и Гор ощущал жар пустыни, ярость бури, снующие песчинки, которые пока сдерживали. Сет был зол. Но Амон спокойно выдержал тяжелый взгляд Сета. Только в ванной стало чуть теплее — будь день, наверняка сила Амона ощутилась бы лучше.

Сет отступил.

— Его слишком долго нет.

И Гор понял, что Сет просто беспокоится.

— У Гадеса есть Цербер, Харон и боги Подземного мира. У него есть целая армия. Дуат едва ли не больше, но там только Анубис. И Гор. У Анубиса нет армии.

— У него есть мы, — улыбнулся Амон. — Вообще-то я думаю, ты прав, можем объединиться и позвать.

Гор подумал, что сейчас самое время хоть немного разрядить обстановку. Он выпустил крылья, позволил золотистым искрам упасть на кафель, как будто напоминание о том, что они всё-таки боги и многое могут.

— Главное, давайте без ритуалов в духе Афродиты. Раздеваться я не собираюсь.

Осирис опасался изнанки Дуата, Анубис знал точно.

Точка пересечения многих вселенных и в то же время изнанка Дуата — это изнанка того, кто владеет этим миром.

Анубис понятия не имел, что видел Осирис, когда оказывался там. Но что-то достаточно сильное, что потом запирался у себя в комнатах на несколько дней.

Он запрещал Анубису туда ходить, а тот и не стремился. Изнанка всегда напоминала ему кошмарный сон.

Но после смерти Осириса проход туда и обратно стал для Анубиса проще. И он знал, что именно на изнанке можно отыскать ответы на многие вопросы — например, как помочь Гору.

Сейчас он не очень понимал, сколько провел тут времени. И смутно помнил, что, наверное, стоит вернуться. Но он ведь должен что-то найти? Отыскать? Только Анубис не помнил, что именно.

Это клиника, психиатрическая клиника. За окном, забранным решеткой, ночь. Анубис сидит на кровати. Тощий, без пирсинга, со встрепанными волосами, кажущийся совсем юным.

Он давно здесь находится.

У окна стоит Сет, смотрит куда-то во двор и, почти не осознавая, достает из кармана белого больничного халата пачку таблеток, закидывает пару штук в рот.

— Ты всё еще его видишь? — спрашивает Сет. — Брата.

— Мой брат мертв.

— Как и Гадес.

— Мне жаль.

На самом деле, Анубису не жаль. Он вообще не испытывает почти никаких эмоций. Только глухую, выжигающую тоску, в причинах которой и сам не желает разбираться.

— Нам хватит одного суицида, — заявляет Сет, поворачиваясь. — Я останусь на ночь здесь. Присмотрю за тобой.

— Это за тобой надо присматривать, — ворчит Анубис.

Ему кажется, волос касается теплый осенний ветерок, а на кровати блестят несколько золотистых искр.

— Воробушек?

Вдох.

Выдох.

Анубис ненавидел эти сны о психушке и подозревал, что их увидели бы все участники, если б попали на изнанку. Но это было привычно, он мог с этим справиться.

Его изнанка — это бесконечные комнаты, убранные в бордовых тонах. Поворачивая очередную ручку, толкая обитую бархатом дверь и переходя дальше, никогда не знаешь, что там обнаружишь.

— У тебя всегда должна быть цель на изнанке, — говорил Осирис. — Иди туда только с целью. Иначе забудешь, что делаешь, и можно потеряться.

От густых красных тонов окружающего мира веяло тревожностью. Но больше всего беспокоила не эта будто бы кровавая дымка. Музыка. Слегка шипящая, старая пластинка, женский голос повторял несколько нот. И это звучало как мелодия для призраков. Старинная песня из фильма ужасов, где мужчины танцуют в потрепанных фраках, а женщины в припыленных шелковых платьях. И там, где руки не прикрыты перчатками, проглядывают кости и иссохшие лоскуты кожи.

Анубис открыл очередную дверь, но теперь тут не было психушки. Просто изломанные, мертвые тела, в которых он легко узнал Сета, Нефтиду, Амона, других богов. Посреди них, прямо на испачканном кровью полу сидел Гор. Он поднял голову и в упор посмотрел разными глазами:

— Ты убил их.

Что-то новенькое. Обычно на его месте бывал Амон.

— Они доверяли тебе, Инпу. Верили в тебя. Зря, правда же? Ты не умеешь отдавать, ты только принимаешь. Может, у тебя больше общего с Луизой, чем ты думаешь? Ты такая же бездна, как и она. Чертова черная дыра, которая способна только поглощать, но не может ничего отдавать взамен.

— Я всё это знаю, — зло ответил Анубис. Осторожно перешагнул через чье-то тело, не смотря вниз. — Придумай что-нибудь новое.

Двери открывались и закрывались, комнаты под одну и ту же мелодию сменяли друг друга.

Он забыл, зачем пришел сюда.

Он не помнил, какая дверь ведет на выход.

Анубис сосредоточился, понимая, что ему в любом случае стоит убираться отсюда, если он не хочет потеряться. Из-за чего бы он ни пришел сюда изначально, теперь стоит уходить.

Анубис замер на пороге новой комнаты. Это не было выходом, но и видение изменилось. В пустой комнате, обитой бордовым, в центре сидел Амон. Такой же потерянный и потухший, каким видел его Анубис, когда тот вернулся.

Только теперь на месте его глаз были ужасные раны, а на щеках застыли кровавые дорожки.

Закрытая дверь за спиной казалась твердой и такой устойчивой. Анубис ощущал себя усталым.

— Пожалуйста, хватит, — прошептал он, хотя прекрасно знал, что сейчас нет Осириса, который сможет вывести его в Дуат, как раньше.