Глеб выслушал её, внимательно анализируя каждое слово. И хотя эгоист в нём жаждал прямо сейчас закрыть этот вопрос, Бейбарсов понимал, что Таня права. В конце концов, прежде он столькое заставил её пережить, что теперь она тоже может ещё немного помучить его. И он кивнул, наклоняясь и касаясь губами её прикрывшихся век.

— Хорошо, Таня.

Откровенно говоря, он пошёл бы на любые её условия, сделал бы так, как она сказала. Он готов был внимать ей, исполнять её капризы, терпеть её издёвки. Он позволил бы вить из него верёвки, топтать его. И как хорошо, что Таня не подозревала, какой огромной властью на самом деле обладает над ними. В этот момент Глеб пообещал себе, что сделает всё, чтобы она никогда этого не узнала — не подозревая, что он сам обладает над ней ничуть не меньшей властью.

— Расскажи мне, — послышался в полутьме её голос. — Расскажи мне всё. Что именно происходит?

Глеб так и сделал. Он поведал ей обо всём, что произошло с тех пор, как она улетела с крыши высотки в Нижнем, умолчав лишь о своих чувствах, о боли, что стальными когтями разрывала его грудь. Остальные же события — как он поступил на службу в Тибидохс, как отыскивал тёмные артефакты, как узнал об Амулете сотни магов и чем грозит обнаружение этой вещицы не теми людьми — он выложил в подробностях, наблюдая, как изумлённо взлетают Танины брови. Однако под конец совершил оплошность, вскользь упомянув то, что Магщество хочет отправить его в Дубодам. Пришлось рассказать и об этом.

— Но ведь ты же больше не некромаг! — возмутилась Таня, сидя в кресле, которое в прошлый раз так полюбилось Сарданапалу.

— Какое это имеет значение? — пожал плечами Глеб. — На мне по-прежнему висят преступления, которые я совершил и за которые не ответил.

— Нет, — она коснулась его руки, — их совершил не ты. Это был другой человек, даже несколько других. Ты изменился, и ты сполна заплатил за то, что сделал когда-то.

— Ещё не сполна, — он слегка наклонился, чтобы заглянуть девушке в глаза, — и да, Таня, надеюсь, ты не строишь иллюзий по поводу того, насколько сильно я изменился?

Он увидел, как в её глазах промелькнули тени воспоминаний, — свежих, ярких — и она улыбнулась, покачав головой:

— Нет, конечно. И, сказать по правде, есть некоторые вещи, которые я хотела бы оставить неизменными.

— Например? — Бейбарсов склонился ещё ниже, так, что смог разглядеть собственное отражение в её расширившихся зрачках.

— Глеб, — пробормотала она, но мужчина уже накрыл её губы своими.

Его пьянило то, что происходило сейчас — осознание, что Таня хочет быть с ним, что она показала это действиями и словами, что он желает эту женщину и теперь это точно взаимно. Он опустился на колени, вклиниваясь между её ног, заставляя вжаться в спинку кресла. Губы Тани снова слегка подрагивали, она будто робела, отчего поцелуй казался ещё слаще, и Глеб скользнул языком дальше, глубже, ощущая, как тонкие пальцы девушки нырнули под рубашку и коснулись его груди.

Он рванулся вперёд, обхватывая руками её бёдра, потянул на себя. Разбитая губа ныла от боли. Что-то горячее ударило в позвоночник и потекло по венам, воспламеняя и без того горячую кровь, запуская волны наслаждения, прокатывающиеся по всему телу. Девушка внезапно обхватила его поясницу ногами, сцепила их, прижимаясь к нему крепче, и ахнула, когда Глеб резко подался к ней бёдрами.

— Таня, — выдохнул он со стоном, разрывая поцелуй и утыкаясь лбом в её грудь.

Нужно остановиться, прямо сейчас, пока это ещё возможно. Они просидели так какое-то время, пытаясь восстановить дыхание. Таня разжала ноги, но по-прежнему прижимала к себе его голову, тихонько перебирая волосы, и Глеб готов был урчать от удовольствия, что стало бы последней каплей унижения. Улыбнувшись своим мыслям, он поинтересовался:

— Итак, ты узнала всё, что хотела?

Он ощутил, как девушка глубоко вздохнула — поднялся и опустился её живот — и ответила:

— В общем и целом. Давай тезисно: Сарданапал хочет, чтобы ты нашёл Амулет сотни магов, а Магщество хочет засадить тебя в Дубодам, прикрываясь тем, что этого желает магическое общество.

— Да уж, все меня хотят, — усмехнулся Глеб и охнул — Таня в наказание больно дёрнула его за волосы. — Всё, всё, я пошутил! Суть, в общем-то, ты изложила верно, но только что это меняет?

— Всё, если ты ещё не заметил, — хмыкнула Таня. — Пока ты тут играл в затворника, я прочла книгу про самые тёмные артефакты всех времён, которую купила недавно на Лысой Горе. Это дало мне, пусть и скудные, но всё же знания. Я занималась ратной магией с Сарданапалом, пока ты лежал и собирался помирать в железнодорожной будке.

При этих словах Бейбарсов поднял голову с её колен и посмотрел Тане в глаза. Он ещё не знал, куда она ведёт, но начал догадываться.

— Я отлично летаю. Я, в конце концов, победила Чуму. В общем, я буду помогать тебе в поисках. Найдём артефакт, а потом и Магществом займёмся, — уверенно закончила девушка.

Бывший некромаг оперся рукой на одно колено, скептически рассматривая её лицо.

— Если я запрещу тебе, ты ведь меня всё равно не послушаешь? — спокойно уточнил он.

Таня улыбнулась и покачала головой. Видя её улыбку, он не смог сдержать ответной. Он позволил ей взять в ладони своё лицо, заглядывать в глаза, читать их. Позволил ей проникнуть в самую глубину того, чем он являлся, в самую сердцевину, напоминающую рваную рану — такой измученной была его душа. И когда он почувствовал внутри присутствие Тани, её тепла, её привязанности, страха, желания, нежности — тогда он понял, для чего пережил всё это.

Всё ради того, чтобы сейчас позволять Тане Гроттер гладить его голову.

Всё ради неё.

========== 13. Дети, подсказки и чудовища ==========

***

Ты его видел, он худ, улыбчив и чернобров. Кто из нас первый слетит с

резьбы, наломает дров? Кто из нас первый проснется мертвым, придет к

другому – повесткой, бледен и нарочит? Кто на сонное «я люблю тебя»

осечется и замолчит?

Ты его видел, – он худ, графичен, молочно-бел; я летаю над ним, как

вздорная Тинкер Белл. Он обнимает меня, заводит за ухо прядь – я одно

только «я боюсь тебя потерять».

(Вера Полозкова. Письмо Косте Бузину, в соседний дом)

***

День мерить от тебя до тебя, смерзаться

В столб соляной, прощаясь; аукать тьму.

Скольким еще баюкать тебя, мерзавца.

А колыбельных петь таких – никому.

Челку ерошить, ворот ровнять, как сыну.

Знать, как ты льнешь и ластишься, разозлив.

Скольким еще искать от тебя вакцину –

И только мне ее продавать в розлив.

Видишь – после тебя остается пустошь

В каждой глазнице, и наступает тишь.

«Я-то все жду, когда ты меня отпустишь.

Я-то все жду, когда ты меня простишь».

(Вера Полозкова. Чёлка)

Слот — Мёртвые Звёзды

Алиса Салтыкова — Момент

***

После того рокового полёта на Лысую Гору Таня не видела Ягуна. Пару раз она порывалась отыскать его и попросить прощения, но одёргивала себя: ей не за что извиняться. Да, возможно, она была немного резка, но внук Ягге тоже не стеснялся в выражениях. В конце концов, почти круглосуточные тренировки затянули её в водоворот рутины, и Таня уставала так, что сил ни на что другое не оставалось.

Кроме одной мысли, самой главной, имя которой, казалось, калёным железом было оттиснуто у неё на лбу.

Глеб.

Они почти не разговаривали. А если и перебрасывались парой ничего не значащих фраз, то хрупкая вежливость между ними казалась такой искусственной, что Тане хотелось морщиться.

Её маленькое расследование относительно деятельности главы Тибидохса и бывшего некромага принесло свои плоды, нужно было лишь прояснить некоторые вопросы. Если бы кто-то спросил Таню, какого Лигула она вообще в это вмешивается, ответом послужил бы недоумённый взгляд.

Потому что она Татьяна Леопольдовна Гроттер, победившая Чуму, не раз спасавшая магический мир. Потому что она может и хочет помочь в новой борьбе против зла.