Через полчаса они уже двигались по запруженным улицам по направлению к центру. Пелька, подобрав юбки, бесстрашно шлепала прямо по лужам. Со стороны центральной площади раздавались гвалт и гомон, которые не могли перекрыть даже звуки музыки. За последние месяцы площадь стала излюбленным местом прогулок Арея и Пельки. Легко растворяясь в толпе, они переходили от одного развлечения к другому, угощались разными лакомствами и наблюдали за лысегорцами. Здесь всегда было шумно и весело, и каждый день дарил новые впечатления.

Вот и теперь, пробираясь сквозь толпу, девушка восторженно поглядывала вокруг. В руках она сжимала льняную сумку, которую уже успела набить всяким добром: в палатках, торговавших заморскими безделицами, Пелька приобрела какие-то невиданные сладости, привезенные из Османского государства. Там же ей приглянулись изумительной красоты серьги, небольшой отрез красно-золотой ткани, экзотический веер и богато изукрашенная бутыль с каким-то маслом.

Арей ни в чём не отказывал возлюбленной, и она скупала всё, на что падал глаз. Правда, стоит заметить, что за покупки мечник всегда расплачивался сам, но девушка никогда не видела, как и чем.

Они свернули к навесу, под которым разливали мёд, когда внимание Пельки привлек странный шум, а слуха коснулись нежные, пронзительные звуки песни. Пела девушка, её голос завораживал, окутывал пеленой дурмана, опутывал морскими сетями. Пелька пошла на него, прокладывая себе путь через сборище народу, и вышла к открытому пространству в самом конце площади.

Там, в большом каменном резервуаре, стоявшем на крепкой телеге, плавали русалки. Их бледно-зеленая кожа слегка переливалась, на бедрах постепенно переходя в чешую, а длинные волосы колыхались в мутной воде. Пелька замерла, пораженная красотой речных дев - их идеально-совершенные лица взирали на толпу зевак огромными влажными глазами. Но гораздо больше, чем эта невероятная красота, окружающих околдовывала печальная мелодия, что русалки тянули хриплыми, мелодичными голосами:

«В тёмных водах, в глухих чащах

Девы милые резвятся.

Добрый путник, добрый странник,

Не зови нас показаться,

Ты не слушай наши песни,

Ты не жди нас у водицы,

Мы - жестокая погибель,

Правда, славные сестрицы?

Озорство и баловство

Нам прощает царь речной,

И счастливой станет дева,

Нареченная женой.

Жди ты в страхе, похититель,

Гнева нашего царя.

Он ударит этой ночью

В небо цвета янтаря.

Ну а как вернет домой,

В затхлый и холодный бор,

Среди ила и камней

Быть одной из нас женой.

Снова будем веселиться,

Оглашая песней реки,

И на дно вместе с собою

Станем забирать навеки!».

Когда последние трели зависли во влажном мартовском воздухе, никто не спешил расходиться. Наоборот, все плотно столпились у самого края телеги, протягивая руки, стараясь дотянуться до русалок. Их томный, с поволокой взгляд гипнотизировал и подчинял. Сладкий, дремотный морок сковывал всех вокруг.

Пленительные чары разрушил старый ведьмак, хозяин телеги. Щелкнув длинной плетью, он прикрикнул на толпу:

- Вы слушайте, да не заслушивайтесь! Будто не знаете этих мегер! Чаво ручонки протянули? Хотите, чтобы защекотали вас, дурни? Тьфу!

Сплюнув на землю, он ещё раз прищелкнул кнутом. В этот момент Пелька почувствовала, как кто-то коснулся её локтя. Обернувшись, она увидела Арея.

- Насмотрелась? - иронично поинтересовался он.

- Они такие красивые, - прошептала девушка. - А их голоса… их песня… Это прекрасно.

Ухмыльнувшись, барон мрака взял её за локоть, потянул за собой, выбираясь из скопища народу и, обогнув площадь, нырнул в уже хорошо знакомый Пельке переулок. Искоса поглядывая на мечника, она боролась с искушением расспросить об увиденном подробнее. Он же, в который раз угадав её мысли, произнес:

- Русалки действительно прелестны, и в этом их сила. Своею пригожестью и дивными песнями они заманивают к себе мужчин, а потом губят их, утаскивая с собой на дно.

Девушка слушала, нахмурив брови: ей трудно было поверить, что такая невероятная красота может быть столь разрушительна. Однако игриво-мрачные слова песни всё ещё звучали в голове, подтверждая тёмную натуру речных дев.

- Они водные духи?

- И да, и нет, - Арей замедлил шаг. - Когда-то русалки были человеческими девушками. И все погибли от неразделенной любви и предательства, бросившись с обрыва. Вода приняла их, и речной царь нарек утопленниц своими невестами. С тех пор они мстят людям, которые своей жестокостью привели их к смерти, но больше всего мстят они неверным, порочным мужчинам. Не всякого ждет гибель в тёмном омуте, в объятиях русалки.

Пелька жадно внимала истории, затаив дыхание. Кое-что в рассказе Арея не сходилось.

- Если они такие хитрые и опасные, как ведьмак смог их похитить? - недоуменно спросила девушка.

- Порой русалки выбираются на мшистый берег, чтобы расчесать свои волосы. Ушлые флибустьеры наловчились расставлять на них ловушки в виде сетей. Видишь ли, русалочьи волосы, слезы и чешуя с хвостов стоят невероятных денег.

Пелька понимающе кивнула. Жестокость речных богинь, конечно, пугала, но всё же ей было жаль дев, чьи загубленные души не нашли покоя и даже после смерти вынуждены были страдать. Пельке вдруг подумалось, что прекрасные русалки олицетворяли собой беспощадность женской красоты, перед которой безоружен любой, и стар, и млад.

Почти весь оставшийся путь до трактира Пелька провела в задумчивости, под впечатлением от мистической истории. Однако, когда они уже подходили к каменным стенам постоялого двора, девушка вдруг заметила, как вдалеке, на самом краю горизонта, стали сгущаться тяжелые тучи. Небо окрасилось оранжево-золотыми тонами, и Пельке вспомнилась русалочья песня.

- Он ударит этой ночью в небо цвета янтаря, - тихонько пропела она.

Арей вгляделся в её лицо, но ничего не сказал. Лишь в глазах его на краткий миг вспыхнул странный огонек. Вспыхнул - и тут же погас, однако за это мгновение можно было разглядеть в глубине этого пламени яркий всполох надежды и затаенного ожидания.

И так же внезапно этот взгляд, обращенный внутрь себя, сменился на холодный настороженный прищур, когда дорогу им перегородила маленькая высохшая ведьма, одетая в грязное тряпье. Из-под перелатанной рубахи показалась морщинистая рука, покрытая старческими пигментными пятнами, и потянулась к Пельке. Девушка резко отпрянула.

- Вечер добрый, красавица, - скрипучий голос ведьмы неприятно ввинчивался в уши. - Позволь, погадаю тебе, пригожая? Всё расскажу, будущее твоё раскрою, мне его тайны доступны.

Арей грозно выступил вперед, заслоняя собой Пельку.

- Пойди прочь, старая, - отрезал он. - Ей это ни к чему.

Ведьма даже не вздрогнула, не поспешила убраться с дороги, как обычно делали при виде мечника другие. Напротив, подняла на него хитро прищуренные, неожиданно яркие глаза, осмотрела с ног до головы, зацокала языком.

- Ишь какой, - захихикала она. Смех у старушки был дребезжащий, глухой, будто кто-то встряхивал кошелем с монетами. - Негоже за девицу решать. Так что, милая? Погадать тебе? Нынче русалочья ночь, самое время в судьбу свою заглянуть!

Однако Арей уже схватил Пельку за плечо, довольно грубо вталкивая на постоялый двор и бросая на ведьму странный взгляд. Девушке вдруг пришло в голову, что так смотрят на старого, не в меру разошедшегося приятеля. Однако додумать эту мысль она не успела, так быстро барон мрака захлопнул тяжелые ворота, отрезая их от шумной улицы. Вслед им ещё какое-то время несся сухонький смех старушки, однако, взглянув Арею в лицо, Пелька поняла, что расспрашивать его об этом не стоит.

Оказавшись наверху, в комнате, девушка тут же распахнула окно, впуская свежий воздух. Ей всё ещё было немного не по себе из-за неожиданного столкновения с ведьмой, а потому, чтобы отвлечься, она подошла к столу и вывалила на потертую столешницу свои сегодняшние покупки. Первым делом она развернула хрусткую бумагу со сластями и взяла небольшой кусочек, обсыпанный сахарной пудрой. Откусив немного, девушка подняла на мечника светящееся лицо.