Даже если применить к ней изменяющее память заклинание, рано или поздно она узнает его снова, поскольку, так или иначе, каждый раз, встречая нового парня, она сравнивает его с Гарри. Чтобы оставаться неузнанным, нужно избавить ее от всех воспоминаний о Гарри Поттере, а это десять лет ее жизни. Неприемлемо. Гораздо проще было бы стереть из ее памяти Дэрри Пирса, это всего несколько дней.

Приняв решение, он все еще медлил. Отказаться от неё сейчас, когда она уже принадлежит ему, было невыносимо сложно и, кроме того, попросту нечестно. У него останутся хотя бы воспоминания об этой ночи, а её он собирается обокрасть и сделать вид, что ничего не было. Все еще раздумывая, он крутил палочку в пальцах, пытаясь оттянуть неизбежное, а время шло, и минуты утекали, точно песок в узком горлышке песочных часов. Наконец палочка перестала кружиться и замерла в руке. Дэрри направил ее на спящую девушку и грустно улыбнулся.

Увести из-под носа Волдеморта философский камень?

Выполнено.

В одиночку победить огромного василиска?

Выполнено.

Вырвать узника Азкабана из лап дементоров?

Выполнено.

Выиграть Турнир Трех Волшебников?

Выполнено.

Пробраться в отдел Тайн Министерства Магии и разнести Зал Пророчеств к чертям собачьим?

Выполнено.

Найти и уничтожить крестражи?

Выполнено.

Победить величайшего темного волшебника современности?

Выполнено.

Завоевать сердце девушки, которая и так тебя любит?

Полный провал.

«Кто-то поступает, как свинья, — вкрадчивым голосом Малкина заметила совесть прежде, чем слова заклятия сорвались с его губ. — Кто бы это мог быть?»

— Обливиэйт.

========== Глава 4 ==========

— Дорогая, потрудись объяснить, где ты была вчера вечером и во сколько вернулась домой? — с характерным нажимом спросила Молли, и Джинни немедленно почувствовала себя четырнадцатилетним подростком, которого мама только что поймала на горячем. Игнорируя любопытные взгляды тактично выжидающих родственников, девушка неторопливо дожёвывала свои тосты с джемом, лихорадочно продумывая варианты ответов, ни один из которых не выдерживал никакой критики.

«Мама, не лезь в мою личную жизнь», — немедленно убедит всех присутствующих в том, что какая-то личная жизнь у неё всё-таки есть.

«Мама, ничего не было!» — с вероятностью сто пятьдесят процентов убедит всех в том, что что-то всё-таки было.

Хитрая улыбка Джорджа, сидящего напротив, становилась все шире, а Джинни все не могла придумать ничего гениального, зато звук, с которым она проглотила последний кусок своего тоста, казалось, слышен был даже на улице — так тихо стало за столом.

Завтрак в семье Уизли принимал серьёзный оборот.

На худой конец, она могла сказать и правду: «Мама, вчера вечером после игры я заподозрила, что Пирс — это на самом деле Гарри, — здесь напряжённое выражение лица Молли сменится на сочувствующее, поскольку она получит очередное подтверждение тому, что в ближайшую тысячу лет её ненормальная дочурка замуж не выйдет. — Я забрала у него палочку и использовала Серпенсортию против беззащитного человека в надежде, что он знает парселтанг, и мои подозрения подтвердятся. — Гермиона выразительно прикроет рукой глаза, поскольку знает, что это расценивается как нападение на государственного служащего. Собственно, это и было нападение на государственного служащего. — К счастью, некоторые авроры действительно знают пару слов на змеином языке на случай, если кто-нибудь додумается провернуть с ними такой фокус, и ему удалось прогнать змею. Полночи мы с Пирсом провели, ползая по берегу реки в поисках ядовитой змеи, чтобы уничтожить её до того, как она решит поискать ночлег в нашем доме».

«Ну, и как змея? — недвусмысленно поигрывая правой бровью, спросит Джордж. — Длинная была?»

Что бы Джинни сейчас ни сказала, они всё равно подумают, что у нее с Пирсом роман, потому что они думают так с того момента, как он переступил порог этого дома.

— Мне пора в редакцию, — резко отодвинув стул, она вскочила и направилась к выходу. — Ужасно много дел!

Через минуту за ней захлопнулась входная дверь, оставив всё семейство в недоумении смотреть вслед ответственному сотруднику редакции «Ежедневного пророка». Но вскоре Молли хмыкнула и, улыбаясь своим мыслям, стала разливать по чашкам душистый чай. Джордж бросил многозначительный взгляд на свою жену, и Анжелина немедленно подтвердила, что его стратегия подбора игроков в команду даёт потрясающие результаты.

— Но… — Рон наконец очнулся, — сегодня же воскресенье.

— Совершенно верно, дорогой, — переворачивая очередную страницу «Кодекса домашних эльфов», промурлыкала Гермиона, — совершенно верно.

***

Следующие несколько недель Джинни прилагала титанические усилия, чтобы не встречаться с Даррелом даже взглядом, что было нелегко, поскольку бывать у них в гостях он стал гораздо чаще. Он не только приходил на выходных, помогал Артуру с починкой протекающей крыши, но и нередко обнаруживался в гостиной вечером по будням, обсуждая что-то с Роном и Джорджем. Однако играть с ними в квиддич по субботам он больше не соглашался: сказал, что по долгу службы и так встречает достаточно людей, готовых его убить, и нелепая смерть на поле для квиддича сильно повредит его репутации среди коллег. Рон возликовал, а Джордж немедленно погрузился в разработку новой стратегии.

Даррел вел себя так, будто это уже была его семья, и, кроме Джинни, никто не возражал.

Даже более того, пытаясь не встречаться с ним, она все чаще оставалась совсем одна. Похоже, что общество её родителей, братьев и племянников устраивало Даррела ничуть не меньше, чем общество самой Джинни, а то и больше. При этой мысли она чувствовала что-то похожее на ревность, хотя и не понимала, что именно её беспокоит: то, что кто-то отвлекает на себя внимание её семьи, или то, что этот кто-то не обращает внимания на неё саму. Последнее ей, конечно же, было совершенно не нужно.

Утешало только одно — редкие моменты, когда Молли и Артур наседали на Даррела по поводу отношений с их дочерью и их логического завершения у алтаря. Наблюдать с безопасного расстояния за тем, как Пирс вертится, точно уж на сковородке, можно было бесконечно. Но на очередной подобный вопрос, заданный как-то в гостиной в присутствии детей, прежде, чем Пирс успел придумать хоть какую-то отговорку, Роузи вдруг ответила, что, если тетушке Джинни он не нужен, она с удовольствием выйдет за него замуж сама.

— Но… — едва выбравшись на поверхность моря смущения, выдавил Пирс, — мы не можем пожениться. Мы же друзья, помнишь?

— Моим маме и папе это не помешало, — хмыкнула девочка и гордо поправила рыжие косички.

Сидевшая тут же в кресле Гермиона поймала умоляющий взгляд Даррела, в котором без труда прочла «Спаси меня. Немедленно!», и почувствовала себя как в школьные годы, когда кому-то из мальчишек не давался особенно сложный ответ, и они кидали на нее такие же взгляды, полные неподдельного отчаяния. К несчастью для Даррела, повзрослев, Гермиона научилась извлекать максимум удовольствия из такого положения:

— Хм, милая… — медленно протянула она, наблюдая, как доблестный аврор бледнеет на глазах. — Я думаю, тебе стоит дать тётушке Джинни шанс и подождать с замужеством хотя бы до совершеннолетия.

— Семь лет форы?! — возмутилась Роузи. — Это же нечестно, мама!

Джинни испустила тяжёлый вздох и направилась на кухню. Мысль о том, что этот кошмар может продлиться еще семь лет, привлекательной ей не казалась. Она думала утопить свое горе в травяном чае или какао, но, заслышав шаги за спиной, поняла, что ей потребуется что-то покрепче. Тем не менее, она достала из шкафчика банку с чаем и только потом обернулась.

Даррел пристально рассматривал волшебные часы, где каждая стрелка соответствовала одному отпрыску Артура и Молли Уизли.

— Ты сказала, что у тебя шесть братьев, — задумчиво проговорил он, — но на этих часах их только пять.

— От того, что Фред умер, он не перестал быть моим братом.