— О, это очень вкусно, миссис Уизли! — похвалил он первое блюдо, чтобы выиграть хоть немного времени и отдышаться. — Меня никто так не кормит!

— Пастилку, Даррел? — лукаво улыбнулся Джордж, протягивая гостю конфету, которую тот с благодарностью принял.

— Твоя мама не умеет готовить? — с детской непосредственностью спросила Роузи, огненно-рыжая девочка с умными глазами Гермионы. За столом раздалось несколько легких смешков, но все они стихли, когда Дэрри ответил, что у него нет родителей.

— Ма-ам! — громко сказала Роузи, чтобы на другом конце большого стола ее непременно услышали. — Давай его усыновим!

Головы всех присутствующих повернулись в ту сторону, куда смотрела девочка, и Дэрри наконец заметил Гермиону. Она покраснела и закашлялась от неожиданности.

— О, я бы с удовольствием! — поспешил Дэрри замять неловкий момент. — Но, боюсь, таких больших мальчиков, как я, не усыновляют. Может, просто подружимся? — И он протянул девочке правую руку с оттопыренным мизинцем.

— Идет! – кивнула она и тут же спросила: — А что у тебя с пальцем?

Дэрри объяснил, что те, кто скрестят мизинцы, по маггловским поверьям считаются друзьями, чем немедленно вызвал бурный восторг не только у самой Роузи, но и у её брата Хьюго, их кузенов Фреда и Рокси и особенно дедушки Артура. Как только мизинец Дэрри наконец оставили в покое, он поспешил обратиться к Гермионе, пока Молли не спросила его, не планируют ли они с Джинни пожениться, и если планируют, то не могли бы они назначить дату на осень, потому что летом её сад полон цветов, которые жаль выкорчёвывать.

— Я принес вам кое-что, миссис Уизли, — поднявшись со своего места и подойдя к Гермионе, проговорил он и достал из кармана миниатюрную книжицу. — Мне кажется, вам будет интересно.

Гермиона подняла на него глаза и осторожно взяла книгу, но, как только она прочитала название, лицо ее озарилось улыбкой.

— Серьезно? Кодекс домашних эльфов? — она громко рассмеялась. — О, Мерлин! Я убью Джинни, как только она вернется! Нельзя же рассказывать всем подряд об ошибках моей молодости!

Она встала и, наспех поблагодарив Дэрри, умчалась куда-то вглубь дома. Он подумал было, что она тут же возьмется её читать, но, как оказалось, ошибся.

— Кто опять подарил моей жене книги?! — раздался разгневанный голос Рона откуда-то с верхних этажей. — У меня в спальне под ними кровати не видно!

Гермиона просто хотела поделиться с мужем радостью, которой тот, кажется, не разделял. Через полчаса, когда ужин был съеден, дети расположились в гостиной играть в плюй-камни, а Молли и Артур последовали за ними, Рон появился в кухне собственной персоной, вытирая грязным полотенцем испачканные чем-то руки. Очевидно, это были следы экспериментов для новых «Волшебных вредилок Уизли», где он работал вместе с Джорджем.

— Так это ты, значит, очередной претендент на руку и сердце моей сестры? — он грозно сощурил глаза. — Можешь ни на что не надеяться. Она тебя прокатит, как десятки остолопов до тебя.

Даррел немедленно изобразил ужас и отчаяние, так что Рон уселся за стол напротив него и с удовольствием продолжил:

— Она называет это «Дело трех аргументов». Сначала она заявляет парню, что у нее шесть старших братьев. Если это не помогает и кавалер продолжает настаивать на встрече, она приглашает его на ужин к нам домой, где он видит… — Рон обвел широким жестом кухню. — Все это. — Он выдержал трагическую паузу и, так как на этот раз Дэрри не потрудился испугаться, пояснил: — Во-первых, родителей, жаждущих немедленно выдать замуж свою великовозрастную девочку. Во-вторых, от трех до пяти вышеупомянутых старших братьев, а среди них Джорджа, которому вечно нужны новые жертвы для экспериментов. Я надеюсь, у тебя хватило ума ничего сегодня не брать из его рук и уж тем более не есть это. И, наконец, в-третьих, толпу малолетних племянников и животных разной степени вменяемости.

— А если и это не помогает? — серьезно спросил Дэрри и улыбнулся, когда в кухню вошла Гермиона.

— Она как бы невзначай упоминает, что ее бывший парень — Гарри Поттер, — вздохнула она и села рядом с мужем. — На этом этапе отсеиваются абсолютно все. Ни одно нормальное мужское эго не может выдержать такого сравнения.

— Дорогая, я же просил тебя не выражаться при детях! — укоризненно проворчал Рон, и Гермиона в притворном смущении прикрыла губы рукой и игриво опустила глаза, как будто и вправду сказала что-то неприличное.

***

Джинни ступила на порог родного дома только в девять часов вечера. Она искренне надеялась, что Пирс просто не нашел «Нору», а если нашел, то трех часов, на которые она «задержалась», с лихвой хватило, чтобы ее семейство успело довести его до белого каления и спровадить из дома. Сияя радостной улыбкой, её встретил Джордж. Он помог ей снять пальто, сообщил, к великому разочарованию Джинни, что гость ее все еще ждет, и проводил на кухню.

В дверях кухни она невольно остановилась, потому как то, что она увидела, совершенно не вязалось с образом сурового аврора, которого она сегодня встретила. Даррел Пирс сидел за столом вместе с Роном и Гермионой и смеялся. Нет, он не просто смеялся, он плакал от смеха.

Джинни криво усмехнулась, довольная своей семьёй: всё-таки они довели его до истерики.

— Вы опять накормили моего гостя хохочущими пастилками? — сложив руки на груди, без тени укора поинтересовалась она.

— Нет, — ответил Джордж, — он извернулся и скормил их Бастеру так, что я даже не заметил, пока бедный пес не начал смеяться над папиными шутками. Тут я заподозрил неладное…

— Тогда что с ним?

Гермиона, плечи которой тоже предательски подрагивали, обернулась к ней и проговорила:

— Видишь ли, ему у нас так понравилось, что мы решили сэкономить время и только что предъявили ему твой «Последний аргумент». — Она тоже не сдержалась и прыснула, когда Дэрри стал вытирать слезы бумажной салфеткой. — Как видишь, он был… очень тронут.

— Он еще до встречи со мной был тронут, — проворчала Джинни и хотела ещё что-то добавить, но Пирс вдруг поднялся и объявил, что и так уже сильно задержался и ему пора.

— Очень рад был с вами повидаться, Джиневра, — всё ещё широко улыбаясь, сказал он и, чинно поклонившись, исчез в коридоре. Джордж последовал за ним, чтобы проводить, а Джинни смогла наконец вздохнуть с облегчением. Последний аргумент её ещё ни разу не подводил.

— Славный парень, — сказал Джордж, вернувшись на кухню.

— Как жаль, что я его больше не увижу, — гремя кастрюлями в поисках остатков ужина, довольно протянула Джинни и обернулась к брату, краем глаза заметив ту особенную его улыбку, которая с детства не предвещала ничего хорошего.

— Я пригласил его поиграть с нами в квиддич в следующую субботу. Моей команде давно не хватает ловца.

========== Глава 3 ==========

Дух соперничества между братьями Уизли не ослабевал, сколько бы ни прошло лет, и потому субботняя игра в квиддич превращалась в поединок между семьями Джорджа и Рона при участии Артура и Джинни. Положение осложнялось тем, что капитаны команд были не только братьями, но также начальником и подчиненным в магазине Уизли, и потому желание поставить друг друга на место к концу недели достигало такого накала, что квиддич был просто необходим.

Команда Джорджа проигрывала практически всегда: Рокси была еще слишком мала, чтобы быть хорошим охотником, но главная катастрофа заключалась в том, что Анжелина в качестве ловца ни при каких обстоятельствах не могла сравниться с Джинни. Но Джордж был предприимчивым человеком и, познакомившись с Дэрри, решил, что совершенно ни к чему в деле подбора игроков ограничиваться рамками собственной семьи. Даже если выяснится, что Пирс играет из рук вон плохо, его участие так взбесит Джинни, что она может забыть про снитч на некоторое время, и команда Джорджа все равно получит преимущество.

Новый игрок появился на пороге дома ровно в одиннадцать часов утра. Ему немедленно выдали старые щитки и перчатки для игры, а также метлу Чарли, древнюю, как румынские горы. Пока большая часть игроков занималась тем, что обновляла разметку на импровизированном поле, Дэрри остался на крыльце воевать со своим обмундированием — крепления были потёрты, ремни растянулись, но он все равно был счастлив, как ребенок. За его спиной скрипнула дверь, и Пирс почувствовал, как его затылок буквально дымится от чьего-то доброжелательного взгляда.