Морщась от запаха, он закрыл за собой дверь кабинки, развернул газету и застыл, впиваясь взглядом в строки. Люциус заявил, что на поместье Малфоев совершено нападение. В голове не укладывалось, что люди способны поверить в столь наглую ложь, но, судя по тому, что он только что видел в коридорах Министерства — они поверили.

Это же…

Драко сложил газету вдвое.

…просто…

Затем еще вдвое.

…гениально!

Скрипя зубами, Драко пытался разорвать газету, чтобы хоть как-то выплеснуть гнев, поскольку орать прямо здесь и сейчас было бы крайне неосмотрительно.

Люциус превратил событие, которое должно было уничтожить его, в событие, которое вложило его имя в уста каждого волшебника в этой стране. Росчерком пера превратил дерьмо в золото!

Драко был готов к тому, что когда эта заплесневелая история всплывет, ему придётся пережить несколько месяцев, а то и лет в безвестности и презрении, прежде чем имя его отца будет похоронено, и он сам сможет построить карьеру на пепелище. Но никакой передышки не будет! Люциус вышел на тропу информационной войны и выиграл огромное количество сочувствия, интереса и человеческого страха, который он теперь сможет направить, куда пожелает.

Швырнув истерзанную газету на пол, лорд Малфой выпрямился и попытался отдышаться. Как бы он ни ненавидел своего отца в этот момент, Драко прекрасно осознавал, что у Люциуса есть что-то, чего нет у него самого.

Десятилетия игр со властью, сотни политических ошибок и тысячи способов их исправить. Хитрость, которую получают не по праву рождения, но в череде побед и поражений. Особенно поражений.

Опыт.

Пока Драко отчаянно импровизировал, Люциус точно знал, что делает.

Выбраться из министерства ему удалось только поздно вечером. Пришлось забаррикадироваться в кабинете старого знакомого и остаток дня скармливать ему несуществующие подробности так называемой диверсии. Парень, впрочем, был счастлив и даже оставил работу, пытаясь запомнить каждое слово, чтобы завтра пересказать как можно большему количеству людей. Драко ничего не оставалось, кроме как поддерживать версию своего отца, поскольку, если бы он выступил против, он уничтожил бы не только Люциуса, но и себя.

Рассказывая небылицы в маленьком темном кабинете министерского служащего, Драко напряженно размышлял о том, что и он может извлечь выгоду из сложившегося положения. Если сейчас все уверены, что семейство Малфоев стало мишенью неизвестных преступников, то похищение Скорпиуса на этом фоне не вызовет подозрений ни у кого.

Кроме Люциуса и Поттера, но они оба будут молчать.

Осталось изменить план так, чтобы вывести из-под удара Асторию, и разъяснить Скорпиусу детали. Как бы мальчик ни был зол на Драко, он сменит гнев на милость и будет сотрудничать, лишь бы только исчезнуть из поместья раз и навсегда.

Вежливо поблагодарив своего спасителя и по совместительству информационного агента за временное убежище от толпы жаждущих внимания людей, Драко отправился домой.

***

Вопреки всем ожиданиям, дверь в комнату Скорпиуса оказалась не заперта. Драко помнил, как с утра накладывал следящие чары на комнату, заклинание за заклинанием, но, пока он был в Министерстве, не сработало ни одно. Повернув ручку, Драко почувствовал, как его сердце пропустило удар — что, черт возьми, мешает Люциусу прямо сейчас отправить внука туда, где ни Драко, ни Астория никогда его не найдут?

Но Скорпиус сидел за столом, аккуратно обмакивал перо в чернильницу и что-то писал. Прижимая к себе книги, которые только что забрал из тайного убежища в саду, Драко подошел поближе и заглянул сыну через плечо.

— Снова пытаешься усыпить бдительность хорошим поведением? — подняв бровь, хмыкнул он.

— Я просто учу французский, — что-то в тоне его голоса заставило Драко насторожиться. Черт возьми, да сам факт того, что сын вообще с ним разговаривает после всего произошедшего, крайне подозрителен! Не говоря уже о том, что Скорпиус терпеть не может французский…

Облизнув вдруг пересохшие губы, Драко осторожно положил перед сыном дневник путешественника с заметками Астории, но тот даже глаз не поднял. На желтоватой бумаге свитка одна за другой появлялись изумрудные буквы, складываясь в простые слова: «Je m’appelle Skorpious. J’ai neuf ans»*.

— Как прошел день?

— Я не должен разговаривать с тобой об этом.

В этот момент Драко уже понял, что произошло, но еще не до конца верил в это.

— Это дневник сэра Бетрана дю Мореля, шестнадцатый век, — начал он, внимательно наблюдая за сыном, но тот продолжал писать. — Единственное дошедшее до нас описание мира волшебников Африки и Азии до принятия статута о секретности. Твоя мать перечитала его от корки до корки десятки раз. Насколько я знаю, она планировала посетить каждое из описанных здесь мест лично, если уже не сделала этого…

Драко замолчал. Глубоко вдохнул, выдохнул и произнес:

— Разорви его.

Аккуратно поставив перо в чернильницу и отодвинув от себя еще не просохший лист бумаги, Скорпиус взял в руки книгу, которой дорожил настолько, что отнес подальше от дома, где, как он думал, ее никто не найдет. Корешок захрустел и пыль взметнулась вверх, когда он раскрыл книгу и с силой дернул страницы в разные стороны. Книга распалась на две половины, хрупкие пожелтевшие листы рассыпались по полу.

Скорпиус отложил останки бесценного научного труда в сторону и поднял на отца совершенно спокойные глаза:

— Могу я вернуться к занятиям?

***

Приглашение в Аврорат от Гарри Поттера могло напугать до икоты большую часть граждан магической Британии независимо от степени законопослушности, но Гермиона Грейнджер в их число не входила. Все, что она почувствовала, развернув синий конверт — это удивление. Официально она еще не была принята на работу в Министерство магии, между ней и Финнесом существовала лишь устная договоренность. Для того, чтобы освободить столь востребованную должность, необходимо время. Откуда, черт возьми, Гарри узнал о том, что она собирается вернуться?

— Ах, да, — Гермиона улыбнулась. — Рон.

Впрочем, в письме не было ни слова о ее назначении, лишь сухая просьба прибыть в кабинет начальника Аврората посредством каминной сети ровно в три часа дня, когда камин будет открыт специально для нее. Покинув рабочее место, Гермиона прошла в пустую комнату отдыха в офисе «Финнес и партнеры», где едва ли не единственным предметом обстановки был огромный камин с чашкой летучего пороха. Зачерпнув горсть, она оглянулась по сторонам и прошептала место назначения. Секретарь и другие инженеры будут крепче спать, если не узнают, куда она отлучалась сегодня. Гермиона шагнула в камин, размышляя о том, к чему такая секретность. Если Гарри хотел ее поздравить, мог бы просто в гости заглянуть.

Шагнув на старый выцветший ковер из вихря зеленого пламени, Гермиона застыла, не в силах вымолвить ни слова. В одном из кресел напротив камина, подперев рукой подбородок, сидел Драко Малфой собственной персоной. О стрелки на брюках его идеального серого костюма-тройки, казалось, можно было порезаться. Ботинки сияли чистотой, как будто он передвигался по воздуху, а не ходил по грешной земле. Сомнений не осталось: это именно тот Драко Малфой, которого она встретила несколько месяцев назад на борту белоснежной яхты, чьи останки до сих пор качают волны Тихого океана.

Едва взглянув на нее, Драко трагически закатил глаза, вздохнул и произнес куда-то в сторону:

— Я все еще против.

Проследив за его взглядом, Гермиона обнаружила Гарри, сидящего в кресле за дубовым столом, и высокую загорелую брюнетку рядом с ним. Она была одета в коричневый комбинезон со множеством карманов, на широком кожаном поясе висела волшебная палочка в ножнах — приспособление, которое используют многие авроры, чтобы в нужный момент как можно быстрее выхватить оружие. Тяжелые сапоги из какого-то плотного материала, запыленные и поцарапанные, смотрелись экзотическими чудовищами на покрытом ковром полу кабинета.