Ньют встал с дивана, собираясь уходить, но почувствовал, как ту самую, левую руку, сжимают. Томас схватил художника за запястье, стараясь не причинять боли.

— Не уходи, — брюнет закусил губу, будто обдумывая что-то, а потом выпалил на одном дыхании: -Нарисуй меня, Ньют, как тогда.

И тот не смог отказать.

Они сидели в полумраке комнаты, чай давно остыл, а карандаш и альбомный лист валялись в стороне. Они исступленно целовались, сами не понимая, как всё скатилось к этому. Сначала Ньют делал набросок, тонкими штрихами нанося на бумагу каждую черточку лица Томаса. Потом, когда он попросил Томаса оценить и вынести вердикт, виолончелист долго смотрел на лист, а потом сказал:

— Это прекрасно.

И поцеловал Ньюта. Это не было так, как первый раз. Не было теперь болезненной горечи. Был только вкус ромашкового чая, привкус сигарет, да какое-то спокойствие. Будто до этого они метались, зацикленные на своих снах, а теперь нашли то, что искали.

Томас целовал Ньюта, а тот отвечал, пытаясь дышать размеренно. Но выходило не очень, поэтому они отрывались друг от друга, чтобы вдохнуть побольше воздуха.

Ньют положил свою руку на шею Томаса, и тот чуть вздрогнул, почувствовав холод.

— У тебя руки холодные, — прошептал он, прервав поцелуй.

Художник тут же убрал руку с шеи, но Томас тут же взял холодные ладони в свои. И притянул парня к себе. Целоваться так было не очень удобно. Ньют сидел на полу в позе лотоса, а Том рядом на коленках. Ноги затекали от такого положения, но им было все равно. Целоваться так, будто в первый раз, было приятно. Томас аккуратно уложил Ньюта на пол, закусывая нижнюю губу блондина, а потом позволяя ему перехватить инициативу. Блондин забрался холодными пальцами под толстовку виолончелиста, проводя подрагивающими от эйфории пальцами по разгоряченному телу. Они продолжали целоваться так, что воздух вокруг, казалось, искрил. Соприкасались языками, кусали губы.

А потом откуда-то со стороны раздалось:

— Я, конечно, многое понимаю, но этого я не понимаю.

Томас и Ньют тут же подскочили, судорожно пытаясь поправить вещи и привести себя в порядок. В дверях стояла Бренда, а за ней с виноватыми лицами мельтешили Минхо и Тереза.

— Ну привет, — девушка, держа в руках футляр, в котором явно лежала скрипка, стояла в дверном проеме.

— Попадос…

— Точно подмечено, Томми.

========== Глава 7 ==========

По радио крутили The Luka State — Rain, и Тереза, тихо напевая под нос, заваривала чай. Не то чтобы кому-то из присутствующих хотелось в данный момент чаевничать, но и стоять в комнате (а в случае Томаса и Ньюта сидеть) под тяжелым взглядом Бренды было неловко. Поэтому Тереза предложила всем пройти на кухню и попробовать булочки, которые они с Минхо купили, когда гуляли.

Теперь брюнетка что-то колдовала у плиты, в то время как Томас сидел за столом, а рядом сидел Ньют, тихо посапывая на его плече. Бренда сверлила этих двоих взглядом, но парням было, кажется, в этот момент все равно. Минхо сидел в стороне и умилялся с того, как Томас нежно перебирает прядки светлых волосы, а Ньют, почти заснув, счастливо морщится. Идиллию прервал голос Бренды:

— Томас, ты ничего не хочешь объяснить?

Парень резко вздрогнул, а почти заснувший на его плече Ньют вздохнул, протер глаза и встал из-за стола.

— Помогу Терезе, — блондин закатал рукава толстовки и направился к столу, на котором готовила девушка.

— Что объяснить? — спросил Томас, стараясь не смотреть на забинтованную руку Ньюта, а потому уставившись в окно.

— Ну не так давно, буквально как на прошлой неделе, мы официально стали парой, а тут я вижу тебя, вон того странного, — она указала пальцем на Ньюта, который в этот момент развернулся и показал девушке комбинацию из среднего и большого пальцев и невозмутимо отвернулся обратно к Терезе.

— Я б не сказал, что он странный, — в разговор вступил Минхо, — он, скорее, просто творческий.

Томас активно закивал головой.

— Мне без разницы, какой он, — Бренда фыркнула, — объясни мне, какого черта было в комнате.

— Ну, взрослые люди обычно называют сие действие поцелуем, — ответил вместо Томаса Ньют, — но как с этим у маленьких скрипачек… Хм, даже не знаю.

На удивление, Ньют говорил с улыбкой и совсем без злобы. Бренда рассмеялась.

— Да уж, Томас, ну и язва же твой парень

Оба парня тут же хотели возразить, но их перебила на этот раз Тереза:

— Ну вы еще скажите, что вы просто друзья. Ха.

Девушка поставила перед друзьями булочки, а Ньют разносил чай. Когда он ставил кружку рядом с Брендой, та взяла пальцами его за перебинтованное запястье, внимательно осмотрела и сказала:

— Ты что, суицидник?

На этих словах у Ньюта сердце ухнуло куда-то вниз, а потом бешено забилось. Надеясь, что Бренда этого не заметила, он помотал головой:

— Нет. Порезался об деталь мотоцикла, когда упал.

— Вау, — девушка наконец-то отпустила руку и блондин смог спокойно выдохнуть, — мотоциклист. Круто. Действительно круто. Неудивительно, что ты понравился Томасу.

Щеки брюнета начали краснеть, а Ньют лишь усмехнулся. Девушка, не замечая этого, продолжала говорить:

— Я чего пришла. Сегодня пары в девять, надо прийти.

Тереза, Минхо, Ньют и Томас проявили неведомую ранее синхронность. Все четверо разом подскочили со стульев и закричали:

— ЧТО?!

Бренда невозмутимо пожала плечами, а потом перевела взгляд на часы, висящие около холодильника.

— Ну, вчера сказали, что пары будут с девяти. К слову, ребят, уже половина девятого.

Томас хлопал ртом, как рыба, которую резко вытащили из привычной среды обитания.

— Но… суббота… сегодня…

— Томми, ты идиот, — Ньют покачал головой, — сегодня пятница.

Пятница была для всего университета днем, когда каждый из потока обязан был присутствовать на парах. В этот день сдавали долги за всю неделю, а у всех присутствующих, кроме Бренды, таких долгов было… много. Поэтому ребятам ничего не оставалось, как оперативно собраться и ехать в университет. Несказанно повезло им в том, что Минхо и Ньют приехали на машине, а потому на пары ребята почти не опоздали. Ключевым словом здесь было «почти». Приехали они из-за утренних пробок к десяти, поэтому тут же разбежались по своим отделениям.

Ньют и Тереза пошли на художественное, надеясь, что Ева не пропишет им по десятое число, Минхо ушел на дизайнерское, надеясь, что в этот раз ему не придется кроить платья. Для парня это было пыткой, он предпочитал заниматься дизайном помещений, но за опоздания обычно получал наказание в виде уроков кройки и шитья. А опаздывал азиат часто…

Бренда и Томас не спеша, в отличие от остальных, шли в сторону репетиционного зала, где, по словам девушки, должны объявить что-то важное. Томас покорно брел за девушкой, вспоминая, как чуть больше недели назад встретился с Ньютом. Казалось бы, без пары дней две недели, а за это время произошло столько, сколько за все девятнадцать лет не происходило.

Когда Бренда открыла дверь в зал, оттуда донесся звук множества голосов. Казалось, будто там собрался весь поток. Зайдя туда, Томас убедился, что в зале действительно сидели все учащиеся музыкального отделения.

— Эм… Бренда, а что… — Томас хотел было задать вопрос девушке, но та на него лишь шикнула. На сцену вышла декан факультета, а по совместительству директор университета, Ава Пейдж. Эта женщина всегда не нравилась Томасу: в своем вечно белом костюме, с уложенными волосами и красной помадой она нагоняла тоску.

Женщина похлопала в ладоши, как бы этим жестом прося студентов замолчать. Правда, этого можно было даже и не делать, при появлении Авы замолкали все, боясь лишний раз дернуться. Томас и Бренда сели на первые попавшиеся места и приготовились слушать. Только директриса начала говорить, как Томас услышал тихий писк из кармана своих джинс. Стараясь не привлекать внимания, парень достал телефон.

«Я приду к тебе на следующую пару. Ньют».