– Миш, это ничего не решит. – крикнула ему девушка.

Он, видимо, ничего в жизни не делал в одиночку. Газлайтинг он устраивал толпой, а не один на один. Устроил мне, можно сказать, травлю толпой, подключая то своих друзей, то подкупая посторонних людей. Даже мириться он прилетел не в одиночестве.

Утром я вернулась к себе в номер. Через пять минут в дверь постучали. Я не открыла, через две минуты я увидела с балкона как по лестнице спускался Миша. Он сел на стул возле чужого номера на первом этаже напротив моего балкона и c поникшим видом стал ждать.

Через полчаса он снова постучался. На этот раз я его впустила, уложила его на кровать и занялась с ним сексом.

– Какая ты страстная стала! Ничего себе! – с восторгом застонал он.

"Я всегда страстная, когда не уничтожают моё женское достоинство и не унижают меня газлайтингом, принимая меня за полную дуру! – сидя на нём, отметила я, – И никакие твои наркотики для страстного секса не нужны!"

Закончив, я оделась и сказала:

– Это не примирение. Я не хочу быть больше с тобой. Это прощальный секс и не более того. А теперь уходи!

Вечером мы с Робертом пошли в местный стриптиз – клуб. Муж пришёл следом и занял диванчик рядом с нами. Он, видимо, думал, что я его буду ревновать к этим проституткам, но мне уже было всё равно где он и с кем. Мишу хватило на пять минут, после этого он вскочил, со злобой наклонился к Роберту и прорычал:

– Она моя жена! – и ударил Роберта по лицу. Точнее дал ему пощёчину: драться он не умел вообще.

Роберт хотел было ответить ударом на пощёчину, но я его удержала:

– Роберт, не нужно! Он не умеет драться.

Роберт успокоился, и мы просто решили уйти в другое место. Миша пусть отдыхает в своих стриптиз – клубах раз за вся время брака его оттуда было не вытащить. Пусть теперь хоть живёт там!

Роберт должен был завтра улетать в Канаду, но он решил остаться со мной еще на две недели. Навряд ли бы я полетела жить к Роберту в Канаду и навряд ли бы он прилетел жить со мной в Россию. Но эта влюблённость позволила мне забыть своего мужа. Не встретив Роберта, я бы, скорее всего, выплёскивала свою злость и боль в ежедневном сексе с разными парнями пока бы мне не полегчало.

Мы обменялись с Робертом контактами в фейсбуке и он поехал на новую экскурсию, которую он забронировал до нашего с ним знакомства.

Проснувшись рано, я, взяв полотенце, пошла на пляж. По пути я встретила Роберта, у него с собой была дорожная сумка.

– Ты всё же уезжаешь? Ты же хотел остаться еще на две недели?

– Анастейша, я должен уехать.

– Почему?

– Я не хочу рушить вашу семью. Твой муж попросил меня уехать, сказал, что любит тебя.

– Какая разница что он сказал? Это не имеет значение.

– Нет, мне нужно уехать. Я влюбился в тебя, но я не хочу рушить вашу семью.

В общем он уехал, и лишь потом в переписке в фейсбуке я узнала что мой муж с «группой поддержки» подошёл к Роберту и они стали его пугать что они русская мафия и что убьют его. Не знаю уж с кем он там к нему подходил, но нужно очень постараться чтобы такой натренированный человек как Роберт чего – то испугался и уехал.

Муж на протяжении пяти дней находил меня в том или ином месте, садился за мой столик и пытался уговорить помириться. Я каждый раз некоторое время молчал, а потом уходила. На шестой день он уговорил меня помириться:

– Всё будет по – другому, я буду более внимательным и заботливым. Я очень тебя люблю и не хочу потерять. Ну и двадцать миллиончиков…, – слащаво пел он.

"Он не может признаться в газлайтинге, в прослушке, скрытых камерах наверное потому, что еще не готов в этом признаться, – ошибочно полагала я, – но он признается и извиниться потом, когда будет готов к этому разговору".

Это было главной ошибкой в моей жизни. Я могу простить себя за то, что простила его за газлайтинг, несмотря на весь ад, через который мне пришлось пройти. Но простить себя за то, что я помирилась с ним без его признания, надеясь, что он признается потом – я до сих пор не могу. Какие могут быть «потом»?! Должно быть здесь и сейчас! И никак иначе! Никаких «потом»!

Около трех дней мы провели нейтрально – уже не врозь, но ещё не совсем вместе. Успокоившись что я рядом и никуда не делась, он расслабленно сказал:

– Я пойду в свой номер, поработать нужно.

И ушёл в свой отель как ни в чём не бывало. А я собрала чемодан и полетела в Пхукет. "Два года ада, изнасилование, две недели работы над собой, а он вот так просто "поработать нужно"! – злилась я, – как ни в чём не бывало и как – будто это всё пустяки! Он и так не признался ни в чём и не извинился, но при этом у него хватило совести мириться!"

На Пхукете я принялась то ли выплёскивать свою злость наружу, то ли своеобразно мстить мужу, то ли восстанавливать свою самооценку. Я ходила по ночным клубам, снова пила и курила. Выбирала себе мужчину на ночь и самозабвенно танцевала ночи на пролёт.

В первую свою ночь там я выбрала для себя мужчину, который в случае чего, смог бы за меня постоять. Мы оба понимали, что это одноразовая связь, но обоих это устраивало. На вторую ночь я отдыхала одна в ночном клубе и у меня произошёл конфликт с одной девушкой из – за того, что она приревновала своего парня ко мне. Она вылила на меня бокал вина и хотела уже было затеять драку, но её оттащили. Что, впрочем, не помешало ей и её компании состоящей из пяти человек, в которой также были и парни, поджидать меня на выходе из ночного клуба. Они хотели напасть на меня всей толпой, но я поймала такси и уехала.

Выйдя из такси в начале волкин стрит, я упала прямо перед автомобилем и у меня случилась истерика: я била кулаком по асфальту и рыдала.

Я опять чувствовала себя беззащитной. Меня поднял красивый молодой китаец лет тридцати, отвёл в сторону и стал успокаивать.

– Можно поехать к тебе? – уткнувшись носом в его грудь, спросила я.

– Вы уверены?

– Да.

Мне не хватало заботы и защиты, поддержки и опоры. Через секс я чувствовала близость с партнёром, хоть и такую мнимую. До обнаружения прослушки, что стало для меня последней каплей для моей доведённой до предела психики, я занималась любовью только с мужем потому, что считала его единственным близким человеком. Но, после того как он плюнул на эту близость, отношение к сексу у меня поменялось. Да и я ни одного дня после того, как прилетела в Тайланд не была трезвой.

К Тину, как он представился, я чувствовала огромную благодарность: один бог знает, чем бы закончилась эта ночь, если бы не он. Если бы мне не было так больно от того, что мой муж устраивал мне газлайтинг, так жёстко посмеялся и поиздевался надо мной, если бы хотя бы сейчас признался бы в газлайтинге и извинился, то я не думаю, что я бы уничтожала свою любовь к нему посредством секса с другими мужчинами.

Если бы не то изнасилование, которое и изнасилованием – то сложно назвать, то я бы не пришла в себя и у меня не произошла бы перестройка с женской психики на мужскую, которая позволяла смотреть на вопросы секса и любви с совсем другого ракурса, что было для моей психики спасением.

На следующую ночь я пошла в другой клуб, который находился в самом начале волкин стрит. Это был скорее бар на свежем воздухе, чем клуб. Не успела я зайти, как заметила на себе пристальный взгляд красивой длинноволосой блондинки. Это была местная проститутка – транссексуал. Видимо она подумала, что я тоже проститутка. В Талайнде некоторые люди умудрялись путать меня с тайкой, а некоторые с транссексуалом. Чувствуя её агрессию, я тут же познакомилась с двумя мужчинами чтобы быть в безопасности.

– Привет, можно к вам? – поинтересовалась я на английском.

– Конечно, красавица! Меня зовут Крис, а это мой друг Джон. – заулыбался один из мужчин что стоял ближе ко мне.

– Анастейша… Видимо местная проститутка почувствовала во мне конкуренцию. – поделилась я.