– Ты меня удивила, когда выбрала меня. – признался он.

– Почему?

– Да на тебя смотрели все мужчины, находящиеся на пляже, пуская слюни.

Я засмеялась.

– Да ладно тебе!

– Я серьёзно! Ты себя в зеркало – то видела?! Ты же как богиня! Только свистни – любой прибежит!

– А я выбрала тебя, – улыбнулась я.

– Если честно, на меня в Канаде ни одна девушка никогда не посмотрит. Девушки просто смеются над таким как я.

– Почему? – удивилась я, – Ты ведь красивый.

– Разве? Я застенчивый. Абсолютно не умею общаться с девушками и стесняюсь к ним подойти. А когда подхожу, то они меня, смеясь, посылают.

– Странные у вас девушки в Канаде.

С ним я почувствовала себя защищённой, чего уже давно не чувствовала с мужем, тем более после его «игр» в мою шизофрению. Я почувствовала спокойствие рядом с ним, стала намного меньше курить марихуану и перестала пить. Я рассказала ему обо всём том аде, который устроил мне муж, он внимательно слушал и утешал.

К вечеру мы оба уже чувствовали влюблённость. А на утро он признался мне в любви. Между нами чувствовалось понимание, человечность и душевность. После газлайтинга, устроенного мне мужем, я уже и забыла, что это такое – доверие, человечность, душевность.

Как я прочитала позднее, газлайтинг – это форма психологического насилия, целью которого является заставить человека сомневаться в адекватности своего восприятия окружающей действительности, психологические манипуляции, призванные выставить индивида «дефективным», ненормальным.

Само понятие берёт своё начало от пьесы, а позднее и фильма «газовый свет», в которых смоделирована устойчивая психологическая манипуляция, применяемая главным героем по отношению к своей жертве.

Мы провели с ним два дня, а на третий он уехал на экскурсию, которую купил ещё 5 дней назад. Днём я пошла в соседнее кафе и заказала там ланч. Минут через пять ко мне подсел мой муж. Весь такой прилизанный, как после парикмахера, маникюра, педикюра и массажа лица одновременно.

– Привет. – сказал он и сел напротив меня.

Я молчала. После всех его фокусов я вообще не была удивлена тому, что он тут появился. Вычислить меня ему не составляло большого труда – у меня был всё тот же телефон, на который он установил отслеживающее устройство.

– Как ты меня нашёл?

– Да я просто мимо проходил, смотрю ты сидишь.

Я встала и ушла. «Зря прихорашивался, – холодно отметила я, – опять со своей тупой ложью! И ни слова правды как всегда! Мимо он шёл! На Самуи мимо шёл!»

Вечером мы встретились с Робертом и пошли на тайский бокс. Наконец я чувствовала рядом с собой мужчину, на которого можно было положиться, который мог меня защитить. Чувствовала рядом с собой мужчину с высокими моральными принцами, который не будет делать ничего за моей спиной, как это делал мой муж, считая, что я его вещь и он на всё имеет право, даже доводить меня до сумасшествия.

Муж мне больше не внушал чувство страха. В кои – то веки у меня к нему было полное равнодушие и безразличие.

После стольких – то лет ада я, наконец, смогла побороть к нему свою нездоровую любовь! Моя любовь к мужу была как любовная зависимость. И, если было бы нужно чтобы меня изнасиловали ещё раз для того, чтобы я его разлюбила, – я бы создала такую ситуацию! Вольно или невольно.

Мы сидели в обнимку и смотрели тайский бокс. Я знала его всего три дня, но за эти три дня он дал мне то понимание, ту заботу и поддержку, которых мне так не хватало. Мне не хватало простого человеческого отношения, мужской защиты и опоры.

Муж уже два года как позабыл роль добытчика в семье и всё заработанное выводил в оффшоры, оформлял купленную недвижимость на свою сестру. Он позабыл что такое семья, близкие отношения и близость. Забыл, что именно человеческое отношение, уважение, забота, доверие делает людьми близкими друг другу. Получается, что кроме секса он мне ничего не давал. Извращенные отношения какие – то получается. Секс с мужем для меня был основан именно на душевной близости, понимании, уважении меня, доверии. И, получается, на всё это он плюнул, уничтожил и растоптал.

Если бы я настолько не любила мужа и не считала бы его самым близким, то, наверное, газлайтинг бы не вызвал бы такого шока, я бы не пыталась его вывести на чистую воду, а просто бы ушла. Но я два года пыталась добиться его признания чтобы вернуть доверие в семью, уважение ко мне. Если бы я его не любила настолько, то я бы ушла от него уже после первого или второго случая газлайтинга. Безумная любовь мне на погибель.

На следующее утро мы c Робертом завтракали в обнимку в ресторане при нашем отеле.

За соседним столиком сидел Миша. Вид у него был печальный и грустный. Он подошёл ко мне и попросил, чтобы я села за его столик поговорить. Миша не ожидал от меня что я от него уйду и думал, видимо, что раз я люблю его, то он может вести себя со мной как угодно.

– Насть…, – начал он.

– Что тебе нужно?

– Давай мириться? – спросил он с надеждой.

– Нет. – холодно ответила я. Первый раз в жизни он видел меня такую холодную, чужую. В его глазах я увидела боль и слёзы.

– Я дам тебе двадцать миллионов. – пообещал он.

"Да ты еще и первые обещанные тобой два года назад десять миллионов мне не дал", – заметила я про себя, – женился на тот условии что обещаешь быть добытчиком в семье, потом выводишь всё в оффшоры, прячешь всё от меня, а потом даёшь такие обещания как рыцарь на белом коне!"

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– В смысле?

– Скажи мне правду!

– Какую?!

– Сам знаешь какую. Ту самую которую я от тебя уже два года добиваюсь!

– Я ничего не делал! – смотря мне в глаза соврал он.

– К тому же я обнаружила прослушку на телефоне. Ты мне её установил!

– Это не я! – в очередной раз соврал он.

– А кто?!

– Да тебе показалось!

– Ты в своём уме?!

– Ну может ФСБ…

– Меня достал весь этот бред и твоё бредовое враньё!

Я встала и ушла за столик к Роберту.

– Всё в порядке? Это твой муж?

– Да, всё нормально – ответила я, а у самой перед

глазами стояли полные слёз и боли глаза мужа. Я

была эмпатом в полном смысле этого слова. Его слова о двадцати миллионах заставили меня задуматься о том, что он и правда меня любит и готов доказать это делом. "Может и правда у него всё серьезно раз он обещает такие деньги, просто человек не может сознаться в своём вранье и ошибках?» – крутилось у меня в голове. Как сказал один его партнёр, "мужчина не может признать своих ошибок чтобы не показаться слабым".

Это только позже я поняла, что только достойные сильные мужчины могут признать свою ложь и ошибки. Правильнее было бы вообще его к себе не подпускать и на пушечный выстрел пока он не признается в газлайтинге.

Увидев его пятиминутную боль в глазах, я снова его почти оправдала. Я даже оправдала то, что он не может сознаться. Простила ему всю ту боль что он причинил мне за последние два года. Что ни говори – я была эмпатом, а он нарцисом и социопатом. Любовь во мне постоянно его оправдывала. Но это понимание пришло ко мне гораздо позже – когда от меня уже почти не осталось.

Я зашла в туалет умыться, Миша зашёл следом за мной.

– Какая ты красивая и сексуальная стала! – восхитился он. "Да уж больше не та заплаканная девушка, какой я была с тобой последние два года. – холодно отметила я, – и для этого мне пришлось пройти через секс с другими людьми и поработать над собой, а ты лишь доводить и портить всё можешь!"

Я развернулась и молча ушла.

Вечером я была в номере Роберта. Занимаясь с ним любовью, я услышала Мишин голос:

– Где она?

– Она с ним, – ответила ему какая-то девушка. Скорее всего местная стриптизёрша – проститутка.

– Я их сейчас обоих убью! – прокричал он.

Стены в отеле были очень хлипкие и тонкие, так что всё было прекрасно слышно.

"Я схожу с ума, – пронеслось у меня, – газлайтинг дал о себе знать".