Я себя совершенно не контролировал, молнии летели во все стороны. Несколько тёмных эльфиек оглушило, а может, даже убило с одного удара. Сама Елена куда-то скрылась. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы не удар сзади, из-за которого я окончательно потерял сознание.»

Голос Аллена вновь прервался. Элисия чувствовала, что последние слова дались ему особенно тяжело. Каждое слово загоняло новую иголку в сердце клирика, и Элисия чувствовала себя его невольной мучительницей.

— Кто тебя оглушил? — она не хотела спрашивать, но вопрос вырвался против её воли.

— Ты не поверишь, — на лице Аллена появилась едва заметная улыбка, такая слабая и вымученная, какая бывает только на лице умирающего, — но это был Элрион.

— Элрион?! — Элисия не сдержала удивлённого восклицания. — Что он там забыл?

— Он тёмный эльф, если ты не забыла, — грустно усмехнулся Аллен, — он был в отряде Елены. Его мотивы до конца мне не известны, скорее всего, это Лайт попросил его меня остановить, если всё выйдет из-под контроля. Почему Элрион предал Елену тебе лучше спросить у него самого.

— Всё так запутано, — тихо пробормотала Элисия. — Елена, она ведь тоже действовала по чьей-то указке, да?

— Да, по указке кардинала Игнасия, — губы Аллена искривились в болезненной усмешке. — Подумать только, столько людей погибло, и всё только ради того, чтобы… всё из-за… меня.

Аллен боялся повернуться к Элисии, встретиться с волшебницей глазами. Что он мог увидеть в её взгляде? боль? разочарование? страх? жалось?

Метель за окнами усиливалась, превращаясь в непроглядную белую пелену. Аллен словно снова вернулся в тот день, в тот самый момент. Он знал, что самым страшным был не туман, а то, что он за собой скрывал. Когда белая пелена рассеялась то, что он увидел было сложно описать словами. Тела товарищей и врагов, земля, пропитавшаяся кровью — все эти образы вновь вставали у него перед глазами, мерещились ему за пеленой метели. Что если это он стал причиной их смерти? Что если он сам убил своих же товарищей?

И когда эти мысли уже почти полностью захватили его, тёплые руки легли ему на глаза, скрывая от взгляда белую мглу, погружая в уютный полумрак. На виске Аллен почувствовал лёгкий, едва ощутимый поцелуй, а после голос Элисии тихо, но уверенно произнёс:

— Ты ни в чём не виноват.

***

— Теперь ты понимаешь, почему я не мог рассказать сразу?

Элисия вздрогнула, голос Аллена вырвал её из глубин собственных мыслей. Вопрос явно был обращён к Фукуде.

— Понимаю, — пробормотал он.

— Но всё равно не продолжишь злиться? — тяжело вздохнув, вновь спросил Аллен.

— Я подумаю, — фыркнул Фукуда и, круто развернувшись, направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Элисия тихо усмехнулась. Ей было понятно, что Фукуда уже давно не злится, просто в его сознании обида борется со здравым смыслом, и кто в этой борьбе выиграет, он пока не решил.

Но беспокоится об этом не стоило, Элисия была более чем уверена, что Фукуда успокоится уже к вечеру, в крайнем случае к утру. Сейчас её беспокоила только одна вещь — отсутствие Куруми. Эльфийка покинула гильдийский дом больше недели назад, последний раз Элисия связывалась с ней после того, как Аллен рассказал ей о трагедии. Тогда волшебница написала Куруми письмо, в котором кратко изложила всё произошедшее. Она бы с радостью расписала всё подробно, но очень боялась, что письмо перехватят, хоть Юфи и заверила, что отправит его каким-то особым способом так, что оно точно дойдёт до адресата невредимым. На это письмо от Куруми пришёл короткий ответ, в частности, на вопрос Элисии о возвращении она ответила, что будет не позже, чем через неделю.

До окончания этого срока оставалось три с половиной дня. И чем меньше времени оставалось, тем больше Элисия нервничала.

— С ней всё будет в порядке, — Аллен присел на подлокотник кресла Элисии и потрепал волшебницу по голове.

— Я вовсе не…

— У тебя всё на лице написано, — усмехнулся клирик.

— Ничего у меня не написано, — пробормотала Элисия, утыкаясь лицом в плечо Аллена. — Просто я немного беспокоюсь за Куруми, вот и всё.

***

Несмотря на ярко светящее солнце, утро выдалось холодным. Влажный морской ветер, пахнущий солью и водорослями, пробирал до костей, от чего эльфийка зябко куталась в плащ. Южный порт был на удивление безлюден, видимо, корабль совсем недавно отошёл забрав с собой всех пассажиров. Лишь одна единственная тёмная фигура не покинула порт. Если осмотреть всё пространство вокруг беглым взоров, то её можно было и вовсе не заметить, так неподвижна и беззвучна она была. Но зоркий взгляд Куруми быстро обнаружил интересующего её человека. Вернее, не человека.

— За чем бы ты ни пришла — убирайся. Мне сейчас не до тебя.

— И тебе доброго утра, — язвительно ответила Куруми, другого приветствия она и не ожидала. По крайней мере точно не от Элриона.

— Оно было бы добрым, если бы ты исчезла, — Элрион, до этого смотревший вдаль на безбрежную океанскую гладь, резко развернулся, зло сверкнув, ярко-золотыми глазами. Но от Куруми не укрылось и то, как скривился уголок его губ, при резком развороте — то было свидетельство боли.

— Ты ранен, и тебя ищут, — как бы невзначай напомнила Куруми.

— Если ты пришла констатировать очевидные вещи, то я повторяю: проваливай, — голос эльфа стал ещё более злым, эту фразу он почти прорычал.

— Я пришла помочь, — Куруми присела рядом на каменное ограждение.

— Мне…

— Не нужна ничья помощь. Знаю, — перебила Элриона Куруми, за что была удостоена очередного злого взгляда. — Но я повторю. Ты ранен, и тебя ищут гвардейцы. Если сейчас они прочёсывают подземный город — это вовсе не значит, что они не придут сюда, и если они придут, то в таком состоянии тебе с ними не справиться.

На это Элрион лишь недовольно фыркнул. Куруми усмехнулась, поняв, что крыть тёмному эльфу нечем.

— Моя помощь тебе нужна, — пряча торжествующую улыбку за маской невозмутимости, заявила Куруми.

— А что нужно тебе? — глаза Элриона недоверчиво сузились. — Не думаю, что узнав о том, что у меня проблемы, ты ринулась меня спасать только из благих побуждений. Это даже для светлого эльфа слишком глупо.

— Тут ты прав, — Куруми развела руками, — мне тоже от тебя кое-что нужно. Ну так что, заключим сделку? Я помогу тебе, ты поможешь мне, всё честно, услуга за услугу. Ты сейчас не в том положении, чтобы привередничать.

***

— Я одного не пойму, — начала Куруми, затягивая бинты на руке Элриона, — зачем ты напал на гвардейцев?

Они сидели в небольшой пещерке близ Клыкастых гор, снаружи завывал ветер, а внутри горел костёр и уютно потрескивали поленья. Всё это дарило иллюзию спокойствия, но Куруми знала насколько она была обманчива и хрупка. Где-то рядом рыскали отряды гвардейцев, искавших Элриона, и эльфийка мысленно молилась богине и великом древу, чтобы их не нашли.

— А зачем они напали на мой дом? — подавив стон боли, прошипел Элрион. — Если бы отряды гвардейцев напали на Ану Арендель ты бы не попыталась его защитить?

— Но они же зашли в подземный город, чтобы…

— Да какая разница зачем они туда зашли?! — грубо оборвал эльфийку Элрион. — Они вторглись на нашу территорию. Думаю, им бы не понравилось, если бы кто-то размахивая алебардами, ворвался к ним домой и начал что-то искать. Но наше мнение как всегда не учитывается. Конечно. Зачем? Мы же просто хладнокровные убийцы, зачем нас о чём-то спрашивать?

Куруми аккуратно связала узелком кончики бинта, стараясь не причинить боли, и подняла взгляд на Элриона. Состояние тёмного эльфа было плачевно. Обе руки, торс и левую ногу стягивали бинты, несколько не столь глубоких ран и синяков Куруми просто обработала целебной мазью. Всё это свидетельствовало о том, что Элриону очень сильно досталось, насколько сильно досталось гвардейцам, Куруми даже знать не хотела. Должно быть, все эти раны причиняли достаточно сильную боль, но тёмный эльф не подавал виду, лишь изредка шипел и отпускал язвительные комментарии, когда Куруми ненароком задевала слишком болезненное место или туго затягивала бинт. На лице Элриона застыла маска демонстративного недовольства сложившейся ситуацией. Что крылось за ней на самом деле? Что он сейчас чувствовал? боль за свой народ? злость? ненависть? отчаянье? или всё сразу?