Рыться в чужих шкафах тоже оказалось очень неловко. Особенно, когда на глаза попались письма. Акира пересилила своё любопытство и не заглянула ни в одно, зато из надписей на конвертах она узнала точный адрес семьи Фукуды. Потом отыскались и деньги. К слову, достаточно много. Видимо, Фукуда экономил достаточно долгое время, чтобы сделать семье подарок на праздники. Так некстати вспомнились его слова:

«Можем навестить их хоть сразу после битвы, всё равно мне нужно было передать им деньги.»

Он собирался приехать, отпраздновать конец года с семьёй, а теперь…

Акира сжала мешочек с деньгами. Она ещё не решила, что собирается с ними делать, но у неё была целая ночь на раздумья.

***

Небо над Небесной Гаванью было тяжёлым и тусклым, матовый и ровный бледно-жёлтый круг солнца, больше похожего на луну, почти не давала света, не то, что тепла. Окна начинали покрываться инеем. Гензаи оторвал взгляд от тонких морозных узоров на окнах и со страдальческим вздохом потёр виски. Внизу хлопнула входная дверь, потом раздались голоса, шаги, и какая-то совершенно бессмысленная суматоха, которая начинается всегда, когда в гильдийский дом Фрихет кто-то приходит. Гензаи знал, кто пришёл, и даже догадывался зачем. А единственное, чего бы ему сейчас хотелось — оставаться в полной тишине и покое.

Голова болела почти не переставая уже который день. Гензаи не знал, чем это было вызвано, то ли это была своеобразная месть Морока, то ли последствия от слишком тесного слияния с ним. В любом случае, сейчас Гензаи ненавидел всё, что было способно издавать хоть какие-то звуки.

Соранико вошла без стука, мягким и плавным шагом почти неслышно. За это Гензаи наградил её очень благодарным взглядом.

— Я бы на твоём месте всё-таки выпила лекарства, — Соранико красноречиво посмотрела на прикроватный столик, на котором стояли склянки с нетронутыми целебными зельями.

— Они не помогают. К тому же, меня от них уже воротит.

«И клонит в сон» — мысленно продолжил Гензаи. А спать ему совсем не хотелось, ведь во снах, всё чаще похожих на болезненный бред, каждый раз являлась она. И уж лучше головная боль, чем эта пытка.

— Ты ведь не за этим пришла, — продолжил он, тяжело вздохнув. Соранико кивнула.

— Этот неуёмный мальчишка ищет битвы и не успокоится, пока её не получит, — сказала она, усмехнувшись, но глаза её были невеселы.

— Ни себя, ни меня в покое не оставит, — фыркнул Гензаи, снова массируя пальцами виски.

— Ты ему обещал, — напомнила Соранико с лёгким укором, только вот она вряд ли укоряла его в забывчивости.

— Обещал, значит, сделаю, — выдохнул Гензаи, кривясь от особенно острого укола боли. — Да вообще, кажется, это в твоём отряде не хватало людей.

— Значит, обещаешь ты, а выполняю я? — Соранико сделала шаг вперёд, нарочно громко стукнув каблуками. Гензаи снова перекосило. — Выпускать такого на поле боя, словно жечь сухостой в ветреный день, никогда не знаешь, сможешь ли удержать пламя в узде.

— Прости, Сора, — Гензаи виновато улыбнулся, — но, как видишь, я несколько не в форме. Буду должен. К тому же, ты убивала драконов, неужели не справишься с каким-то буйным мальчишкой?

— Иные мальчишки, наделённые силой, опаснее, чем драконы, — Соранико загадочно улыбнулась, чуть сощурив глаза, — я выполню твою просьбу. Но ты действительно будешь мне должен.

***

В комнате было темно и тихо. Настолько тихо, что Аллен мог бы услышать чужое дыхание, если бы захотел. Элисия стояла у окна. Тёмный силуэт на фоне расцвеченного фонарями ночного неба. Она не обернулась, так и продолжая смотреть в окно на то, как за ним крупными хлопьями падает снег. Тени от снежных хлопьев летали по полу, словно бы зима успела пробраться даже в дом.

— От тебя пахнет снегом, — сказала Элисия вместо приветствия, когда Аллен подошёл чуть ближе. — Это тебе подходит.

— Потому, что я сейчас похож на ледышку? — усмехнулся Аллен. После дня почти полностью проведённого на улице, он промёрз до костей, и сейчас от него, скорее всего, веяло холодом.

— На снежинку, — улыбнулась Элисия, — но я надеюсь, что ты всё-таки не растаешь.

Несмотря на улыбку, Элисия всё-таки выглядела очень усталой и даже немного раздражённой. У такого её состояния могла быть лишь одна причина.

— Ходила во дворец? — спросил Аллен, хоть и знал ответ.

— Да, — вздохнула Элисия. — Письменного отчёта королю, на самом деле Стюарту, конечно, видите ли, недостаточно, нужно непременно явиться лично и всё рассказать. Но Гензаи послал Стюарта в бездну, и я жалею, что не сделала то же самое.

— Неужели он опять был чем-то недоволен? — удивился Аллен.

— Нет. Он был доволен. Конечно, ведь мы обошлись без королевской гвардии и всего прочего. Но… — она сделала паузу, словно переводя дыхание. — Я не знаю, как я не метнула в него заклинанием. Это так мерзко слушать, как тебя хвалит человек, который ещё вчера готов был спустить на тебя всех собак и чуть ли не отправить на плаху!

От слов про плаху Аллена внутренне передёрнуло. И, видимо, это как-то отразилось на лице.

— Прости. Не хотела об этом напоминать, — Элисия рассеянно и неловко провела рукой по волосам. — Как он там, кстати?

— Да как обычно. Что ему сделается? — невесело усмехнулся Аллен.

Конечно, Элисия была не виновата, что случайно напомнила о Лайте, ещё и таким странным способом. Она ведь не знала, что Аллен уже который день выполняет все поручения Терамая, будь то нудная бумажная работа или зачистка монстров в Клыкастых горах, пытаясь таким образом выслужиться перед советом. Всё потому, что сейчас острый топор палача почти нависал над шеей брата. Ведь Лайт больше был хоть и не опасен, но и не нужен. Питер перестал быть угрозой, информация о нём, которой располагал Лайт, перестала иметь цену. Держать его в заключении до скончания веков тоже никто не собирался.

«Пойми, братишка, я больше не нужен в этой истории».

Эти слова так некстати возникли в голове, словно вспышка боли. Нужно было доказать обратное. Нужно было доказать необходимость присутствия Лайта в этой проклятой трагикомедии, в которую превратилась жизнь Аллена. В первую очередь доказать самому Лайту.

— Мы его вытащим. Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю, — Элисия бросила быстрый взгляд на часы, потом перевела взгляд на Аллена.

В её глазах играли искорки. И Аллен готов был поклясться, что это не просто отблески уличных огней.

— Год заканчивается, — произнесла она тихо, почти таинственно. — Знаешь, что? В бездну Стюарта и весь совет. Пошли на площадь? Там, наверное, весело.

***

На площади было ярко и шумно. Настолько шумно, что если бы Акира закричала, то вряд ли бы услышала свой голос. А ей отчего-то хотелось кричать.

Казалось, что вся Небесная Гавань собралась сейчас на площади около огромной ели, чтобы проводить последние часы уходящего года. А год действительно уходил, заканчивался стремительно, как и время, и Акира всё никак не могла его догнать. Она не успевала и прекрасно это понимала, но всё равно продолжала проталкиваться сквозь толпу.

На мгновение ей показалось, что её окликнул чей-то знакомый голос, но он быстро слился с гулом других, чужих и незнакомых. Но если бы она остановилась, прислушалась, огляделась… но у неё не было на это времени.

Площадь казалась бесконечным сверкающим морем, и Акира в нём тонула. Падал снег. Год кончался, а вместе с ним и силы, и вера во что-то лучшее.

Она не помнила, как выбралась из толпы, как пронеслась вихрем по опустевшим улицам. Она очнулась лишь тогда, когда её рука дёрнула ледяную ручку входной двери госпиталя, и та не поддалась. Ну конечно, до конца года оставалось не больше получаса. Посетителей в такое время уж точно не пускают. Акира огляделась почти безнадёжно. Где-то на площади яркой вспышкой разорвался первый фейерверк. Ей стоило бы уйти. Быть может, найти того, кто окликал её на площади.

Но тогда Акира не была бы собой.

Она резко развернулась и бросилась к противоположному краю здания. От её безумной затеи на душе стало легко и весело. Помниться, в одной старой-старой сказке, принц несуществующей страны забрался в башню своей спящей принцессы через окно. Так чем их сказка хуже?