Лайт помнил, как пришедшие на похороны говорили о том, что смерть его родителей «ужасная трагедия» и «несчастный случай», но Лайт знал, что это не так. Он подслушал, как один из адептов докладывал Игнасию о том, что подстроить несчастный случай удалось успешно.
Ещё Лайт помнил, как рука Игнасия, рука убийцы его родителей опустилась на его голову, растрепала волосы покровительственным жестом, в котором было слишком мало даже притворной нежности. А потом Игнасий сказал:
— Всё к лучшему, вот увидишь. На всё воля богини.
Эти слова до сих пор звенели у Лайта в ушах. И теперь ему казалось, что это болезненное, почти маниакальное желание отмщения поселилось в его голове как раз в тот момент, когда он услышал их.
И Лайт ждал. Каждая минута ожидания казалась ему вечностью, но он ждал почти десять лет, и сорваться в последние часы было бы глупостью.
Он наблюдал за тем, как Игнасий паникует. Как с ужасом следит за тем, как его люди терпят поражение за поражением прямо на глазах у его короля. И когда Питер ушёл, не удостоив Игнасия ни словом, ни взглядом, видя, как бессильно опустились руки кардинала, как гримаса боли отразилась на его лице, Лайт готов был взвыть от удовольствия. Прямо на его глазах всё, чем так дорожил Игнасий обращалась прахом, и Лайт видел в этом высшую справедливость.
Когда офицерский состав королевской гильдии появился в логове Хранителя, в глазах Игнасия вновь загорелась надежда. Он думал, что сможет загладить вину перед королём, принеся ему головы столь важных людей. И он бросил на это всё свои силы, задействовав даже личную охрану, которая обычно следовала за ним по пятам.
Устранить единственного оставшегося охранника было даже слишком легко. Игнасий и не подозревал, что Лайт весь сегодняшний день был его тенью. Не подозревал до того самого момента, когда холодная сталь кинжала плавно вошла ему между рёбер. И пока Игнасий жадно хватал ртом воздух, Лайт успел чуть сдвинуть маску, чтобы тихо сказать:
— Всё к лучшему, вот увидишь. На всё воля богини.
Кинжал вышел из тела так же легко, позволив крови свободно вытекать из раны. С холодным безразличием Лайт наблюдал, как тело кардинала накренилось вперёд и, перевалившись через край холма, покатилось по нему вниз на поляну. Проследив за этим нелепым падением, он потерял к нему интерес.
Сбросив маску и оставив её валяться на холме, Лайт спустился на поляну, прилагая серьёзные усилия, чтобы не улыбаться как настоящий маньяк. Ведь у нормальных людей, насколько он знал, не принято было радоваться, когда вонзаешь нож в спину своему кровному родственнику. Ему даже полагалось бы грустить и испытывать угрызения совести, но изображать нечто подобное Лайт не видел смысла. Все собравшиеся здесь знали, что он не нормальный человек.
— И всё? — растерянно спросила Антейку, оглядывая поля боя. — Это как-то уж слишком… ну я не знаю, просто, что ли. Я думала победа над одним из апостолов будет более зрелищной.
— Если хочешь зрелищности, можешь отрезать ему голову, — Лайт коротко кивнул в сторону Игнасия, — надеть на своё копьё и так торжественно прошествовать хоть до самой Небесной Гавани. Мне всё равно. Хоронить я его точно не буду.
— Мерзость какая, — Антейку сморщилась, на что Лайт только усмехнулся.
— Да ладно тебе, по-моему, забавно бы выглядело.
Глаза Соранико, стоявшей напротив него, расширились от удивления. Уж от неё такой реакции Лайт не ожидал, обычно она достаточно спокойно воспринимала подобные высказывания.
— Да что тако… — но договорить она ему не дала, подошла и развернула за плечи, заставив посмотреть туда, где до этого лежало тело Игнасия.
Оно до сих пор оставалось на том же месте, но что-то явно шло не так. Вокруг него сгущался мрак, густой и зловещий, будто вылезший из самой бездны. Но даже сквозь эту черноту можно было разглядеть, что тело кардинала увеличивается. Быстро увеличивается.
— Назад, — холодно скомандовал Гензаи.
— Какой «назад»?! — воскликнула Антейку, бросаясь вперёд и делая замах копьём. — Добьём его пока не очнулся!
Удар сверху должен был рассечь тело Игнасия пополам, но древко копья было перехвачено. Его перехвалила не слабая морщинистая рука кардинала, а массивная лапа. Эта же лапа отбросила Антейку в сторону. А в следующую секунду из сгустка мрака на них бросился огромный огр.
Лайт отскочил в сторону, увлекая за собой Соранико. Огр пронёсся мимо них никого не зацепив и, развернувшись, тут же пошёл на второй заход. Но даже этих коротких мгновений Лайту хватило, чтобы понять, что это Игнасий. Даже ставшая серо-фиолетовой кожа, выросший посреди лица рог и заострившиеся зубы не изменили общих черт этого ненавистного лица. Лайт ощутил, как губы против воли расползаются в улыбку. Игра продолжилась.
Игнасий вновь помчался на них, но Соранико, схватив Лайта за руку, утянула его в портал, переместив за спину огра. Их место же заняла Антейку, встретившая Игнасия серией быстрых ударов копьём, заставивших его взвыть от боли и отступить. Сделав шаг назад, он тут же попал в зону поражения Чёрных небес, созданных Гензаи. Шары тёмной энергии обжигали, оставляя на грубой коже тёмные прожжённые пятна. Игнасий хотел было вырваться, но световые кольца реликвии воли уже сковали его ноги. Лайт и сам не понял, когда призвал её, на автомате включившись в общую комбинацию.
Игнасий взревел и размахнулся посохом, но десяток стрел, вонзившихся ему в запястье, заставили руку безвольно повиснуть.
Разряды электричества, свет лазеров, звон стали — всё смешалось, слилось, словно всегда и было одним целым. Если Игнасий отражал одну атаку, неминуемо попадал под другую, воя от боли и гнева. Лайт же готов был выть от восторга. Раз за разом, прожигая кожу Игнасия разрядами электричества, проводя удачную комбинацию вместе с товарищами, он чувствовал нечто, что любой нормальный человек назвал бы счастьем.
И вот наконец Игнасий всем своим грузным телом бессильно упал на одно колено, уронив на грудь уродливую голову. Энергии на магические атаки у него больше не осталось, это Лайт отчётливо ощущал, да и физическая сила явно оставляла кардинала.
Соранико, встав напротив него, выставила вперёд руку, держа на ладони сферу. Воздух вокруг стал стремительно нагреваться.
— Чистый лист, — выдохнула она, и вокруг Инасия повисли шары золотистой энергии. Ещё секунда и из них должны были вырваться лазеры.
Но Игнасий вдруг вскинул голову, глянув на Соранико с чистейшей ненавистью. И только тогда Лайт понял, кардинал не упал на одно колено, он изготовился для рывка.
Лайт рванулся к Соранико настолько быстро, чтобы оттолкнуть её от удара, но не настолько, чтобы увернуться самому. Острый, словно копьё наконечник посоха Игнасия вошёл в тело так же легко, как до этого кинжал, и размашистым движением двинулся вверх, обжигая болью плечо и правую часть лица. Всё же забавные в этом мире понятия о правосудии, подумал Лайт, лёгким взмахом руки обрушивая на Игнасия огромную реликвию, пробившую его тело насквозь.
Пару шагов назад от окончательно затихшего тела Игнасия удалось сделать на удивление легко. А потом силы оставили его, и Лайт повалился на землю. Боль захватила сознание не полностью, он отчётливо ощущал, как одежда становится тёплой и липкой, пропитываясь кровью, как руки Соранико прикасаются к его лицу. Она что-то говорила, но Лайт слышал лишь голос, дрожащий и обречённый, не понимая слов. Перед глазами не было видно ничего, кроме назойливой красной дымки.
Любому нормальному человеку в такой момент было бы страшно или не было бы уже никак. Но Лайт до сих пор чувствовал то сводящее с ума блаженство, которое зародилось в его душе, когда он видел, как огонь жизни стремительно гаснет в глазах Игнасия.
В итоге, всё вышло совсем неплохо, почти идеально, главную цель он выполнил, а мелочи вроде собственной смерти не в счёт, подумал Лайт, закрывая глаза.
========== Квест двадцатый «Lacrimosa» (часть 1) ==========
«Я иду через осень, иду к тебе по темным шпалам,
