Я продолжал петлять по улицам, кое-как поспевая за Фреей, которая уверенно неслась вперёд. Оказалось, что мы по проулкам с Северной улицы пробирались на Южную. Как мне объяснили, каждая главная улица в Строграде была чем-то вроде рынка, причём на каждой улице продавалась конкретная группа товаров. На Северной улице располагались лавки различных ремесленников, на Южной еда, на Западной оружие, одежда и украшения,а Восточная улица изобиловала различными зельями, как лекарственными, так и не очень.

Возможно, такая система была и удобной, но, чтобы купить товары из разных групп, пришлось бы побегать по городу. Ну или, например: меч ты покупаешь на Западной улице, а бежишь к кузнецу, чтобы его заточить, уже на Северную. Скорее всего, поэтому город и испещрили тысячи улочек и проулков, ведущих от одной главной улицы к другой чуть ли не после каждой лавки.

Сейчас мы уверенно шли по Восточной улице, и мне постоянно пихали в лицо какие-то зелья, чуть ли не каждый брался поставить мне какой-нибудь диагноз, и некоторые из них были весьма обидны.

— Юноша, приворотные зелья не интересуют? — меня остановила какая-то торговка, вертя перед моим носом небольшим пузырьком с бесцветной жидкостью, поблёскивавшей на солнце. Она выскочила передо мной так неожиданно, словно появилась из ниоткуда, что на какое-то время я даже опешил. Но ко мне быстро подскочила Фрея, шедшая чуть впереди.

— Ему бы лучше отворотное, — холодно заметила она, но и под её грозным взглядом торговка не стушевалась.

— У нас и такое есть! — закричала она уже нам вслед.

— Нет, пока ты не научишься сдерживать свою ауру, я с тобой больше из замка не выйду! — раздражённо заметила Фрея, таща меня за руку сквозь, обступающую нас толпу.

— Это они из-за ауры так активизировались? — недоверчиво спросил я, отмахиваясь от назойливых торговцев, предлагавших всё: от лекарственных настоек и ядов, до средств, с помощью которых можно увидеть «скрытые Миры». Меня даже заинтересовали эти «Миры», но Фрея утянула меня в сторону Южной улицы.

— Да, — вздохнула Фрея, — ты притягиваешь людей, они сами этого не понимают, просто испытывают потребность быть к тебе поближе, это что-то сродни заклятию приворота. Массового приворота. Не думала, что всё будет настолько плохо.

Интересно, те девушки, что преследовали меня в замке, тоже пали жертвой этого «приворота»?

— На тебя это тоже действует? — с долей лукавства спросил я.

— Немного, — после недолгой заминки ответила Фрея, — но я уже почти привыкла.

Но главный ужас начался на Южной улице, по которой мы проходили и в тот раз, когда я только прибыл в Сторград. Южные торговцы были ещё активнее восточных и ладно бы они только предлагали что-то купить, эти ребята шли с козырей и предлагали дегустировать. Зелья мне, конечно, тоже попробовать предлагали, но то было в половину не так заманчиво как еда. А её было много разной, очень аппетитной на вид и совершенно прекрасной на запах.

Я, как человек, который в последний раз ел чуть не сутки назад, был готов податься в работники к кому-нибудь из местных торговцев, только бы меня покормили. Да и Фрея, судя по тому, как взгляд её иногда замирал на каком-нибудь прилавке, позавтракать не успела. Так что в какой-то момент она сдалась, и мы таки обзавелись завтраком — булочкой с мясом и каким-то невероятно вкусным соусом. Женщина, продававшая эту прелесть, не торгуясь сделала нам скидку. Скажи я ей ещё пару-тройку комплиментов и поулыбайся подольше, вообще бы, наверно, бесплатно отдала. Но Фрея сказала, что это уже беспредел, а я борзею и обкрадываю честных граждан. Ну то есть она начала там что-то говорить по злоупотребление силой, но я не вслушивался.

Потому что да, «с большой силой приходит и большая ответственность», проходили, знаем.

Я думал о другом, а именно о том, что с этой силой голодная смерть на улице мне, пожалуй, что и не грозит. Могу как кот жалобно построить глазки и меня накормят и перекантоваться пустят. Хотя мысль о том, чтобы жить за счёт других казалась мерзенькой даже мне. Но таким образом можно было бы, например, на какую-нибудь работу устроиться. Идея показалась мне очень заманчивой, да и в конфликт с совестью не вступала. Оставалось понять, кем я вообще здесь могу работать. Кроме спасителя мира, конечно.

***

Спустя, наверное, час мы, усталые, измученные торговцами и изрядно потрёпанные, словно после неравной битвы, выбрались из города. Когда крепостные ворота остались за нашими спинами, я вздохнул с облегчением. Фрея, кажется, уже раз сто пожалела, что вообще решила вывести меня на экскурсию.

— Да чтоб я ещё раз… — тихо пробормотала она, переводя дыхание, ведь под конец мы уже чуть ли не бежали, пробиваясь сквозь толпу.

— В прошлый раз они не были так активны, — устало выдохнул я, такое излишнее внимание к моей не-очень-скромной персоне весьма и весьма утомляло.

— Конечно, — ответила Фрея, направляясь куда-то в сторону каменного круга, с которого и началось моё пребывание в этом мире, — тогда с нами были Аин и Анс, которые подавляли твою ауру. Да и ты не до конца восстановился после скачка между мирами. Но теперь ты, чтоб тебе в Моркет провалиться, просто полон сил!

По её тону было не слишком понятно, что это — похвала, оскорбление или угроза.

— В Моркет я всегда провалиться успею, — фыркнул я, идя вслед за Фреей. Если честно, ещё не очень разобрался, что такое этот их Моркет, но что-то мне подсказывало, что провалиться туда никогда не поздно.

Путь наш пролегал всё по тому же живописному лесу, только вот теперь шли мы вглубь, и чем глубже заходили, тем неприятнее становилась наша прогулка. Лес становился всё гуще, темнее и недружелюбное. Всё больше попадалось поваленных или высохших деревьев с изогнутыми сухими ветвями, похожими на пальцы скелетов. Под порывами ветра они качались и скрипели, почти стонали, цепляясь ветками друг за друга. Хуже было, когда они стонали и скрипели без ветра.

— Милое место, — сказал я, отцепляя рукав рубашки от зацепившейся от него ветки, — если захочу совершить самоубийство пойду именно сюда.

Странно было осознавать, что лес, который буквально десять минут назад был совершенно обычным и даже приветливым, так резко изменился, стоило только пройти немного вглубь. Хотя знаменитый «Лес самоубийц» тоже не кажется таким уж пугающим, если не сходить с туристических троп.

— Не лучший выбор, — бросила Фрея через плечо, — поверь, это не то место, в котором стоит умереть.

Какая жалость! А я-то уже представил, как живописно буду болтаться во-о-он на том кривом дереве.

— Почему это? Я, конечно, не эксперт, но, по-моему, вполне подходящая атмосфера, — продолжил я этот странный диалог.

— Это Сторский лес, — начала Фрея, — и в целом он достаточно безопасный, в нём много дичи и лекарственных трав, так что местные часто в него ходят. Но не в эту его часть, и, думаю, ты уже догадываешься почему.

А я догадывался. Атмосфера была, мягко говоря, давящая. Мне действительно казалось, что деревья будто обступают нас со всех сторон и скоро намертво стиснут безжизненно-серыми стволами. Стало не хватать воздуха, а в голове начала нарастать пульсирующая боль.

— Эту часть Сторского леса называют Лесом теней. Сюда не ходят, потому что здесь ощущается влияние Моркета, а ещё можно увидеть моркетские тени.

Почему-то мне показалось, что я не хочу знать, что такое моркетские тени. Совсем не хочу.

— И с чем это связано? — спросил я, стараясь не сбить дыхание.

— Разлом, — коротко ответила Фрея, словно это должно было всё объяснить, но вспомнив, что я их местных обозначений не понимаю, принялась объяснять: — Разлом — это место, где Моркет проникает во Фрит. Увидишь, поймёшь. Место, к которому я тебя веду, называется «Моркетская падь». Это самый старый разлом, который остался ещё со времён первого нашествия Моркета на Фрит.

— А сколько их всего было? — поинтересовался я. — Только не говори, что это у вас сезонное явление.