– С такими туфельками никто не сможет оторвать глаз от наших девочек. Оглянуться не успеем, как они, пританцовывая, покинут отчий дом. Верно, Ортан?

Камилла напряглась:

– Покинут отчий дом? Ты о чем?

Морелла непонимающе захлопала ресницами:

– О том, что вы выйдете замуж, конечно. Станете хозяйками в своих домах – как я.

Папа нахмурился.

– Это мой дом, – отчеканила Камилла. В ее голосе появились стальные нотки.

Морелла снова заморгала.

– До тех пор, пока ты не выйдешь замуж, – продолжила она.

Однако испепеляющий взгляд Камиллы быстро стер улыбку с ее лица.

– Разве я не права? – Морелла посмотрела на папу, ожидая разъяснений.

– Как наследница дома Фавмантов Камилла останется в Хаймуре, даже когда выйдет замуж. Я знаю, это не самая приятная тема для обсуждения, любовь моя… Но, когда меня не станет, она вступит в наследство.

Морелла нервно вцепилась в одну из своих жемчужных сережек.

– Только до тех пор… – Она осеклась и схватилась за живот. Румянец на ее щеках постепенно приобретал все более яркий оттенок. – Девочки, вы точно никуда не торопитесь?

Грации вскочили на ноги и уже собрались было уходить, но Камилла взяла Мерси за руку и задержала ее.

– Это касается и их тоже. Мы все останемся здесь и дослушаем до конца.

Папа явно чувствовал себя неловко. Он повернулся к Морелле, пытаясь создать хотя бы видимость личной беседы.

– Ты думала, что сыновья, которые могут родиться от нашего союза, унаследуют Хаймур?

Морелла кивнула:

– Вообще-то так принято.

– На большой земле, – согласился отец. – А на островах наследство переходит к старшему ребенку независимо от пола. Многие сильные женщины управляли Солеными островами. Моя бабушка унаследовала Хаймур от своего отца. Она расширила вдвое верфь Васы и утроила прибыль.

Морелла недовольно сжала губы. Она быстро пересчитала нас взглядом и спросила:

– То есть наш ребенок будет девятым в порядке наследования, даже если родится мальчик? Ты никогда не говорил об этом.

Отец нахмурился:

– А должен был?

В его голосе послышались предостерегающие нотки, и Морелла тут же замотала головой, отступая.

– Я не расстроена, Орган, просто немного удивлена. Я думала, на Соленых островах придерживаются тех же традиций, что и во всей Арканнии, где земли и фамильные титулы передаются от отца к сыну.

Ее натянутая улыбка испарилась.

– Я должна была сразу догадаться, что у вас – островитян – все по-другому.

Отец резко встал. Он всегда гордился нашим мореходным наследием и воспринимал как оскорбление, если кто-то считал нас хуже других только потому, что мы жили вдали от столицы.

– Ты теперь тоже островитянка, – напомнил он и вышел из комнаты, оставив нас среди коробок с обувью.

Я зажмурилась: корсет затянулся и сжал мою талию. Приказчица[15] виновато улыбнулась:

– Пожалуйста, еще один глубокий вдох, миледи.

Косточки корсета с новой силой впились в бедра, и мое лицо исказила гримаса боли. Приказчица велела поднять руки и одела меня в бледно-зеленый шелк. Когда юбка наконец села по фигуре, Камилла выглянула из-за ширмы и захлопала в ладоши.

– Вот это да, Аннали! Ты выглядишь потрясающе!

– Как и ты, – прохрипела я в ответ.

Розово-золотистая ткань подчеркнула бронзовый оттенок ее волос и придала щекам свежий румянец.

– Жду не дождусь первого танца!

– Ты правда думаешь, что встретишь кого-нибудь?

– Папа пригласил всех знакомых морских офицеров.

Я побледнела.

– И всех этих герцогов.

Камилла расплылась в улыбке.

– И всех этих герцогов!

Папа пообещал пригласить на бал всех возможных кавалеров. Камилла тем временем где-то увидела портрет Робина Бриора, молодого герцога Форесии, и чрезвычайно заинтересовалась любыми фактами об этой лесистой провинции. Она рассеянно бродила по магазину и явно мечтала о нем.

Я вспомнила о симпатичном незнакомце с Селкирка. Кассиус, безусловно, производил впечатление благородного лорда. Если папа разослал так много приглашений, возможно, он тоже будет среди гостей. На мгновение я представила, как мы кружимся в танце по залу, освещенному сотнями свечей, и держимся за руки. Он прижимает меня к себе все сильнее и, прежде чем музыка оборвется, наклоняется, чтобы поцеловать…

– Даже не знаю, о чем я могла бы поговорить с герцогом, – пробубнила я, отгоняя от себя эти фантазии.

– Все будет хорошо. Просто будь собой, и к папе выстроится очередь из женихов, просящих твоей руки.

Очередь из женихов. Я едва ли могла представить более ужасный сценарий. Больше всего я надеялась найти человека с таким же цветом волос, как у локона в карманных часах Эулалии. Я носила их с собой повсюду и внимательно приглядывалась к каждому блондину, встречавшемуся на моем пути.

В комнату вошли Морелла и миссис Дрексель, хозяйка магазина. Последняя поднесла руки к губам, изобразив невероятное восхищение, и осмотрела меня со всех сторон.

– О, милая! Я еще никогда не шила такого волшебного платья для такой волшебной девушки! Словно океанские волны в солнечный летний день! Я бы не удивилась, если бы сам Понт вышел из пены морской и попросил бы твоей руки.

– Это который водяной, да? – переспросила Морелла.

Мы неохотно кивнули. Когда речь заходила о религии, вычислить человека с большой земли не составляло большого труда. В разных регионах Арканнии поклонялись разным богам: Вайпани, повелителю неба и солнца; Зеланду, властвующему на земле; Вир-сайе, королеве ночи, и Арине, богине любви. Были еще и другие сущности – демоны и вестники, они управляли разными сторонами жизни. Но для людей Соли единственным богом был повелитель моря Понт.

– Как вам платье? – спросила миссис Дрексель, ловко сменив тему.

Я внимательно посмотрела на свое отражение. Сложная вышивка, украшавшая шелковый лиф, напоминала морские волны. Плечи были полностью обнажены, если не считать коротких декоративных рукавов. Юбка из нежнейшего шелка и тюля ниспадала до самого пола. Верхние слои ткани были разных оттенков светло-зеленого – мятного и бериллового цветов, а снизу проглядывал более темный изумрудный и светлый пати новый.

– Я чувствую себя морской нимфой, – ответила я, проводя рукой по роскошной серебряной и бисерной вышивке. – Обнаженная нимфа.

Миссис Дрексель рассмеялась. Я попыталась подтянуть лиф повыше.

– Мы можем что-нибудь сюда добавить? Шелковую ленту или, может быть, кружево? Я чувствую себя слишком… открыто.

Морелла убрала мою руку, обнажив глубокое декольте.

– Ладно тебе, Аннали. Ты уже взрослая женщина. Ты не должна прикрываться, как маленькая девочка. Иначе этот ваш Понт не сможет увидеть твои главные сокровища.

Фривольное высказывание Мореллы вызвало недоумение миссис Дрексель, но она все же кивнула. Посмотрев по сторонам, она подошла поближе и заговорщически прошептала:

– Я не должна об этом говорить, но на днях ко мне заходила клиентка… Очень особенная клиентка. Она увидела ваше платье на вешалке и потребовала сшить для нее такое же.

– Кто это был? – с интересом спросила Морелла.

Миссис Дрексель расплылась в довольной улыбке: все присутствующие сгорали от любопытства.

– О, я не могу сказать. Но она очень ценная клиентка. Поистине прекрасное создание. Правда, она попросила поменять цвет платья и выбрать самый страстный оттенок розового. Такой, который сразит наповал любого мужчину – и простого смертного, и не только.

– Арина! – ахнула Камилла. – Вы шьете платья для самой богини красоты?! – Она оглядела малюсенький магазинчик, словно ожидала, что Арина выйдет из-за расшитой ширмы и удивит нас своим появлением.

– Правда? – Морелла разинула рот от удивления.

Хитрая улыбка миссис Дрексель говорила сама за себя, но она театрально пожала плечами и ответила:

– Не могу сказать. – Для пущей убедительности она еще и подмигнула. – Одно я знаю точно: это платье чрезвычайно элегантно. И при этом скромно, в отличие от некоторых. – Она кивнула в сторону платьев тройняшек, и я тихонько усмехнулась.