– Добрый вечер. Я – Макошев Александр Петрович, -назвал себя гость и спросил может ли он показать свой паспорт уже в квартире.
Получивший разрешение войти был обременен висевшей на плече сумкой, про которую в рекламе говорят, что в ней и документы, и ноутбук переносить можно. Принимая от девушки свой паспорт, он поинтересовался, не Макошева ли она Алина Игоревна. После утвердительного ответа, он достал из своей сумки фотографию и попросил:
– Взгляните, не это ли фото вы разместили на сайте «Родословная»
Недоумевающая девушка взяла довоенный снимок, где, на фоне деревенского пейзажа был запечатлен ее дед в молодости со своими тремя братьями. Во время Великой Отечественной все они ушли добровольцами на фронт. С войны вернулся один дед, который осел здесь, в провинциальном городе, так как его родная деревня в войну была сожжена.
– Не понимаю. Откуда у вас это фото? – спросила у своего однофамильца Алина.
– Досталось, как и вам, от деда, Макошева Федора Сергеевича.
–Что!? Мы с вами – родственники!?– изумилась девушка. – Но, по паспорту, вы – москвич, значит, и ваш дед – тоже? Почему ж он после войны, живя в сердце России, ничего так и не узнал о судьбе братьев, когда мой дед Михаил Сергеевич, до самой смерти везде рассылал запросы, в надежде отыскать родню, и всюду получал отказы?
В ответ, Александр Петрович Макошев, окинув взглядом прихожую, загромождённую пакетами и коробками, сказал:
– Алина, хоть, вам долгие разговоры сейчас и недосуг, можно я вкратце все вам объясню?
Нежданный гость достал из своей сумки ноутбук, включил и заговорил, не дожидаясь, зарядки компьютера:
–Мой дед, Федор Сергеевич, подобно вашему, до самой смерти, безуспешно искал своих родных. Он, до меня, был хранителем родового архива. Мать, вручив ему, после начала Великой Отечественной войны, свидетельства о жизни предков, попросила все как следует спрятать, а старинный кинжал, родовой талисман-оберег, взять с собой на фронт. Не особо верящий в талисманы-обереги, дед, просто, чтоб не потерять, повесил «родовой» нож себе на шею, а с войны вернулся без единой царапины. После войны он, вернувшись, застал сожжённую деревню и откопал зарытую в землю коробку с бумагами. Среди бумаг, которые, перед уходом на фронт, читать было некогда, находились: вексель на имя купца Макошева; письма участника Бородинского сражения поручика Макошева и жившего в начале ХIХ века князя Макошева. Клочок бумаги с непонятными каракулями был в запечатанном пакете, а в записке матери деда говорилось, что, неожиданно нашедшиеся в Москве родственники забирают ее к себе.
– Ну, а, в Москве выяснилось, что, записка с каракулями не что иное, как берестяная грамота? – скептически поинтересовалась у гостя Алина, выбравшая ядовитый тон в качестве защиты от неожиданностей, свалившихся на нее сегодня. Ладно бы еще, неожиданный переезд в два раза большую квартиру. Но… когда объявляется родственник с древом, уходящим в глубину веков.
–Совершенно верно, – последовал ответ. – В Московском институте археологии эксперты засвидетельствовали как подлинность берестяной грамоты от жившего в ХI веке новгородского гончара Арсения Макошева, так и других документов. Дальше, Александр Петрович вставивший в компьютер флэшку, объяснял содержание возникшего на экране не красивой девушке Алине, а подобию статуи с изумленным выражением лица:
– Здесь засканированные копии: берестяной грамоты, завещания князя, воспоминания поручика, свидетельства об их подлинности…Берестяную грамоту у деда выкупил музей. Остальные подлинники – в архиве. Теперь – главное. В завещании князя предписано соблюдать волю древнего предка передавать боевой кинжал самому младшему в роду. Вам сколько лет?
– Девятнадцать, – неестественно громко объяснила Алина.
– Ну, вот, – облегченно вздохнул ее однофамилец (троюродный дядя?). – Мне – двадцать восемь. Так что…
Александр Петрович выключил компьютер, достал оттуда флэшку и протянул Алине со словами:
– Это вам. Для того, чтоб с историей рода познакомились.
Потом дядя достал из сумки футляр с кинжалом и подал Алине:
– Родовой оберег теперь ваш.
Девушка осторожно взяла деревянный футляр, скрывавший в своих недрах древнейший артефакт. На футляре были золотом выбитые дата – 1879, герб российской империи и слова «князь Макошевъ Владимир». Сгорая от нетерпения, Алина открыла футляр. Лежавший там, почерневший от времени обоюдоострый нож-засапожник девушка узнала сразу. На одной из лекций по археологии ей, студентке истфака, рассказали, что такие ножи древние славяне, собираясь на брань, помещали у себя за голенищем. Удивила девушку лишь то, что, по величине, засапожник выглядел чуть меньше своих аналогов. «Возможно, что этот нож – тренировочный. Тот, который славяне древние делали детям, чтоб воинов доблестных из них воспитать», – подумала она и спросила:
–Мне-то что с этим ножом делать? Подобно вашему деду повесить на шею и всюду с ним ходить
– Мысль правильная, – одобрительно кивнул Александр Петрович. – А вы сейчас и одевайте. Завтра – 18 мая, возможный день покушения на младшего представителя рода Макошевых.
– ???
– Первый, 18 мая в своем рассказе упомянул древний новгородец Арсений Макошев, которому в бою пика ударила в висевший на груди нож. Князь Макошев, отбился 18 мая ножом от грабителей…
– Дочь, ну где ты? – спросила подошедшая к Алине мама. – Все вещи уже в машине. Тебя только ждем.
Окинувшая взглядом прихожую девушка с удивлением обнаружила, что заставленное пакетами и коробками пространство теперь свободно. Когда только родители успели его освободить? Неужели беседа с троюродным дядей настолько ее заняла, что она не заметила, как мама с папой вынесли вещи.
Начало ХХI века. Не сбывшееся проклятие
«Как могла дорога, длившаяся, обычно, час, так быстро пролететь!? Не успел на городском автовокзале в автобус сесть, как вот уже деревня!» – удивлялся двадцатидвухлетний Михаил Колобков, выходя у знакомой с детства остановки, где поблизости располагались просторная беседка с часами и резной столб с билбордом «село Потеряевка». Билборд, помимо названия, содержал красочный план, рассказывающий гостям, как отыскать со всех сторон окруженное лесом село, озеро, дом известной целительницы Александры Колобковой и находящийся рядом музей, древнерусского храма Числобога. Найденный в окрестностях Потеряевки, отреставрированный древний храм рекомендовалось посещать с десяти утра до семи вечера, а, Александру Колобкову, Мишину прабабушку, круглосуточно.
У Михаила, скользнувшего взглядом по билборду взглядом, невольно родилась мысль – после рассказа бабушкам об отличной защите диплома всем вместе в древнеславянский храм-музей сходить. Ведь, дипломная тема «Особенности времени у древних славян» была навеяна, как храмом Числобога, так и рассказами любимых и неповторимых старушек. Проходя мимо беседки, Миша случайно взглянул на часы. Было – три часа дня, и глаза у молодого человека от удивления округлились: «Не может быть!» Ровно в три, на городском автовокзале он садился в едущий до Потеряевки автобус. Почему ж на свисающих с беседки часах точно такое время? Остановились? Так в деревне есть человек, отвечающий за правильность их работы! Чуть растерявшись, молодой историк вошел в беседку и опустился на лавочку с нелепой мыслью: «Получается – пока я ехал в Потеряевку, время остановилось?» Следующее предположение о том, что Потеряевский смотрящий за часами на этот раз просто не справился со своей работой, показалось Мише более правдоподобным. Вскочивший с лавочки, молодой историк перебежал автомагистраль, свернул в лесополосу, откуда шла ведущая в Потеряевку тропа.
По протоптанной туристами дороге, недавно, видимо, тащили что-то тяжелое, о чем свидетельствовали смятая трава и сломанные ветви деревьев. В лесу еще пахло гарью, хоть следов пожара нигде видно не было. Движимый любопытством Колобков, прибавил шаг и, вскоре, услышал, как говорили двое, идущие, метров на 150 впереди:
