— Я люблю тебя.

И даже если мир пойдет ко дну, как и было десятки раз, я все равно буду любить тебя. Это ничто не сможет изменить.

***

Школа отреагировала на возобновление учебы так, будто вновь начала дышать. Даже потолок, имитировавший небо, стал безоблачным и заливал Большой зал светом. Но он совершенно не помогал осветить настроение Гермионы, которая расчленила бедную сосиску уже на пятнадцать крошечных кусочков, и ни один из них так и не удостоился чести быть съеденным гриффиндоркой.

Проснувшись утром, она обнаружила, что ее губы без всяких там заклятий увеличились в несколько раз от постоянных поцелуев ночью, и что его не было. Не было в башне, в ванной, в гостиной, а сейчас Малфоя не было в Большом зале на завтраке. Гарри с Роном что-то увлеченно обсуждали, по-видимому, это были расписания будущих тренировок, они даже умудрялись советоваться с ней, когда их можно было бы поставить в расписании наиболее удобным способом, но от нервозности она практически ничего не слышала, изредка кивая, скорее всего, невпопад. Неважно было, что Драко ушел, важно было, где он. Ее колотило от нервов, и Гермиона смотрела на слизеринский стол так пристально, будто рассчитывала, что Малфой вдруг сбросит с себя мантию-невидимку и примется за овсянку.

Когда в дверях послышался гул смеха, она повернула голову и кто-то невидимый перерезал удавку на ее шее, хотя еще минута — и та точно бы задушила ее насмерть. Он шел в слизеринской квиддичной форме в компании однокурсников, которые что-то рассказывали, веселясь. Мерлин, видимо, ей правда стоит сходить к мадам Помфри и попросить какие-то успокоительные травы, потому что так дальше продолжаться не могло. Гермиона настолько сильно опасалась за него, что теряла голову. Не будет же она каждый час бежать и проверять, сидит ли он на своих уроках, когда у них не будет сдвоенных пар. Сдавленно засмеявшись, представляя эту возможность, Гермиона словила на себе две пары удивленных глаз.

— Вспомнилось кое-что, — махнула она рукой. — Так что там с квиддичем?

Гермиона быстро перевела внимание друзей на излюбленную тему, и они тут же забыли о ее странноватых реакциях. Малфой веселился, сидя между Теодором и Блейзом, которые были в приподнятом расположении духа. Ну конечно, сегодня же суббота, и все могли утром выбрать себе занятие по вкусу, по крайней мере, до дополнительных уроков, которые поставили на этот выходной. Она просто параноик.

Все остальные слизеринцы сидели рядом, но не слишком — как обычно, чтобы не создавать дискомфорт. За то время, пока Гермиона сидела в Большом зале, безрезультатно пытаясь впихнуть в себя еду, она услышала достаточно, чтобы понять репутацию Малфоя в стенах школы. Как только какие-то студенты увидели его в коридорах, слухи распространились как зараза. Слизеринцы теперь, кажется, стали его еще больше опасаться, понятия не имея, на что он способен, а все остальные просто сторонились Малфоя, не зная, чему верить. За целое утро Гермиона в полной мере ощутила то, о чем говорили мальчики вечером в гостиной — только ленивый не подошел к ней с ненавязчивой просьбой рассказать «как все было», и ее голова уже гудела от этих историй. Большинство верило Гарри, который честно рассказывал о роли Драко в этом, но была еще часть тех, кто был уверен, что Малфой скорее заколдовал Поттера, чтобы он так думал, потому что другой исход был слишком нереален. Но это было неважно. Сейчас Драко сидел на другом конце зала, улыбчивый и живой. И она, наконец, принялась за еду, когда все остальные уже давно расправились с десертом.

***

Он проглотил завтрак быстро, чтобы успеть переодеться. Гребаные новые правила и дополнительные занятия, чтобы догнать программу, которую Пожиратели спустили в трубу, во главе с Амбридж. Малфоя бесила учеба в выходной день, пусть это были всего два несчастных урока, и начинались они гораздо позже. Он еще не был готов приниматься за обучение после всего того пиздеца, что творился в его жизни. После этого какие-то травки и уход за ними казались Драко насмешкой.

Ни свет ни заря он услышал шум возле портрета, который выдернул его из сна.

— Какого хера…? — пробурчал он, протирая глаза и видя лишь очертания комнаты в лучах рассвета.

Кто-то стучал и смеялся на визги монаха, который клялся пожаловаться «высшим инстанциям». Аккуратно отодвинув от себя Грейнджер, что спала, уткнувшись ему в шею и обвив его тело, он поднялся и накинул на себя халат, который призвал тихим Акцио.

Приготовившись кого-то проклясть, Драко открыл дверь и громкое: «С возвращением!» чуть не сбило его с ног.

— Боже, вы идиоты, — проговорил он, потирая глаза от сонливости.

Блейз держал несколько бутылок пива, смеясь, как придурок.

— Эй, ты спал, принцесса? Нам нужно отпраздновать спасение твоей задницы!

Крэбб и Гойл подхватили волну веселья его лучшего друга и добавили свои тупые шуточки на пару с Тео.

— Ладно, — закатил глаза Драко, понимая, что они не отстанут, но все же внутренне радуясь. Он был чертовски рад видеть друзей, а Забини особенно.

— Тогда отойди от прохода, — указал Тео на проем, который Драко все еще загораживал. — Ты знал, что картины, висящие у входа в башню, подбирают согласно характеру проживающего? Это объяснило бы, почему у вас тут такой дерьмовый мужичок нарисован.

— Я попрошу…! — раздался голос возмущенного монаха, но Малфой прервал его.

— Нет, не у меня. У меня нельзя, — он словил ухмылку Забини. — Пойдем в гостиную Слизерина.

Через пару часов парней настигла идея полетать на метлах, и Драко решил, что не может быть ничего лучше, чем размяться в игре после долгого заточения в камере.

Сейчас слизеринцы расправились с завтраком, едва на него успев, прибежав прямо в форме, вернулись в раздевалку, чтобы принять душ и переодеться в школьную форму. Они с Блейзом задержались с едой дольше всех, поэтому стояли в раздевалке уже совсем одни, рискуя опоздать к Спраут на Гербологию.

— Как там Грейнджер? — спросил Забини, когда уже, наверное, в сотый раз поинтересовался его состоянием. — Вчера на праздничном ужине она выглядела так, будто стала инферналом и кто-то вселился в ее тело. Такая несчастная и будто неживая.

— Твою мать, что за сравнения? — скривился Малфой. — С ней уже… все нормально.

— С ней или с вами? — надавил друг, натягивая рубашку.

— Боже, Блейз, я не… я не знаю, — ответил Драко, закрывая шкафчик и прислоняясь к холодному металлу лбом.

Еще совсем недавно он бы засмеялся от этого его «с вами», будто существовали какие-то они. Но теперь Драко понятия не имел, что существовало, а что нет. Вернувшись, чтобы переодеться, он смотрел на ее тело в своей кровати и не чувствовал ничего неправильного. Даже прислушиваясь к себе. Даже заставляя себя почувствовать. Но что теперь ему с этим делать? Как ему жить с тем, что ее «я тебя люблю» проносятся абсолютным кристальным счастьем по нему, усеивая тело мурашками. Будто она не просто болтала языком, а творила какую-то особую магию.

Отношения? Ему было даже смешно об этом думать. Он никогда не был в отношениях, в прямом смысле этого слова. То, что у них было с Пэнси — назвать отношениями язык не поворачивался. Даже свободными. Она таскалась за ним, собирая крошки его внимания, а он плевал на все это, довольствуясь любыми симпатичными юбками, которые попадались под руку. Отношения с Грейнджер? Серьезно?

— Как бы там ни было… ты выглядишь другим, — спокойно произнес Блейз, смотря на стенания друга. — Более счастливым что ли. Клянусь, никогда не думал, что скажу это человеку, который недавно вышел из тюрьмы. Может, отсидка пошла тебе на пользу?

— Ха-ха, придурок, — усмехнулся Малфой от совершенно нелепой мысли и, затянув галстук, больше не чувствовал удушья. Больше нет.

***

Толчок в плечо заставил Драко сжать зубы и медленно повернуться к тому, кто, видимо, не планировал больше дышать.

— Прости, — пикнула Парвати Патилл и тут же проскользнула мимо, желая только раствориться в толпе. Толпе из гриффиндорцев.