Эта мысль так озадачила Драко, что он пропустил это мимо ушей.

— У нас Гербология с Когтевраном, разве нет? — спросил Малфой у Блейза, идущего рядом, и как обычно, ворчащего на слишком холодную погоду. В январе то — какая неожиданность!

— Была в прошлом полугодии, — ответил он, оглядываясь. — А в этом мы еще даже постоянного расписания не получили.

Малфой слушал Забини, и тут его глаза наткнулись на слишком знакомую копну волос. Гермиона шла в одном тонком свитере, облегающем ее фигуру, и этот тонкий кусочек ткани вот-вот норовил промокнуть насквозь из-за небольшого снегопада. Она что, рехнулась совсем?

Гермиона сложила руки на груди, шагая к теплицам, которые, ей казалось, сейчас находились на другом конце света. Чертов затянувшийся завтрак! Она поняла, что опаздывает, когда уже времени заходить в башню совсем не было, и решила пробежаться так, ведь у профессора Спраут всегда тепло. Наивная.

— Грейнджер, — вдруг оклик знакомого голоса заставил ее замереть на полпути.

Драко окликнул ее так, как когда-то окликал, чтобы назвать грязнокровкой, съязвить на потеху своим дружкам, повеселиться всласть. Она нахмурилась, оборачиваясь и видя, как он идет в окружении слизеринцев позади.

— Куда ты так вырядилась? — фраза звучала твердо и колко.

Змеиный эскорт, обступающий его, молчал, видимо, ожидая кульминации шутки.

— Я слишком торопилась, — ответила она, вздернув подбородок.

Когда Гермиона уже отвернулась, планируя идти дальше, и не хотела думать, чем эта милая беседа на глазах их однокурсников может закончиться, услышала скрип снега в нескольких шагах от себя, и в следующий момент грубая ткань мазнула ей по щеке от резкого движения. Она подняла брови, оборачиваясь на него, но он уже пошел вперед. Его куртка пахла так же вкусно, как и постель, в которой Гермиона сегодня проснулась — просто какой-то концентрат феромонов. Она лежала грузом на ее плечах, и гриффиндорка от шока едва ли понимала, что происходит.

Кинув взгляд на группку слизеринцев, девушка увидела, что Блейз сделал вид, что ничего не произошло и просто пошел дальше за Драко, что-то ему рассказывая. А Крэбб и Гойл выглядели так, будто кто-то им сказал, что клубничные кексы навсегда сняли из производства. Гермиона перевела взгляд на Паркинсон и в двух щелках, в которые превратились ее глаза, увидела, как сгущается настоящая ненависть. Отвернувшись и закутавшись плотнее в куртку, которую он набросил ей на плечи, она чуть ли не побежала в сторону теплиц.

— Что…? Почему на тебе эмблема Слизерина? — спросил Рон шепотом, опешив, когда они с Гарри опоздали на пару минут.

— Это куртка Малфоя. Я не успела взять с собой верхнюю одежду, и он мне ее одолжил, — поспешно объяснила Гермиона, не отрывая глаз от конспекта, но все равно увидела, как парни многозначительно переглянулись между собой, но ничего не сказали.

Впрочем, за все время урока (который, кстати, так невовремя проходил в «хорошо проветренном помещении» из-за крайней непереносимости Ложечницы спертого воздуха) она оторвалась от своих листов всего лишь несколько раз, и все эти несколько раз взгляды гриффиндорцев буквально прожигали в ней дыру.

Драко откинулся на спинку стула в своем идеально сидящем свитере и, кажется, не испытывал никаких неудобств ни от холода, пробирающего кожу, ни от любопытных взглядов. Что он творил вообще? Еле дождавшись конца урока, чтобы испариться из этого помещения, а желательно из этой школы в принципе, она хотела отдать ему куртку, несмотря на то, что это была самая уютная вещь, которую гриффиндорка надевала за многие годы, но Драко уже ушел под нытье Теодора о том, что Гербологию нужно исключить из предметов на законодательном уровне из-за риска для студентов помереть от скуки.

***

У них был небольшой перерыв между дополнительными занятиями, и Малфой решил зайти в Слизеринскую гостиную, чтобы взять несколько книг по Зельям, которые значились в заметках внизу расписания, но которых у него почему-то не оказалось. Конечно, можно было одолжить у Грейнджер, у которой они были со стопроцентной вероятностью, но ему было лень ее искать, тем более, что она уже могла ускакать на свои дополнительные Чары.

Он усмехнулся себе под нос, вспоминая, какими яркими были ее щеки все занятие, будто вместо конспекта Гермиона читала какой-то порно-романчик прямо на уроке. Ее было так легко смутить, но его поступок определенно стоил того. Драко специально сел в ряд напротив, несмотря на то, что обычно сидит в другом, чтобы иметь возможность смотреть, как она непроизвольно кутается в куртку, вдыхает его запах, который распространяется по ее горлу, телу, доходит до мозгов. Поразительно, как сильно ему нравилась та мысль, что он заполняет всю ее так же, как она когда-то сделала это с ним, с его разумом.

Перебросив сумку на другое плечо, он подходил к месту и пытался вспомнить пароль, который парни проговаривали утром, но услышал, как его окликает женский голос и резвый стук каблуков.

— Драко! Ты так быстро ходишь, я еле угналась! — фальшиво засмеялась Пэнси, хотя ее лицо вовсе не выражало веселья. — Ты в гостиную?

— Очевидно, — произнес он без особого энтузиазма и повернулся, чтобы продолжить путь, но она схватила его за локоть, удерживая.

— Эй, малыш, что с тобой? Я так переживала о тебе все это время, а ты едва ли сказал мне пару слов после того, как вернулся, — обиженно надула губы слизеринка.

Да, так переживала, что даже не появилась на слушании. Честно говоря, ему было плевать, и он вспомнил об этом только сейчас, когда она произнесла эту фразу о переживаниях, но все это было так фальшиво, что хотелось отмыться.

— Со мной все в порядке, Пэнс, не стоит тревожиться.

Он снова сделал попытку уйти, но цепкие руки девочки не отпускали.

— Драко, что происходит? Ты избегаешь меня? Потому что мы с тобой…

— Нет никаких «мы с тобой», Пэнс. Пожалуйста, хватит ломать комедию, правда, я устал, — вздохнул Малфой и понял, что в его голосе не было ни капли злости. Просто констатация факта.

— Перестань так говорить, — ее глаза наполнились слезами. — Ты же знаешь, что у нас целая история, не отдаляйся от меня.

Ему было жаль ее. Впервые искренне жаль. Жаль, что он не мог дать ей того, чего она просила, потому что в нем не было ни капли, ни маленькой толики чего-то, принадлежащего ей. Вот так просто и жестоко.

— Пэнси, перестань плакать. Но ты всегда знала, что это правда. Понимала, что я ничего к тебе не чувствую, мне никогда не приходилось это скрывать, — проговаривал он, смотря, как ручьи слез текут из больших темных глаз. — Мне кажется, настало время закончить это. За тобой сохнет половина Хогвартса, и ты вполне…

— Но мне не нужны пол Хогвартса! — воскликнула она, и ее крик раздался эхом в подземельях. — Мне нужен ты! Ты ведь говорил, что не умеешь… что не можешь так чувствовать, — всхлипывала она, и Драко постепенно терял терпение.

— Ну вот видишь, ты сама все знаешь.

— Но это не так! — толкнула она его в истерике, хотя он едва пошатнулся. — Ты сделал это сегодня, во дворе. Ты позаботился о ней! Вот в этом дело, да? В этом секрет твоего поступка, о котором гудит вся школа? Потому что грязнокровка…

Он схватил ее за руку, нависая над ней, и Пэнси заскулила от неожиданности.

— Не советую тебе, Паркинсон, открывать рот.

Драко смотрел ей в глаза и чувствовал, как все его тело источает волны ярости. Злость, проснувшаяся от того, что Паркинсон оскорбила Гермиону, собралась под языком, крича дать ему выход эмоциям. Клянусь Салазаром, пусть благодарит, что она девушка. Он отпустил ее и увидел, как ужас заполнил радужки слизеринки. Ужас осознания.

— Подожди, Драко, нет, прости меня, — произнесла она, скользя руками по его плечам. — Это ведь просто помешательство. Или острые ощущения, да? Ты спишь с ней? Ладно. Но ведь нас ничего не может заменить. Мы с тобой должны быть вместе, ты знаешь…

Пэнси подвинулась к нему, пытаясь поцеловать, но он отвернулся, и ее губы мазнули по шее, измазанные яркой помадой, с которой она вряд ли вообще имела право появляться на занятиях, но учителя были так заинтересованы в том, чтобы суббота как можно быстрее стала выходным, что спустили это с рук.