Выдохнув, она села с противоположной стороны от животного. Что ж, получив письмо от лесника, Гермиона думала, что ее помощь понадобится в чем-то более серьезном, хотя присмотр за диким животным вряд ли можно было отнести к чему-то несерьезному. Убедившись, что Хохолок мирно посапывает, она склонила голову к покрытому мхом дереву.

Ей удалось поспать всего пару часов, а сегодня одни из самых тяжелых уроков. Хагрид, ты мой должник.

— Нет, Грейнджер, я надеялся, что жизнь под одной крышей со мной причиняет тебе максимум неудобств, но чтоб пойти спать в Запретный лес…

Вскочив, она почувствовала, как все внутренние органы поменялись местами, будто во время прыжка с высоты. О нет. Тело Малфоя постепенно переставало быть прозрачным, и издевательская ухмылка стала видна отчетливей.

— Какого хера? — вдруг из его голоса испарилась вся веселость, когда взгляд блондина упал на спящее животное.

— Я… Малфой, я все объясню, — лепетала Гермиона, пытаясь выдумать правдоподобную историю. — И ты опять это сделал! Следил за мной!

— Если бы ты хлопала дверьми еще громче, то за тобой бы проследил сам Салазар, восстав из могилы, чтобы посмотреть, кто ведет себя, как гиппопотам, — отчеканил он.

Подождав несколько минут и натянув джинсы с рубашкой, Драко отправился за ней, в ожидании узнать, что задумала эта гриффиндорская неугомонная башка. Увидев, что она идет к Хагриду, он был уверен, что это что-то связанное с Орденом, ведь лесник тоже в нем состоял, да? Хотя Драко не был полностью уверен, при помощи каких золотых слитков этого недоумка вообще могли зачислить хоть куда-нибудь. Но потом, увидев, как Гермиона огибает халупу вместо того, чтобы зайти в нее, он ожидал чего угодно, но не чертового Грифона.

— Ты хотя бы представляешь, насколько это опасно? — Малфой указал на животное, переводя на нее взгляд.

— Не тыкай в него, Мерлин! — прошипела Гермиона, легко ударяя по руке слизеринца. — Неужели случай с Гиппогрифом тебя ничему не научил?

— Случай с безостановочно растущими зубами должен был научить тебя меньше болтать, — Драко поддержал тему отсылок в прошлое.

— Это было мерзко с твоей стороны, — скривилась девушка, вспомнив четвертый курс.

— Это было весело, хотя я даже не в тебя целился, — Малфой расплылся в улыбке. — Плевать, я жду объяснений, — Драко склонил голову в направлении Грифона. — И да, оставь все свои дешевые выдумки, которые, я уверен, ты уже придумала, для малоимущих — я не поведусь на это дерьмо. Правду.

— Несложно догадаться, что меня попросил об этом Хагрид, — вздохнула Гермиона, понимая, что это очевидно, а злить Малфоя ложью было слишком опасно. — Но он больше не учитель у нас, поэтому ты не можешь сделать ничего.

— Или так… или его вышвырнут из Хогвартса, — пожал плечами Драко, зная, что это ее заденет.

— Нет, Малфой! Он ничего плохого не сделал! И Хагрид хороший человек, в отличие от тебя! — сегодня ее нервы были на пределе, а он играл на них, талантливо натягивая струны до звенящей боли, заставляя рваться.

— И кто еще хороший человек в отличие от меня, м? Придурок Хагрид, уебок когтевранец, с которым ты закрываешься в комнате, может, Блетчли тоже милый парень, сбившийся с пути? — голос Драко вмиг исказился негодованием.

— Ну конечно, ты вспомнил своих славных однокурсников, да только я уверена, что сам недалеко от них ушел! — крикнула Гермиона, замечая, что они стоят в каком-то шаге друг от друга.

— Возможно, но только тебе это не мешает спать со мной, — злобно засмеялся Малфой, ожидая, что Грейнджер скажет на это, но ее глаза уже расширились в ужасе, и девушка вскрикнула, пытаясь вытащить палочку.

Ссорясь, они подошли к Грифону слишком близко, совершенно позабыв о соблюдении тишины. Проснувшись, животное расправило орлиные крылья и взмыло в небо, нападая. Гермиона почувствовала, как острые когти полоснули по ее одежде, но зверь тут же замер, охваченный оранжевым светом, исходящим от палочки Малфоя. Она отползла, захлебнувшись ужасом, смотря на застывшее животное.

— Твою мать, Грейнджер! — яростно крикнул Малфой.

Девушка попыталась встать, когда поняла, что ее одежда полностью разорвана: часть блузки, вместе с лямкой бра были изрезаны на несколько маленьких лоскутков. Бросив на нее взгляд, Малфой закатил глаза и, расстегнув свою рубашку, грубо бросил ей.

— Блять, еще раз ты побежишь на помощь своим одноклеточным друзьям! С такими товарищами никакого Волдеморта не нужно!

Повернувшись спиной, она молча сбросила свои вещи и застегнула на себе его рубашку. Он был зол и сейчас спорить с ним было бесполезно. Она так хорошо его изучила. Пытаясь застегнуть пуговицы с неудобной стороны, девушка закусила губу, понимая, что сказала то, чего не думала на самом деле. Она совсем не считала, что он недалеко ушел от Блетчли или ему подобным. Это не было так. Просто Гермиону разозлили его высказывания о Хагриде и остальных ее друзьях, и она метала слова, как ножи, надеясь, что хоть один долетит, не разбившись о стену льда, окружавшую его.

Повернувшись, девушка увидела, как Драко накинул мантию на голый торс, засунул руки в карманы и, прислонившись к дереву, закрыл глаза. Черт, ей было жаль. Теперь их вечные перепалки чуть ли не стали чем-то роковым (и она оставила себе заметку в голове больше никогда не класть палочку в передний карман, из которого достать ее быстро практически невозможно).

— Почему ты не сказал мне? — тихо спросила Гермиона, больше не в состоянии выдерживать гнетущую тишину.

— Что Грифоны — это опасные для жизни создания? Не знаю, думал, ты сама догадаешься своей всезнающей башкой, — саркастично ответил Драко, не размыкая глаз.

— Что ты убил Матильду, защищая мать, — о, Мерлин, не нужно было заводить этот разговор, но данная тема скребла ей душу, не давая спать по ночам хуже всяких кошмаров.

— Откуда ты знаешь? — Малфой тут же оживился, принимая защитную позицию.

— Птичка нашептала, — коротко ответила Гермиона, всем видом показывая, что не будет рассказывать. Он фыркнул.

— А что бы это изменило, Грейнджер? Это ничего не значит!

— Значит для меня! — вновь необдуманно крикнула она и тут же инстинктивно отскочила, опасаясь отошедшей от заклятия птицы. — Я знала. Знала, что ты не такой человек, который получал бы удовольствие от убийств, пыток или…

— Да откуда ты знаешь, Грейнджер? — рявкнул Драко, делая пару шагов по направлению к ней. — Откуда ты знаешь, что я не получил удовольствие, убивая ее?

— Потому что тогда я бы не могла к тебе ничего чувствовать! — неосторожные слова вылетели из ее рта, делая губы ледяными от страха. Онемевшими.

За долю секунды он прижал ее к стволу дерева, плотно закрывая ладонью рот.

— Не смей, Грейнджер, — прошипел Малфой, смотря, как в шоколадных глазах отражается рассвет. — Не смей даже произносить это вслух.

Или произноси, не останавливаясь. Блять. Он хотел стереть эту фразу из своего мозга, забыть о ней, раскромсать ее на маленькие звуки, чтобы их больше невозможно было собрать воедино. Или иметь карманный омут памяти, чтобы прокручивать этот момент снова и снова. Этого не могло происходить. В этом было все дело. Он что-то чувствовал к ней. Что-то, что связывало их на каком-то ином уровне, не физическом. Это должно сдохнуть в зародыше, его нужно было раздавить, никогда больше не произносить этого дерьмового слова. Чувства.

Они услышали хруст сухих веток под чьими-то тяжелыми ногами и одновременно отскочили друг от друга, чуть ли не падая от неожиданности. Повернувшись, Гермиона увидела Хагрида, который уставился на Малфоя и тут же заговорил:

— Она ни в чем не виновата. Это я. Я ее заставил. Так и скажите этой вашей…

— Хагрид, нет, стой, — Гермиона подошла к нему. — Скажи, ты… эм, решил вопрос с Хохолком?

Гриффиндорка буквально спиной почувствовала, как Драко скривился от отвращения, услышав имя животного.

— Да, но… — недоумевал лесник, указывая на Малфоя, который, хвала всем богам, стоял молча.