— Почему я должна присылать сову, а она шатается тут постоянно? — обида сквозила в голосе однокурсницы, обдавая холодом ненависти всех присутствующих.

— Потому что, к моему огромному сожалению, она здесь живет, — произнес Драко, переведя взгляд на горделиво вздернутый подбородок Грейнджер, которая выглядела так, будто слишком значима для этой перепалки.

Его раздражала в ней эта манера, этот взгляд, полный высокомерия. Грейнджер практически постоянно смотрела на него именно так, что можно подумать, будто гриффиндорка и вовсе не умеет улыбаться. Но она умела. Ему было крайне интересно, как часто в жизни хорошей-девочки-Грейнджер существовали ситуации, когда утром Гермиона просыпается в постели одного, а уже днем веселится с другим? Одно это воспоминание заставило его ярость вспыхнуть.

Драко резко открыл дверь, указывая Пэнси на выход. Психанув, она сбросила стопку книг на пол, задев их будто бы случайно. Возможно, ему не следовало так грубо вести себя с ней, но он устал постоянно терпеть ее нахождение в собственной башне.

Когда цоканье каблуков Паркинсон послышалось уже в коридоре, Драко захлопнул дверь и повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, что Гермиона пытается проскользнуть в коридор, убежав к себе в комнату.

— Стоять, Грейнджер, — он схватил гриффиндорку за плечо, прислоняя к стене.

— Что за… Малфой! — вскрикнула девушка, когда Драко бесцеремонно выдернул ее свитер из юбки и задрал к шее.

Он смотрел на грудь, затянутую в черный бра, которая вздымалась от возмущенного дыхания и, нехотя, перевел взгляд на ребра. Розовеющая кожа покрывала раны и выглядела вполне здоровой. Драко прикоснулся к боку Гермионы, и это явно не вызвало болезненных ощущений. Малфой поднял глаза, всматриваясь в карие блюдца, в которых плескалось негодование от его поведения, и тем не менее она не двигалась. Ему нравился тот эффект, который он производил на нее.

— Не трогай меня, — произнесла Грейнджер, смотря на его губы.

Проследив за ее взглядом, Драко медленно сдвинул пальцы, лежавшие на ребрах, немного назад и буквально неощутимо толкнул ими ее спину и вот оно. Гермиона тут же едва уловимо прогнулась, подаваясь к нему. Что ж, Грейнджер, твое тело говорит обратное. Он усмехнулся, удовлетворенно убирая руки.

— Не очень-то и хотелось.

Она суматошно опустила свитер, прикрываясь и бросая на него разъяренные взгляды. Уже сделав два шага в сторону комнаты, Гермиона вдруг затормозила и обернулась, произнося в нерешительности:

— Я хотела сказать тебе спасибо, — она закусила губу, подбирая слова. — За, ну… Знаешь, за зелье.

— Я сделал это не ради тебя, — скривил губы слизеринец. — Мне впадлу было объяснять, почему твоя задница опять влезла в очередное дерьмо, которое я, аки провидец, не смог предугадать.

Она кивнула, скрывая полоснувшую боль от его слов.

— И все же, спасибо, — произнесла Гермиона, поспешно зашагав вперед, не дав ему еще больше отравить ее теплое воспоминание.

***

“Дорогая Гермиона!

Знаю, что, возможно, это доставит тебе неприятности, но мне больше не у кого просить помощи. Если сможешь, приходи сегодня часам к пяти утра на опушку Запретного леса (той, которая примерно в четверти мили от моего дома). Возьми волшебную палочку.

Хагрид.”

Гермиона еще раз перечитала письмо и нахмурилась. В каком смысле взять волшебную палочку? Естественно, что она всегда с ней. Если бы письмо не было выведено узнаваемым почерком Хагрида, Гермиона бы начала сомневаться в его подлинности. Пять утра — это вряд ли обычное время для чаепития. Проговорив «Инсендио», она сожгла письмо на всякий случай, высыпав пепел в окно.

Миллион раз пожалев, что не связала волосы в хвост, Гермиона шла по неосвещенной тропе к хижине Хагрида, накинув на голову капюшон черной мантии. Ветер бушевал, исхлестав кудрями щеки девушки, но все же она была благодарна, что хотя бы не лил дождь, который стал за последние месяцы таким привычным, что пейзаж Хогвартса практически не представлялся без него.

Увидев, что дома у Хагрида не горит свет, Гермиона уверенно обошла небольшую постройку и пошла в сторону указанной в письме поляны. Спустя пятнадцать минут царапин и ухабов, она уже подумала вернуться назад и наутро спросить у друга о письме лично, что было бы, бесспорно, разумнее, когда вдруг увидела огонь. Набравшись терпения, Гермиона все же продолжила перепрыгивать через ветки в темноте. Свет становился все ближе и отчетливей. Огромный фонарь лежал в клетке, которая была подвешена на ветку одного из растений, и в этих бликах она смогла разглядеть силуэт друга.

— Гермиона! — произнес он, увидев девушку на горизонте, которая уже давно сняла капюшон, устав его одергивать. — Я уже не думал, что ты придешь.

— Привет, Хагрид, — произнесла она, осматриваясь. — Посылать сову с ответом было бы небезопасно, учитывая все проверки почты, которые поручили Инспекционной дружине.

— Да, оно-то верно, — кивнул он, замявшись.

— Так в чем… Боже! — Грейнджер вскрикнула на середине фразы, отбегая назад.

Не заметив в тени ничего необычного, она практически вплотную подошла к чему-то, привязанному за ногу цепью к дереву. Заправив волосы за уши и наклонившись, Гермиона буквально лишилась дара речи.

— Ой, да, не подходи близко, они бывают чересчур нервными, — произнес лесник, немного отталкивая девушку.

— Мерлин, Хагрид! Скажи, что ты шутишь! Это не может быть Грифон на… на поводке! — произнеся это, ее глаза расширились вдвое, будто Гермиона только осознала происходящее.

Существо, имеющее заднюю часть тела льва и морду с передними когтями, как у орла, издало неприятный протяжный звук, дергая лапой.

— Ну, тише, тише, Хохолок, не пугай гостью! — строго произнес Хагрид, а потом вновь повернулся к Гермионе. — Ты не бойся его, он еще всего лишь ребенок и больше кричит, чем может навредить.

Все еще будучи в состоянии шока, смотря на острые когти создания, гриффиндорка мало верила в безобидность его намерений.

— Хагрид, где ты его взял? Ты же знаешь, что содержание Грифонов незаконно! — простонала она. — Неужели история с драконом повторяется?!

— Он не мой! — замахал руками мужчина, прерывая ее. — Мой старый знакомый — Дориус — оставил его мне на пару дней перед отъездом в Грецию, а вчера его словили Пожиратели, чтоб им пусто было, и начали допрашивать, мол, куда путь держите, зачем… Ну ты ж знаешь, сейчас нельзя просто так перемещаться, куда тебе вздумается.

— И? — в нетерпении подгоняла Хагрида девушка, искоса посматривая на животное.

— Я знаю, какая это опасность — держать его здесь, хоть он и совсем ребенок, — лесник перевел полный теплоты взгляд на Грифона, — поэтому я договорился с одним начальником заповедника, чтоб тот забрал Хохолка к себе, пока Дориус не объявится. Мне нужно пойти его встретить, но тут к моей башке дошло, что мне совершенно не с кем его оставить.

Понимая, к чему клонит Хагрид, Гермиона в ужасе приложила руку к груди.

— Он, конечно, маленький, но все же за ним нужен присмотр, а то, не дай Мерлин, еще натворит дел! — усмехнулся он, будто говоря о котенке, чьей самой большой шалостью мог бы стать распутанный клубок ниток. — А такая волшебница, как ты, справится с ним на раз два!

— О Боже, Хагрид! — Гермионе до сих пор не верилось в происходящее.

Еще немного и она будет уверена, что у него есть какая-то тайная предрасположенность к привязыванию всяких тварей в лесу.

— Это максимум час! — уверил ее Хагрид, смотря на часы. — Сейчас почти пять, к шести я уже буду здесь, поверь, все, что тебе потребуется — это парочка заклинаний. Он сейчас уляжется спать.

И словно подтверждая его слова, Грифон улегся на сырую землю, закрывая глаза.

— Ладно! Ладно! — шикнула Грейнджер, уже жалея. — Только недолго! К рассвету я должна быть в замке!

— Это ясно! — кивнул Хагрид. — Ой, Гермиона, ты так мне помогаешь, я даже не знаю…

— Иди уже! — шепнула ему гриффиндорка, боясь разбудить Грифона.