Жжение в груди Малфоя нарастало, смотря на конвульсии девушки, сидящей на полу, поэтому нужно было это закончить, пока не стало совсем нестерпимо.
— А не доложил я на тебя только потому, что просто хотелось еще раз засунуть подружке Золотого мальчика. Знаешь, в знак мести.
— Мерлин, хватит! Остановись, пожалуйста! — она обхватила руками голову, зарываясь в волосы, притянув колени к подбородку, и, практически задыхаясь от ужаса и боли.
Раскачиваясь, Гермиона пыталась остановить поток слез, успокоить вскрытую рану посреди груди, старалась прекратить этот ужас. Она была готова на все, только бы это был просто кошмар, только бы он не убивал, только бы не говорил этих слов. Еще сотню раз ощутить Круцио, только бы это все было не по-настоящему.
— Поэтому, думай дважды, прежде, чем делать выводы, грязнокровка.
Его больше не было. А был только кошмар, понимание и жестокий слизеринец, который в очередной раз стер ее в порошок.
Комментарий к Глава 12
Спасибо, коты, что не ленитесь и высказываете свои эмоции по поводу происходящего, я не всегда отвечаю, потому что тогда, наверное, завалила бы все комментарии своими благодарностями, но я все-все читаю и пытаюсь баловать вас продой чаще, как вы меня балуете отзывами❤️
========== Глава 13 ==========
Глубокий вдох и медленный выдох, да? Так говорится во всех книгах по самоконтролю? Наверное, он знал бы, если бы читал хоть одну. Кажется, прошло уже несколько лет с того момента, когда все рухнуло. Когда все правильные и ненавистные слова вылетели из его рта, разорвав в клочья все, что до сих пор держало Малфоя на плаву. Кажется, прошли годы с того момента, когда он видел, как она бьется в истерике на полу. Он сделал все правильно. Малфой закрыл за собой дверь и был уверен, что жжение в груди пройдет, как только слизеринец перестанет смотреть на ее слезы. Через несколько часов он решил, что это чертово пекло внутри остынет на следующий день, но оно только росло, распространяясь по животу, конечностям, доходя до горла и мешая дышать. Ее больше не было. Грейнджер превратилась в собственную тень. Больше не было мимолетных взглядов в Большом зале, гребаной заботы, которая сидела в печенках и теперь, кажется, без нее перестал нормально работать весь организм. Больше не было ссор, неподходящих вопросов, пререканий. Он был уверен, что сходил с ума. В самом настоящем дерьмовом смысле. Больше не было даже нескольких часов сна без кошмаров. Такое чувство, будто пытаясь спасти себя от шаткой поверхности под ногами, он рухнул в чертов шторм и не мог оттуда выбраться.
Болезнь, которую она распространила по его телу, прогрессировала, заражая мозг. Грейнджер снилась ему каждую ночь. Мэнор, ее крики, секс, истерика в их гостиной, секс. Словно взбунтовавшись против него самого, сознание Драко пытало его ночью, подсовывая сновидения. Пытало днем, когда он видел ее — серую, действительно серую, и это не имело ничего общего с формой, которая была на ней. Малфой уже не помнил, когда замечал вздернутую руку Грейнджер, стремящуюся ответить на никому не интересный вопрос, когда она строила первокурсников или отвечала едкими фразами слизеринцам. Это была практически не она, какая-то херовая копия, подделка. Я поступил правильно. Правильно. Но потом полностью помешался. С каждым днем это становилось все более невыносимым. Ад приобретал новые обороты. Ему хотелось задушить ее, чтобы Грейнджер перестала мелькать перед глазами, сдергивая каждый раз новый слой кожи вокруг его безумия, которое, кажется, вот-вот затянулось, только начало рубцеваться. Хотелось просто убить девчонку за то, что она перестала мелькать перед глазами так часто, засиживаясь в гостиной допоздна, бесконечно споря с ним насчет библиотеки, перебрасываясь привычными оскорблениями. Хотелось ее целовать, трогать, потому что складывалось такое чувство, что в коже грязнокровки, слюне, в порах был антидот, который помогает чувствовать себя лучше. Хотелось пытать Грейнджер, чтобы она почувствовала то же самое.
За все эти дни Драко больше времени провел в небе, чем на земле, нарезая новые и новые круги в поисках блестящего мячика, в поисках здравого рассудка, в поисках ответов. Горло жгло, но было абсолютно плевать — он настолько привык к постоянному жжению в районе грудной клетки, что разобрать воспаление было практически невозможно. Малфой продолжал летать, вдыхая до колючего холодный воздух, когда вдруг на несколько секунд почувствовал облегчение. Жжение пропало, пропало наваждение, чертов делириум спровоцирован инфекцией, которую занесла в его кровь грязнокровка. Но потом пропало равновесие, ощущение метлы в ладонях и даже вой ветра в ушах испарился.
— Ты хренов ублюдок, Малфой, — произнес Блейз, сидя у его кровати в лазарете.
Три дня он был в отключке. Сломанная рука от падения с высоты была последней в списке переживаний мадам Помфри, несмотря на то, что болела она ничуть не меньше, чем горло. Доктор все бегала вокруг него, приговаривая об опасности пневмонии и его безответственности, но Драко мало что разбирал с ее слов. Дрожь, лихорадка и постоянный кашель были лишь верхушкой айсберга. Спустя полторы недели, когда он больше не мог проводить дни в лазарете, смотря в окно, Драко чуть ли не под расписку клятвенно обещал приходить на осмотры дважды в день, лишь бы получить разрешение выйти на занятия. Таким образом, в один из долгих дней Малфой показался в Большом зале.
Пэнси, которая появлялась в больничном крыле не реже Забини с Тео, но постоянно рыдающая у его кровати так, будто он не сегодня-завтра умрет, была без ума от счастья, покрывая его щеки поцелуями. Блейз все еще ворчал, приговаривая что-то о его умственных способностях, которые, учитывая поступки Драко, станут главным препятствием на пути получения хотя бы Тролля в аттестате.
Но она ни разу не посмотрела в его сторону. Впервые в жизни, оказавшись за столом без книжек, Гермиона просто ела, смотря в одну точку, будто с той стороны чайника показывали какой-то маггловский фильм, от которого заучка была не в силах оторваться. Он почти подошел к ней и, развернув за подбородок, заставил посмотреть на себя, чтобы увидеть в медовых переливах… что? Не безразличие? Хотя бы какую-то эмоцию? Остатки прежней Грейнджер? Даже мысль о том, чтобы прикоснуться к ее лицу, вызывала ненормальные эмоции, будто какая-то болезненная процедура, вроде вырывания зуба, но после которой ты знаешь, что тебе станет легче.
Серая мышь будто чувствовала его приближение, потому что как только он открывал дверь в башню, тут же слышал, что дверь в ее спальню со стуком закрывается. Ебаная сука.
Ненависть впустила свои когти ему в горло, напрочь лишая самообладания. Один рывок и стеклянный стол, стоящий между диваном и креслом полетел вбок, разбиваясь на несколько массивных частей. Еще один всплеск ярости, и десятки книг, покоившиеся на полках книжного шкафа, разлетелись по полу, создавая безумный грохот. Ну где же ты, книжный червь, почему не бежишь спасать свои бесценные фолианты? Тяжелый взмах руки и баночки зелий, перья, чернильницы, мелочи, которым больше не нашлось нигде места, кроме как на выступе над камином, полетели вниз, брызгая разномастными красками на ковер. Что, Грейнджер, слишком страшно, чтобы показаться из своей норы?
Он уже был готов разрушить очередную полочку с записями, которые Гермиона начала оставлять в гостиной, видимо, слишком привыкнув жить одной, привыкнув разбрасывать свои шмотки повсюду, когда услышал стук. Малфой практически наплевал на это, но потом распознал знакомый голос, говорящий монаху пароль, и метнулся к портрету, открыв двери прежде, чем это бы сделало изображение столетней картины.
— Иди сюда, — потянул он Пэнси за руку, втаскивая ту в гостиную.
— О, Драко! — тут же захихикала она, пока не заметила развороченную комнату. — Ого, что тут?..
— Похуй, — сказал он, не имея и малейшего желания слушать, что Пэнси хочет сказать.
Малфой прошел в гостиную, втягивая Паркинсон вслед за собой. Она понимала с полувзгляда все, что ему было нужно. Вот поэтому он с ней. Поэтому ему стоило хотеть быть с ней. Девушка издала глухой вздох, когда он прижал ее к стене, поднимая платье. Слишком много материала. Он дернул верхнюю часть платья, и оно разошлось по уровню замка на груди, оголяя больше ее кожи. Когда она обняла шею Драко руками, обвивая его ногами и приближаясь ближе, чтобы целовать, слизеринец почувствовал сладкий, вкусный аромат от ее шеи. Закрыв глаза, он быстро расстегнул ремень. Да, это то, что нужно. Пэнси зашипела от боли, когда он резко спустил порванное платье на плечи.
