Свернув на очередную разрушенную улицу, он нос к носу столкнулся с одним из командиров. Солдат, узнав, военачальника, выпрямился, как по струнке.

– Ваша светлость, вы вернулись! – Вернулся, – Боромир кивнул, вытирая рукавом кровь из разбитого носа. – Ты нигде не встречал хоббита?

Вопрос был странный, и командир явно был озадачен.

– Хоббита не видал. Да и нет их у нас в армии, зато эльфийка откуда-то взялась... Ваша светлость, нешто, мы теперь и женщин на службу берем? – Какая еще эльфийка?! – Боромир вцепился бедолаге в плечи. – Где ты ее видел?! – Там... внизу... на два ярусов ниже... – промямлил командир, испугавшись реакции военачальника. – Черноволосая такая, красивая...

Оставшуюся часть реплики Боромир уже не слышал, побежав туда, куда сказал командир. Он уже не злился на Астарту, моля небеса лишь о том, чтобы с ней все было хорошо.

Вокруг все было завалено камнями, а в пыльном тумане, поднявшимся от рухнувших зданий, почти ничего нельзя было разглядеть. Несколько раз он спотыкался о мертвые тела и каждый раз боялся увидеть среди них Астарту. Но эльфийки не было ни среди живых, ни среди мертвых. Боромир выкрикивал ее имя, но его голос заглушал шум рушащихся камней, крики и брань, смешавшиеся в один жуткий калейдоскоп. Он потерял счет времени и не мог сказать, сколь долго безуспешно носился по улицам, но к этому времени битва уже закончилась. Орков, по крайней мере, живых и иных мордорских тварей на улицах города уже не было, даже назгулы разлетелись, и сражение продолжалось лишь на Пеленнорских Полях, впрочем, и там, благодаря проклятой армии, бой близился к завершению.

Боромир понимал, что сейчас, как военачальник, он должен взять командование на себя – распорядиться, чтобы нашли повозки для раненых и доставили их в Палаты Исцеления, собрать оставшихся в живых солдат и велеть командирам выстроить свои отряды... Два чувства сейчас боролись в нем – обычный человек, потерявший любимую женщину и военачальник, которому по должности положено сейчас взять руководство. Он смотрел на разрушенный город; на своих солдат, потерянных и изможденных; мирных жителей, что понемногу покидали свои укрытия и выходили на улицу. В такой ситуации он не имел право дать личным чувствам возобладать над долгом.

Найдя первого попавшегося командира, Боромир велел ему собирать свой отряд, и заодно отыскать других оставшихся в живых командующих и передать им приказ военачальника. Организация прежде всего.

Нужно было отдать должное солдатам Гондора, ибо даже среди всего этого хаоса, царившего вокруг, они беспрекословно соблюдали субординацию и также беспрекословно подчинялись указаниям военачальника. А Боромиру оставалось только гадать почему в тот самый момент, когда они с Астартой оказались в Минас Тирите, в рядах воинов царил беспредел. Почему отец не руководил обороной, и, как, в конце концов случилось так, что он погиб, если не был на поле боя? Почему Фарамир, отбросив всякий здравый смысл бросился отвоевывать у орков потерянный Ослигиат, зная, что это верная смерть и к тому же дело, обреченное на провал?

От всех этих мыслей у него раскалывалась голова, но Боромир гнал их прочь, понимая, что сейчас не время поддаваться раздумьям. Около него уже стояли несколько командиров, каждый с отчетом. Боромир выслушивал их, старался вникнуть в слова, но мыслями всякий раз возвращался к Астарте, борясь с желанием броситься на ее поиски. Нельзя.

А когда солдаты пронесли мимо него носилки, на которых лежала раненая темноволосая женщина с окровавленным лицом, Боромир кинулся к ним, но лежащая без сознания дама была ему незнакома. И в тот момент он невольно подумал, что, может быть, и Астарта сейчас лежит где-нибудь без чувств, если она еще жива. Конечно, оставалась малая вероятность, что солдат ошибся и та женщина, которую он видел, вовсе не была эльфийкой, но верилось в это слабо, особенно, учитывая то, насколько хорошо он успел выучить характер Астарты.

Где-то через час, когда он убедился, что все указания выполняются в должном порядке и субординация (насколько она вообще была возможна среди всего этого хаоса) была соблюдена, он счел, что сделал все возможное из того, что от него требовалось. Искать Астарту в разрушенном городе было сродни поискам иголки в стоге сена, добираться до Пеленнорских Полей тоже было бы бессмысленно, к тому же он совсем не был уверен, что и Астарта могла бы туда попасть, хоть и стремилась; Боромир рассудил, что разумнее всего отправиться сейчас в Палаты Исцеления.

Эленриэль посмотрела на торчащий из земли ятаган, который орк выронил из лап, потом медленно перевела взгляд на Арагорна. Пару секунд они смотрели друг другу в глаза.

- Он жив? – голос Арагорна был спокоен, но Эленриэль увидела промелькнувший в его глазах страх.

Она молча кивнула.

Арагорн подскочил к ним и вместе с Эленриэль осторожно поднял Леголаса с земли.

Ее плечо снова отозвалось дикой болью, но она стиснув зубы, постаралась (насколько это было возможно) не обращать на нее внимания. Но в какой-то момент не удержалась на ногах и упала наземь.

– Вставай, – Арагорн схватил ее за руку и потянул на себя.

Эленриэль взвыла от боли.

– Ты ранена? – Ерунда... – прошипела она, утирая слезы. – Во всяком случае, ему сейчас помощь нужна больше, чем мне.

Арагорн как-то странно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Рана очень серьезная... – прошептала она. – Это все из-за меня... Я виновата... – Из-за тебя, я смотрю, вообще слишком много бед, – ответил Арагорн. – Я просто... – Сделай одолжение – замолчи!

В этот момент Леголас снова пришел в сознание. Он затуманенным взглядом посмотрел на Арагорна и слабо улыбнулся.

– Как видишь, я немного не в форме, друг... – Все будет хорошо, – Арагорн подставил ему свое плечо, чтобы Леголас смог опереться, – я видел и не такие раны, и целители с ними справлялись.

Эленриэль, подхватила Леголаса с другой стороны, подставив здоровое плечо.

В этот момент к ним подбежал Гимли. Увидев Леголаса в таком состоянии, он побледнел, но сумел сдержать эмоции.

Теперь, когда битва закончилась, они могли беспрепятственно передвигаться по полю, но до Минас Тирита было далеко, а времени слишком мало. В этот момент Арагорн увидел топчущуюся неподалеку бесхозную лошадь.

– Приведи ее сюда! Быстро! – велел он Эленриэль. – Гимли, придержи Леголаса!

Эленриэль метнулась к лошади, которая на удивление спокойно дала себя увести.

– Значит, так, – Арагорн схватил эльфийку за руку и внимательно посмотрел ей в глаза. – Сейчас отправишься вместе с ним в Минас Тирит. Скачи в Палаты Исцеления, попроси любого солдата проводить вас. Дорогу тебе покажут.

Эленриэль коротко кивнула. Он помог ей забраться на лошадь, затем осторожно, с помощью Гимли, посадил Леголаса.

– Скачи во весь опор, – сказал он, – и помни, если с ним что-нибудь случится, я лично тебя убью, поняла?! – Если с ним что-нибудь случится, клянусь, я сама сброшусь с башни, – зло прошипела Эленриэль.

Никогда, ни разу в жизни Эленриэль не было так страшно. Она гнала лошадь настолько быстро, насколько это вообще было возможно, не обращая внимания ни на адскую боль, ни кровь, стекающую по лицу из разбитого лба. Одной рукой придерживая Леголаса, а другой держа поводья, она молилась всем богам, чтобы успеть в эти чертовы Палаты. Каждая минута тянулась, словно день, а город казался невообразимо далеко, возможно из-за того, что глаза уже застилала мутная пелена и дико кружилась голова.

– Еще немного... – выдохнула она, – потерпи... – Эленриэль... – Леголас обернулся и рассеянно посмотрел на нее, – я должен кое-что сказать... – Скажешь, потом. Когда тебе станет получше, – ответила она. – Мне жаль, что все так вышло... – А вот этого не нужно... Рано прощаться, Леголас.

Лошадь влетела в городские ворота, и Эленриэль сбавила ход.

– Как мне добраться до Палат Исцеления?! – она окликнула первого попавшегося на пути солдата.