До чего же невообразимый упрямец!

— В моей камере есть камин, не замерзну.

Я уложила его на сенник и устроилась рядом, пытаясь согреть своим телом. Надо бы попросить Бриджесса раздобыть еще одеял и лекарств.

— Ничего не бойся, Лиз, — прошептал он, обнимая меня. — Скоро ты выйдешь отсюда.

Его трясло, а на лбу выступили капли пота. Я знала, какой коварной может быть лихорадка. В десять лет от нее умерла моя кузина, дочка Эбигейл.

— Мы оба выйдем отсюда. — Я нежно коснулась губами его губ. — У них нет прямых доказательств, а королева…

— Я сказал, что это моя идея, — Ричард отвел взгляд.

— Ты… что?

Я не поверила своим ушам. Какого дьявола? Зачем, зачем он так поступил?!

— Я сказал, что хитростью вынудил тебя помогать мне. Заставлял укрывать протестантов, угрожая побоями и расправой. Все это есть в протоколе под подписью епископа.

Не считая синяков, на его теле не было следов пыток, значит… Он пошел на это, желая оградить меня и Маргарет с Анной.

— Ты хоть понимаешь, что теперь будет? — мой голос задрожал.

— Это было мое решение. Я твой муж, а ты моя жена и обязана подчиняться. Теперь Анна и Маргарет на твоем попечении. Королева не станет отбирать у нас дом и имущество, ты вернешься в Нортумберленд и…

Мне захотелось ударить его.

— Вот, значит, как, да? Ты бросаешь нас?

— Замолчи, Лиз, — резко ответил он.

Ричард сбросил накидку, выпутался из моих рук и сел. Передо мной снова был тот угрюмый и непримиримый северянин, которого я встретила в Фитфилд-Холле. Жесткий, властный.

— Нет. — Я вцепилась ему в плечо. — Не замолчу. Ты не имел права так поступать. Говорил, что любишь меня, а теперь сам все разрушил. Я выкручивалась, как могла, я солгала, глядя в глаза епископу, взяла грех на душу, и знаешь, зачем? Ради нас. Тебя, меня. И нашего ребенка. Ребенка, у которого должен быть отец. Я спасала нас, Ричард и у меня бы все получилось.

Он молчал, пораженно глядя на меня. Честно говоря, я сама от себя этого не ожидала, но злость и отчаяние хлестали через край.

— И ты спасла, — Ричард коснулся моего лица. — Мне жаль, что все так вышло. Я хотел бы прожить с тобой всю жизнь.

Я понимала, почему он так поступил, но не могла и не хотела смириться. Выходя замуж в первый раз, я знала, что в моей жизни не будет любви и приняла это. С такими же мыслями я шла под венец и с Ричардом, но он открыл мне иную сторону жизни. Я узнала, что такое любить мужчину, я была счастлива. А теперь все это просто вырывали из моих рук.

— Они сказали, когда будет суд?

— Через два дня.

Вот так. Вот и все. Два дня. Совсем недавно впереди была целая жизнь, а теперь, все, что у нас осталось – сорок восемь часов. Глупо надеяться, что судьи будут к нему благосклонны, своими показаниями Ричард подписал смертный приговор.

В тот миг я одинаково ненавидела и Марию и Елизавету, но был ли смысл швыряться проклятиями? Мы сами ступили на этот путь и сами сделали выбор.

Комментарий к Глава 21. Жертва

группа в контакте - https://vk.com/lena_habenskaya

========== Глава 22. Пьеса сыграна ==========

На суд меня, конечно, не пустили. Я все еще была заключенной, хотя Бриджесс и намекнул, что епископ составил указ о моем освобождении.

— Очень скоро вы покинете эти стены, леди Стенсбери, — улыбнулся комендант.

Его слова принесли облегчение, но лишь отчасти. Я мерила шагами камеру и пыталась успокоиться, но тщетно. Да и как, если в ту самую минуту Ричард стоял перед лицом беспощадного правосудия, готового обрушиться на него со всей мощью? Ну, зачем, зачем он оговорил себя?

Бриджесс разрешил нам только одно свидание – больше нельзя. И я не смела сердиться на него, ибо комендант и так рисковал, согласившись пустить меня к Ричарду. Я смогла лишь передать ему записку, в которой еще раз умоляла не губить себя, но знала, что Ричард все равно сделает по-своему. Он был уверен, что поступает правильно – спасает меня и Анну, и отчасти я понимала его, но не могла и не хотела смириться. Только глупец мог поверить в то, что судьи будут к нему милосердны. Королева не щадила предателей.

Время в день слушания тянулось бесконечно. Ночь я провела без сна, хотя честно пыталась, не ради себя, но ради ребенка, которого носила под сердцем. Если Ричарда казнят, мне придется любить его за двоих. Да, я готовила себя к самому страшному. Знала, что справлюсь, переживу, но от отчаяния и бессилия хотелось лезть на стену. Я сидела на узкой постели, поджав ноги, и занималась самым неблагодарным и болезненным делом – рассуждала на тему «а что если бы?» Если бы Ричард не связался с протестантами, если бы не покидали Фитфилд-Холл и не согласились шпионить для Елизаветы. Если бы… Самые жестокие и бесполезные мысли.

Я уже не хотела ни власти, ни денег – только спасения для нашей семьи. Да, очень скоро Мария умрет и трон, вероятно, перейдет Елизавете, но что мне от этого, если к тому времени я все потеряю?

Лязг ключей в двери заставил меня встрепенуться. В камеру зашел Бриджесс.

— Миледи. — Он поклонился, но не взглянул мне в глаза. — Присядьте.

Я и не думала подчиниться. Вскочила с кровати и дрожащим голосом спросила:

— В чем дело?

Боже, какой глупый вопрос. Конечно, я знала, с какой вестью он пришел.

— Слушание по делу вашего мужа только что завершилось.— Он снова замолчал.

Казалось, что стук моего сердца эхом отдавался вокруг. Ноги ослабли, и я инстинктивно схватилась за изголовье колченогой постели.

— Говорите, как есть, мистер Бриджесс, — я не узнала собственный голос.

— Виконта признали виновным и вынесли смертный приговор. Присяжные требовали сожжения, но Его Преосвященство смягчил наказание до обезглавливания.

Я села на кровать. Звуки и краски притупились, а в ушах зазвенело.

— Ее Величество уже поставили свою подпись?

— Нет, — Бриджесс покачал головой, и я почувствовала, что страх немного отступил.

Без подписи королевы документ не имел юридической силы, а, значит, время еще оставалось.

— Но она подписала приказ о вашем освобождении, леди Стенсбери, — комендант слабо улыбнулся. — Вам больше нет надобности оставаться в этой камере.

— И шагу не сделаю, пока вы не дадите мне увидеть мужа.

— Леди Стенсбери, это…

— Прошу вас, Джон, — я подошла к нему и взяла за руки. — Вы так много для меня сделали, так много рисковали, и, клянусь, я никогда не забуду вашей доброты. Но, позвольте мне увидеть его.

Комендант немного помолчал.

— Хорошо, — сказал он наконец.

— У вас десять минут, не больше, — предупредил Бриджесс, открывая дверь.

— Спасибо, Джон, — я улыбнулась ему и проскользнула в камеру.

Ричард сидел на полу, под окном и, увидев меня, встрепенулся.

— Мне сказали, с тебя сняли обвинения, — он заключил меня в объятия. — Вот видишь, — он чуть отстранился и обхватил мое лицо, — я же говорил, все будет хорошо.

— С тобой тоже. — Я прижалась к нему всем телом. — Ничего не бойся, родной. Я вытащу тебя отсюда.

Ричард все еще был здесь, со мной. Его сильные руки обнимали меня, я чувствовала тепло его дыхания и биение сердца. От мысли, что это может быть наша последняя встреча, делалось дурно.

— Ты должна вернуться в Нортумберленд, Лиз, — сказал он серьезно. — Здесь оставаться опасно. К тому же ты нужна Анне и Маргарет. Теперь они на твоем попечении.

— Не говори так, — голос задрожал, а к глазам подступили слезы. — Ричард, прошу тебя, не говори так. Я не оставлю тебя.

Мне хотелось сгрести его в охапку и убежать отсюда. Так далеко, насколько это возможно. Туда, где нет ни Марии, ни Елизаветы, ни католиков и протестантов. Убежать на край света.

— Пришло время быть сильной, Лиз, — Ричард посмотрел мне в глаза. — Кто, если не ты? — Он с нежностью провел запястьем по моему лицу. — Я так сильно тебя люблю. Если бы ты знала…

— Я знаю. И я тоже люблю тебя. Когда я стала твоей женой, то дала клятву быть рядом и в горе, и в радости. Помнишь?