— Даже гусиной печени с капустой? — уточнила я, зная ее нелюбовь к этому блюду.

— Да, да! Даже печени! — заверила она. — Только возьми с собой.

— Ну, хорошо, — вздохнула я, сдаваясь маленькой искательнице приключений. — Только от меня ни на шаг, иначе поставлю на горох.

— Пффф…. — фыркнула Анна, — ты постоянно этим грозишься, но никогда не выполняешь, — засмеялась она.

Что верно, то верно. Всякий раз, после очередной ее проделки, я собиралась как следует наказать проказницу, но жалость брала верх, вспоминая, как Эбигейл заставляла меня на рассыпанном по полу горохе и читать «Деву Марию», покуда язык не онемеет и колени не сотрутся в кровь.

Впрочем, справедливости ради, на сей раз Анна послушно держалась за моей спиной, очевидно, потому, что боялась. В подвале действительно было жутковато — когда я открыла тяжеленную дверь, снизу потянуло плесенью и еще чем-то сладковатым, отдаленно напоминающим запах церковных свечей, но затхлость все равно брала верх.

— Дай мне лампу.

Освещая путь, я начала осторожно спускаться. Сверху капала вода, и на ступенях тут и там образовались лужи, отчего камень стал скользким.

— Держись за мою руку.

Анна даже не стала возражать. Она взволнованно дышала, но совершенно очевидно была вдохновлена нашим маленьким приключением.

Наконец, мы спустились до самого низа и оказались в большом помещении. Точные его размеры определить было трудно, но, судя по разносящемуся эху шагов, они были внушительными. Дрожащий свет масляной лампы выхватывал из темноты покрытые плесенью стены и несколько ящиков вдоль них. Осмотревшись, я заметила четыре закрепленных металлическими прутами факела.

— Думаю, не помешает добавить света.

Ричард уже показывал мне подвал, но наша экскурсия получилась короткой, и ничего особенного в тот раз я не увидела.

Мы зажгли факелы. С прошлого раза здесь ничего не поменялось, только теперь внимание мое было приковано к ящикам и сундукам, где могло найтись что-нибудь подходящее для бинтов.

— Если уж вызвалась со мной, помогай искать, — сказала я, открывая тот, что был ближе ко мне.

Внутри оказалась старая посуда и какие-то сломанные безделушки. Отметив про себя, что малахитовая статуэтка неплохо смотрелась бы на каминной полке в кабинете, я положила ее обратно и продолжила поиски. Сейчас меня бы куда больше обрадовала старая рубаха или изъеденное молью платье.

Во втором сундуке обнаружилась гора макулатуры — полуистлевшие приходно-расходные книги, письма и уже не имевшие никакой ценности документы. Да уж, может, не стоило так радикально избавляться от старой одежды на чердаке?

— Анна? — покончив в с третьим сундуком, я обнаружила, что падчерица исчезла. Ох, и устрою же я этой девчонке! — Анна!

Судя по тонкой полоске света тянущейся из коридора, маленькая разбойница все-таки решила исследовать подвал в одиночку. Может, горох и в самом деле не такая плохая идея?

— Анна! — Я захлопнула крышку сундука и, сняв со стены факел, пошла на свет. — А ну быстро сюда, негодница!

Свернув за очередной угол, я обнаружила падчерицу.

— Вот ты где! Ну, подожди у меня.

Она стояла, держа на весу масляную лампу, и смотрела куда-то вперед.

— Элизабет… — Анна нервно сглотнула и вытянула дрожащую руку. — Что это там?

Я посмотрела туда, куда она указывала. Узкий коридор упирался в тяжелую дубовую дверь, из-под которой лился свет. Никаких жилых помещений в подвале не было и быть не могло, а комнаты прислуги находились на первом этаже. К тому же, когда мы спускались, дверь была заперта снаружи.

Несколько секунд я лихорадочно размышляла, как поступить: тихонько убраться и позвать Фирса (что было бы самым разумным) или?..

— Ступай наверх, — шепотом велела я.

— Но…

— Живо!

Анна испуганно посмотрела на меня, затем снова на дверь, но подчинилась и убежала. Оставшись в одиночестве, я направилась к двери, уже догадываясь, что увижу за ней. Эти подозрения возникли у меня давно, но не находили подтверждения. До сего дня.

Прежде, чем я коснулась ручки, дверь открылась, и в темный коридор хлынул свет.

— Вы миссис Элизабет Стенсбери? — на пороге стоял средних лет мужчина в одежде священнослужителя, а за его спиной я увидела его четырех, двум из которых было едва ли больше двадцати.

— Именно, святой отец. А вы, надо думать, протестанты в бегах?

Комментарий к Глава 11. Что скрывают темные углы

группа в контакте - https://vk.com/lena_habenskaya

========== Глава 12. Протестанты в бегах ==========

— Меня зовут Ноэль Бретон, — представился мужчина. — Можно просто отец Бретон. — В дрожащем пламени факела я видела его мягкую улыбку.

— Вы священник?

— Я всего лишь покорный слуга Господа, — кротко ответил он. — Прошу прощения, что напугал вас, леди Стенсбери.

— Вы меня не испугали. — Не хватало только, чтобы Бретон и его спутники сочли меня трусихой. В конце концов, это был мой дом и моя территория. — Но не скрою, что это было неожиданно.

— И еще раз прошу нас извинить, — он отошел в сторонку, приглашая меня внутрь комнаты. — Теперь я должен представить вам моих верных помощников.

— Генри Флетчер, миледи, — совсем юный на вид мальчик лет четырнадцати вышел вперед и поклонился. — К вашим услугам, госпожа.

— Джоэл Смит, — представился второй, выглядевший немногим старше. Он в точности повторил действия Флетчера. — К вашим услугам.

Двое других были взрослыми мужчинами, и также являлись монахами-протестантами, сопровождающими отца Бретона.

Сказать, что я оказалась в замешательстве — не сказать ничего. Оставлять их в подвале теперь не было никакой нужды, кроме того Генри выглядел болезненно и то и дело глухо кашлял, и дальнейшее пребывание в холоде и сырости вскоре попросту убило бы его.

— Ступайте за мной, господа. Вам больше нет необходимости прятаться здесь.

Маргарет, которая, разумеется, была в курсе всего, даже не пыталась отвертеться и сказала, что с самого начала настаивала на том, чтобы Ричард все мне рассказал.

— Он скоро вернется, вот тогда и поговорим, — ответила я.

На деле же мне было страшновато, хотя по сути бояться должен был Ричард, ведь это он, а не я скрывала опасную тайну. Но, зная, как сильно он не любил вмешательство в свои дела, я все равно волновалась.

Вскоре вернулась Мэгги и вместе с другими служанками помогла гостям разместиться в комнатах на третьем этаже. Генри выделили самую теплую. Приглашать доктора было опасно, но моя компаньонка кое-что смыслила в медицине и неплохо справлялась с лихорадкой.

— Легкие здоровы, — заключила она. — Так что поправится. — Она усмехнулась и потрепала парня по растрепанным волосам. — Не бойся, красавчик, жить будешь.

— Мэгги! — одернула я, и едва сдержала смех, наблюдая, как бедный парень заливается краской. — Он монах, так что прояви хоть каплю богобоязненности.

— Я еще не принес обеты, — тихо сказал Генри, но тотчас опомнился. — Ой, простите, миледи.

Только этого не хватало. Когда мы еще жили при дворе, Мэгги частенько флиртовала с пажами, умудряясь при этом сохранять репутацию добропорядочной девушки, что, в общем-то не меняло сути. Моя верная компаньонка могла запросто соблазнить беднягу Генри, если он ей приглянется, а это, кажется, уже случилось.

— Только попробуй что-нибудь учудить, — пригрозила я, оттащив ее за угол. — И так проблем по горло.

Время до вечера тянулось издевательски медленно. Ричард обещал быть затемно, и остаток дня я готовилась к разговору, подбирала нужные слова и мысленно проигрывала возможные реакции мужа. За пять месяцев нашего брака у меня сложилось вполне четкое представление о том, что он за человек, как воспринимает те, или иные события — что злит его, что радует или же повергает в ступор. Ричард был вспыльчив и временами просто невыносим, но вместе в нем присутствовал здравый смысл. И я надеялась, что в данной ситуации разум возьмет верх над чувствами.