— Бога ради. Работать я буду на совесть, если же Ардмонт захочет меня уволить — упираться не стану. И уж тем более не стану огорчаться из-за какого-то занюханного сморчка.
— Ты попал в точку. Этот замухрышка страдает острым комплексом неполноценности. Он и раньше был довольно желчным и противным, а теперь стал просто невыносим. Наши курьеры его на дух не переносят. Ладно, пес с ним… Давай уж воспользуемся нашим приездом и заглянем в гараж. Пора подыскать тебе какой-нибудь драндулет.
Я остановил свой выбор на "мерседесе". Не слишком шикарном, но вполне приличном. Пятилетней давности. Внутри и снаружи автомобиль сверкал, да и движок был в прекрасном состоянии.
— Отличный выбор, — похвалил Патрик. Особенно его привлекло широкое заднее сиденье. — Да, брат, тебе есть, где развернуться. В моей особенно не повольничать. Только, бога ради, не забывай, что здесь правостороннее движение. А теперь, езжай в свои отели проверять списки, а я займусь своими старичками. Перед обедом жду тебя в своей берложке — попьем пива.
В Магалуф я добрался без приключений — мне уже приходилось ездить по правой стороне в Португалии, когда я снимался в телероликах. В списке моей первой партии оказалось шестнадцать персон. Десятерых из них требовалось поселить в "Сан-Винсенте", а остальных — в "Польенсе". Прилет банды ожидался в субботу вечером, в пять минут одиннадцатого. Я тщательно изучил список, высматривая одиноких девиц. Из всех кандидатур мое внимание привлекла семья Мак-Лейш, в составе которой числилась одна мисс, а также некие мисс Томпсон и мисс Лаундес. Семья забронировала себе номера в "Сан-Винсенте", а обе одинокие мисс — в "Польенсе". Возраст в анкетах не указывался, но все старше двадцати одного года.
Сидя на балконе с Патриком и потягивая пиво, я наблюдал за накатывающимися на пляж волнами.
— Еще месяц, — произнес Патрик, — и пляжи начнут заполняться. Еще два месяца — и на них яблоку будет упасть негде. Начиная же с июля… — он мечтательно вздохнул, — …весь берег будет усеян шоколадными телами. Обнаженные грудки, выставленные напоказ бронзовые попочки… Эх! Да, кстати, чуть не забыл — нужно починить бинокль. Прошлым летом я так засмотрелся на одну красотку, что уронил его и разбил линзу.
— Да, Патрик, похоже, нас ожидает жаркое лето.
— Это как пить дать — по-другому здесь не бывает. Только смотри — по возможности, держись подальше от замужних. Очень опасная публика для нашего брата. — Патрик усмехнулся, словно вспоминая былые дни. — Пару лет назад прилетела сюда одна англичаночка с тремя детьми; я сначала даже не поверил, что это её дети, уж больно молодой она мне показалась. Сопровождала её только няня, а муж должен был прилететь через неделю. Познакомились мы с ней в баре и, похоже, сразу приглянулись друг другу, хотя я уже знал про мужа и детей, а поэтому не настаивал на продолжении знакомства. Мы попрощались, я вернулся домой, и вдруг — стук в дверь. Заявляется моя дамочка, которой захотелось посидеть со мной и попить кофе. Что делать — не выставлять же её за дверь? Словом, десять минут спустя мы уже катались по ковру, сплетясь в клубок, как пара бездомных кошек; потом же, когда она кончила, я испугался, что у меня на руках окажется бездыханное тело. В жизни не видел столь бурного оргазма. Оказывается, бедняга за всю жизнь ни разу не кончала! А ведь троих родила! Представляешь, её муж даже не подозревал о том, что женщины тоже способны испытывать удовольствие от секса.
— В семье не без урода, — вздохнул я.
— Он кончал за десять секунд и тут же погружался в блаженный сон. Ну да ладно. Словом, она пристала ко мне, как прилипала к акуле. Нянька присматривала за детишками, а ошалевшая мамаша преследовала меня по пятам. Мы встречались утром, днем и вечером, а по ночам она скреблась в дверь и снова требовала своего. Я уже имел довольно бледный вид, а тут еще, в один прекрасный день она призналась, что больше никогда не сможет спать со своим мужем.
— Ну и дела.
— Да вот, представь себе.
— Ну и как ты спасся?
— Я сказал ей, что должен уехать на одну неделю — на противоположный край острова. Не знаю — как, но она догадалась, что я пытаюсь от неё избавиться, и больше ко мне не подходила. А вскоре прикатил её муж здоровенный белобрысый малый. Меня так и подмывало отозвать его в сторонку и дать парочку полезных советов.
— А ещё подобные истории были?
— О, да, — расхохотался Патрик. — Прошлым летом, например, в отеле "Пальма" жила одна молоденькая немочка. Кровь с молоком. Она просто обожала это дело: сверху, сзади, сбоку, вверх ногами… Днем и ночью. Зарегистрировалась она как мисс Герта Холштайн, так что я был только счастлив помочь ей. Потрясающая фигурка… пышная упругая грудь, длиннющие ноги… Так вот, пару дней спустя заявляется какой-то субъект, годный ей в отцы. Или даже в деды. Лет под семьдесят, весьма импозантный, прикатил в "роллс-ройсе" с собственным шофером, и тоже поселился в "Пальме". В тот же вечер моя валькирия прискочила на наш обычный сеанс и даже словом о нем не обмолвилась. На следующий день, когда я её встретил, у неё под глазом багровел синячище размером с мельничный жернов. А чуть позже ко мне домой заглянул шофер — детина с габаритами Мохаммеда Али, но раз в восемь злее. Он сказал, чтобы я оставил эту дрянь в покое и никогда не пускал её к себе. В противном случае… Ты знаешь, я изрядно струхнул.
— Прекрасно тебя понимаю, — кивнул я. — А ты случайно не узнал имя этого старикана?
— Его звали Гюнтер. Какой-то промышленный магнат. Богатый, как Крез. Похоже, Герта от него сбежала, а он прикатил сюда, чтобы уговорить её вернуться в родимое гнездышко.
— Что ж, намек понял. Постараюсь держаться подальше от мужей и дедушек.
— Бойся также ревнивых любовников, — хохотнул Патрик.
— Как, ещё и этих? Неужели у тебя и по этой части есть опыт?
— Да, сижу я как-то в придорожной пивнушке теплым ясным вечером, никого не трогаю, мирно читаю газету, и вдруг заваливается парочка и устраивается за соседним столиком. Девчонка — просто отпад: умопомрачительно роскошная блондинка с крутым бюстом и загореленькая, как… как твоя шляпа. А с ней какой-то мозгляк, почти точная копия Уолтера Пейна. Они вдрызг разругались, и девица заявила ему на шведском английском, чтобы он шел в задницу и оставил её в покое. Этот зануда — ну, вылитый Пейн — начал скулить и ныть, чтобы ему дали последний шанс, что он исправится и так далее. Но девчонка настояла на своем, и он уполз, поджав хвост.
Ну, тут я к ней подкатываю и говорю, как, мол, ужасно так заканчивать свой отдых. И не хочет ли она пропустить рюмашку, чтобы забыть о случившемся. С удовольствием, говорит. И выпила раз, другой, третий… Последнюю рюмку — уже у меня дома. Закончила она отдых на самой высокой ноте, отбивая на пружинах моей кровати "Турецкий марш" Моцарта. На следующий день я отвез её в аэропорт и уже прощался, когда подкатывает этот самый любовничек и начинает вопить и визжать, как будто зацепился яйцами за колючую проволоку. Врывается полиция, слетаются управляющие, гиды, и — на следующий день вся Мальорка узнает, что я трахнул девицу этого козла в её последнюю ночь на острове. По счастью, мне удалось подмигнуть знакомому начальнику смены, которого я знаю, как родного брата, а он, в свою очередь, подмигнул начальнику полиции, который и на самом деле приходится ему братом, и девицу препроводили на посадку. Я незаметно улизнул в туалет, а крикун-рогоносец остался в полном одиночестве, недоумевая, куда все подевались. Кончилось все удачно, но несколько неприятных минут я пережил.
— Понятно, урок усвоен, — кивнул я.
— Дело, конечно, непростое. Эти чертовы женщины постараются сбить тебя с пути истинного. Было время, когда я считал, что только мужчины волочатся за женщинами. Теперь, бегорра, я узнал жестокую правду. Бабы любят это точно так же, как и мы, а ухищрения, к которым они прибегают, чтобы добиться своего, заставят позавидовать Тартарена с Мюнхгаузеном. Может, конечно, все дело в местном воздухе, и солнце с морем просто сводят их с ума. Или близость к природе заражает их романтическим духом. Как бы то ни было, стоит даже самой старой и сухой ведьме провести здесь пару дней, как она совершенно преображается и начинает гоняться за всеми встречными мужчинами. Сотни раз я наблюдал эти удивительные сцены.
