— А, по-моему, они прекрасные.

— Спасибо. А вы уже видели, какая грудь у Рут?

— Э-ээ, да. Мельком подсмотрел.

— Вот они совершенно идеальные. Особенно для рекламы бикини. Хотела бы я иметь такие.

— Не надо, у вас все великолепно, — прохрипел я.

Продев руки в бретельки бюстгальтера, Фрэнки взяла у меня свою одежду вместе с полотенцем и перебросила через дверцу машины. Потом повернулась ко мне спиной.

— Застегните, пожалуйста.

Я скрепил застежку, прикоснувшись к нежной коже.

— Спасибо, — сказала Фрэнки, поправляя чашечки. Затем приняла грациозную позу, полусогнув одну ногу в колене.

— Так сойдет?

— По десятибалльной шкале я бы выставил вам все двенадцать.

Телфер приблизился к нам.

— Пошевеливайтесь, девчата. Оставьте ребят в покое. Еще успеете с ними наиграться.

Патрик и Рут присоединились к нам. В белоснежном бикини и с золотой цепью вокруг талии Рут выглядела совершенно умопомрачительно.

— Идите туда, к деревьям, — указал Телфер, снимаясь с места. Девушки последовали за ним — золотистые нимфы с развевающимися от легкого бриза волосами.

— Ты когда-нибудь видел нечто подобное? — с придыханием спросил Патрик. — Когда она скинула белье и предстала передо мной в костюме Евы, я испугался, что отдам концы. Не грудь, а песня! А лобок — райские кущи…

— Им, похоже, наплевать на нас.

— А что тут такого? Нормальное, здоровое отношение. По мне, так пусть все молодые и красивые женщины последуют их примеру — тогда все распутники и насильники быстро канут в Лету. Черт возьми, я до того завелся, разглядывая её тело, что теперь две недели все будет болеть.

— А ведь у нас впереди ещё целая неделя. Представляешь, что останется от нас в конце…

— Ничего, в неделе целых семь ночей. Если я не пересплю с этой брюнеткой сегодня же вечером, то меня зовут не Патрик Гиллхули О'Коннелл Холмс. Кстати, если ты проболтаешься про мое имя хоть одной живой душе, я тебе все кости переломаю.

Добрых пятнадцать минут мы следили за тем, как Телфер снимает девушек во всех мыслимых и немыслимых позах. Затем он отправил их к машине переодеваться, громко выкрикнув вдогонку:

— Теперь попробуем в зеленом. Только пошевеливайтесь.

Патрик поспешно отошел на прежнее место. Я взял полотенце и развернул его. Фрэнки рассмеялась:

— Я вижу, вам не терпится.

Лифчик и трусики повисли на полотенце и Фрэнки снова предстала передо мной в чем мать родила. У меня перехватило дыхание. Просто невероятно.

В течение следующего часа они переодевались ещё дважды. Наконец, все уселись в машину, и мы покатили в Пагуэру.

— По-моему, получилось здорово, — довольно произнес Телфер, перезаряжая оба фотоаппарата. — Спасибо вам, ребята. Вам не слишком тяжело пришлось с этими полотенцами? — Он застенчиво посмотрел на меня.

— А что нам оставалось делать? — вздохнул я. — Мы ведь пообещали помочь. Удовольствия, конечно, никакого, но слово есть слово…

Патрик громко заржал, а Фрэнки легонько шлепнула меня по шее.

— Целиком с вами согласен, — с серьезным видом кивнул Телфер. Обнаженные женщины способны внушить отвращение любому…

Эх, бедняга!

В Пагуэре мы остановились всего минут на пять. Кроме такого же пляжа там ничего особенного нет. А вот в Камп-де-Маре, заросшем пушистыми сосенками, Телфер оживился, и все повторилось снова — полотенца, переодевания, колотящееся сердце, готовое выпрыгнуть из груди…

К концу съемок Патрик прошептал:

— Боюсь, к концу недели я протяну ноги.

На обратном пути за руль сел он, а я устроился сзади между девушками. Сначала мы заехали в Сольер и пообедали, а потом двинули через горы в сторону Пальмы. В "Сан-Педро" мы вернулись в пять часов вечера.

— Замечательный день, — произнес Телфер. — Просто бесподобный. — А какие у вас планы на завтра?

— Я предлагаю поехать на восточное побережье, — предложил Патрик. Там много красивых бухточек, гротов и гор.

— Прекрасно, прекрасно…

Телфер попрощался с нами и, позевывая, зашагал к лифту.

— А у вас какие планы? — обратился я к Фрэнки.

Она пожала плечами и перевела взгляд на Рут. Та тоже пожала плечами.

— Сначала — горячая ванна, — сказала Фрэнки. — А потом — понятия не имею.

— Тогда мы предлагаем, — сказал Патрик с горящими глазами, — сначала выпить у меня по рюмочке, а потом прокатиться в Пальму. Там мы поужинаем в одном приятном и тихом заведении, а далее — по вашему усмотрению… — Он покосился на меня. — Верно?

— Прекрасный план, — с готовностью подтвердил я.

— Мы заедем за вами в семь, — сказал Патрик.

— Я не знаю… — неуверенно протянула Рут. — В том смысле, что мы ведь с вами едва знакомы. Лишняя осторожность девушкам никогда не повредит. Откуда мы знаем, что вам можно доверять?

— Не ломайте себе головы, — утешил её Патрик. — Доверять нам не следует ни на йоту.

— Тогда ждем вас в семь, — сказала Фрэнки.

Все это случилось неделю назад. Завтра Рут и Фрэнки улетают в Англию, а нам останется только предаваться сладостным воспоминаниям. Неделя была сказочная. Волшебная. Погода стояла безоблачная и мы исколесили весь остров. А каждый вечер мы ужинали, танцевали и… И что еще? Ах, да, я встретил вторую группу туристов — тридцать шесть голов — и все прошло без сучка, без задоринки. Сезон ещё толком не начался, поэтому, в основном, прилетели старички, но среди них затесались и три молоденькие секретарши. Не высший класс, но вполне… Впрочем, лиха беда начало.

Я уже по уши погрузился в свою новую работу. С каждым днем прикипаю к ней всей душой. Кстати, на следующий день после того, как я встретил свою первую группу, Уолтер Пейн лично позвонил и поздравил меня. Должно быть, мистер Мак-Лиш не поленился и поведал ему о моем рыцарском отношении к его жене.

И еще: Тони Дейн прислал письмо, в котором сообщил, что забронировал номер в "Польенсе" на весь июнь. Этот негодяй присовокупил, что, если к его приезду я не подготовлю дюжину наложниц, то он нажалуется на меня Ардмонту и не уймется, пока меня не уволят. По его словам, реклама "Уайт-Марвела" заполонила все телевидение, но у меня там настолько премерзкая рожа, что телезрительницы присылают мешки писем, в которых требуют линчевать меня. Лживый гад!

Ничего, я ему устрою, когда он сюда доберется.

Вот, пожалуй, и все. Сейчас уже одиннадцать, а я хочу лечь пораньше неделька выдалась утомительная. Если у меня как-нибудь выдастся хотя бы пара (я вовсе не шучу) свободных минуток, то я расскажу вам о своих похождениях с Тони. И… Прошу прощения…

— Послушай, Фрэнки, золотко…

— Да?

— Я не хочу показаться тебе ханжой, но, может, выходя на балкон, ты наденешь хотя бы трусики…

По-моему, Фрэнки готова разгуливать нагишом даже по Вестминстерскому аббатству.

Оле!