После того как наш клиент ушёл в мир иной, я минут пять решал, что же нам делать. По идее, полученные сведения следовало срочно по рации передать в штаб группировки, ну, по крайней мере, в нашу службу, и уже совместными усилиями накрыть и этот караван, и базу боевиков. Всё это так, но кто знает, какую должность занимает этот крот. Вдруг такую, что сможет расстроить всю операцию – просто так лимон баксов не платят, значит, шишка большая и от него много чего зависит. Проанализировав сложившуюся ситуацию, я решил всё же действовать собственными силами. Ну их, этих больших боссов, с их алчностью и стремлением въехать в свой буржуазный рай на костях простых сограждан, тут вопрос стоит о стабильности в регионе и, в конечном счете, о судьбе России. Поэтому действуем сами и мочим всех на этой бандитской базе. Когда дело сделаем, тогда и будем связываться со всякими штабами, чтобы присылали вертушки для вывоза бабла и других трофеев.
В том, что мы сможем уничтожить охрану базы и всё там взять под контроль, я даже и не сомневался. По сведениям пленного, на базе сейчас находилось одиннадцать человек, из них только семеро бойцы, ещё двое занимались пленными и хозяйственными работами и даже автоматов не имели, а ещё двое, вообще, довольно пожилые люди. Один был духовным лидером ваххабитов, а второй эмир, он входил в большую восьмерку, руководившую всем сопротивлением на Кавказе. Эти двое были, пожалуй, подарочком поценнее, чем весь груз того каравана, за которым мы охотимся.
Так как у нас была всё-таки офицерская спецгруппа и каждый из ребят был весьма опытным и грамотным военным, я решил устроить свободный обмен мнениями. Дело предстояло трудное, и каждое предложение было важно для его успеха. Спрятав оружие, изъятое у боевиков (с собой взяли только пулемёт), мы отошли от места боя километра на три и там, в укромном месте перекусив, устроили своеобразное совещание. Особо торопиться было не нужно, поэтому мы смогли подробно всё обсудить и наметить план действий. Благо у нас имелась крупномасштабная, подробная карта окрестностей этого «большого зиндана», изъятая у боевика. И тот, совершенно безвольный после введения ему химического препарата, сам указал, где располагались два парных поста, охранявшие возможные подходы к ваххабитской базе.
К объекту подошли, когда солнце начинало клониться к закату. Накрапывал дождь, и мы, пользуясь сумерками и ненастной погодой, рассредоточились для завершающей фазы операции, после чего затаились на этих позициях. Планировалось начинать штурм базы в тот момент, когда туда прибудет груз. Деньги и наркотики боевики должны были с каравана перегрузить на Газ-66 с военными номерами. Вот этот грузовик в сопровождении «Уазика» с охраной мы и ждали.
Грузовик и «Уазик» подъехали в 8–57. Из автомобилей высыпали люди, одетые в нашу военную форму. Вскоре к ним подошли и боевики. Они стояли толпой и что-то обсуждали. Когда к этой группе приблизились два человека, одетых в цивильное, мы начали операцию. Хан и Петруха уничтожали вражеские посты, я работал пулемётчиком, ну а остальные добивали тех, кого я не смог достать. За Щукой были двое главарей этого скопища бандитов, те, что были без автоматов и одеты как обычные сельские жители. Щука должен был их только ранить, но так, чтобы они сразу потеряли сознание.
Однако всё пошло не так гладко, как планировалось. Напортачил Петруха; с того поста, который он должен был бесшумно уничтожить, раздалась автоматная очередь, правда, она тут же заглохла, но свою предательскую роль сыграла – бандиты как тараканы бросились врассыпную, пришлось, чтобы их быстро уничтожить, работать на полную катушку. Однако нескольким ваххабитам удалось прошмыгнуть в пещеру, где и находилось их лежбище. Подобраться к этому каменному зёву теперь было проблематично – оттуда, не смолкая, долбили два пулемёта. Пока я думал, как незаметно приблизиться прямо к смертельной пасти этой пещеры, чтобы влепить подарочек из гранатомёта, меня опередил Петруха. Как только был ликвидирован бандитский пост, Петруха явился к нам и пришёл не пустой, а с трофеем, который прихватил с собой, – это был РПГ. Вот из него он и произвёл чёткий выстрел прямо в зёв этой проклятой пещеры, с лихвой исправив допущенный им косяк при ликвидации бандитского поста.
Раздался взрыв, превысивший все мыслимые ожидания от воздействия выстрела РПГ, даже с учётом того, что он произошёл в замкнутом пространстве. Дрожь земли почувствовал даже я, хоть находился метрах в двухстах от пещеры. Из пещеры вырвался огромный сноп пламени, сопровождаемый градом осколков, включая довольно крупные, которые разлетелись веером метров на сто пятьдесят от убежища бандитов. Затем из скального провала повалил чёрный дым; не иначе у ваххабитов в этой пещере имелся запас взрывчатки, вот он и детонировал от выстрела РПГ. После такой мгновенной чудовищной встряски наступила гнетущая тишина, а может, это только так мне казалось, просто заложило уши после такого мощного взрыва. Даже щебета птиц я не слышал, пришлось полагаться лишь на зрение, напряжённо вглядываясь в застывшие на земле тела боевиков и окружающую местность в попытке засечь хоть какое-нибудь движение. Но никакого движения не было, казалось, даже ветер стих, не смея нарушить спокойствие в этом царстве мёртвых, хотя спустя мгновение шальной порыв его выдул из обшивки «Уазика» тонкую струйку дыма. Надо же, до него долетел один из горящих осколков. Это обстоятельство резко подстегнуло меня к немедленным действиям, ведь если Уаз загорится, пламя быстро перекинется на стоявший рядом Газ-66, в котором, собственно, и находится то, из-за чего мы все рисковали, из-за чего погиб наш товарищ Дыня. Нельзя этого допустить. И я, рискуя и не выжидая положенного времени, чтобы убедится, что все боевики уничтожены, бросился к автомобилям.
Но ничего не произошло, никто не стрелял в ответ и ко мне присоединились остальные ребята, все кроме Щуки, который на своём месте продолжал внимательно контролировать окружающую местность. Вскоре мы потушили Уаз, и я отослал Хана с Петрухой проверить, что осталось в пещере, где произошел взрыв, а сам занялся единственным выжившим ваххабитом, которого всё-таки успел ранить Щука. Им оказался эмир, всё ещё продолжавший лежать в беспамятстве от болевого шока. Остальные ребята пошли проверять соседнюю пещеру, служившую для ваххабитов тюрьмой. Собственно из-за этого бандитское логово и называлось «большим зинданом».
Первыми вернулись Хан и Петруха. Ребята выглядели несколько прибалдевшими. На мой вопрос, что там творится в пещере, Флюр, криво улыбаясь, заявил:
– Да ничего, печь крематория там, совмещённая с разделочным цехом мясокомбината. Дух – страшный, а по углам несгоревшие куски человеческих останков. Слабонервным лучше не смотреть.
Неожиданно со стороны пещеры, где содержались удерживаемые ваххабитами люди, раздался дикий вопль. Ребята бросились туда, а я задержался, нужно было закончить с единственным нашим пленным. Я только что обработал его рану, теперь необходимо было связать гада – чувствовалось, скоро очнется. Я быстро стреножил эту важную птицу и поспешил к ваххабитскому зиндану.
Мне всё ещё снится тот кошмар, который я там увидел. Пара связанных доходяг, лежащих у входа в эту пещеру, это ладно, а вот внутри каменного мешка меня ждал настоящий ужас. Во-первых, запах – непередаваемый, состоящий из чудовищной смеси вони выгребной ямы, гниющего мяса и духа мертвечины. Мертвецы были свалены в большую кучу, у всех были отсечены конечности, и не просто ровно отрезаны, концы ран были взлохмачены так, будто мясо из них вырывали зубами, ну, в лучшем случае, перепиливали самодельным резцом из камня. Нечто похожее на это орудие пытки валялось рядом с горой трупов, у большого плоского булыжника, служившего, по-видимому, разделочным столом. А ещё в этой пещере была небольшая ямка, заполненная полужидким дерьмом, по мерзкой вонючей поверхности которого плавали полусгнившие части человеческих тел.
И мухи… тучи жирных навозных мух, так и норовящих забраться под одежду. Невозможно было нормальному человеку выдержать даже минуту, находясь в этом рукотворном аду. Я тоже не выдержал и уже через несколько секунд выскочил оттуда на свежий воздух – даже фонарик не сообразил выключить.
