Я пытаюсь подняться, но миротворец резко бьет ногой в мой живот. Воздух вылетает из легких, и я сгибаясь пополам, прислоняюсь щекой к холодному полу подо мной. От боли перед глазами всё плывёт. Я напрягаюсь, вновь ожидая удара, но раздается выстрел.

В груди мужчины появляется рана, и он падает. В нескольких шагах от меня Пит опускает пистолет, видимо, отобранный у одного из охранников. Я смотрю позади него и вижу, что Ник и Джо смогли обезвредить остальных. Они без сознания лежат на полу темницы.

— Спасибо, — хриплю я. Слышно, как дверь в глубине коридора за моей спиной вновь распахивается.

— Надо уходить! — кричит Мейсон, жестом показывая на лестницу в конце тюремного пути с другой стороны.

Новая партия миротворцев врывается внутрь. У меня нет ни пистолета, ни лука — вообще никакого оружия, а в ближнем бою я не настолько сильна.

— Китнисс! — кричит Пит, бросая мне свой пистолет, и солдат устремляется прямо к нему. Мелларк ударяет его ботинком по голени, и я слышу, как противно хрустит кость. Он с криком падает на колено. Пит бьёт его по затылку, и тот падает лицом вниз. Сказать, что я впечатлена, это все равно, что ничего не сказать. Где он этому научился?

Я с легкостью подхватываю пистолет и стреляю. Другой миротворец падает с пулей в шее. Откуда их столько взялось? Ник с Джо отстреливаются и отбиваются на другом конце комнаты.

— Ник! — кричит Мелларк, но он лишь отвечает: — Пустой! — и я вижу, что ему тоже приходится драться в рукопашную.

— Джо! — воплю я, и она, не задавая вопросов, кидает мне новый пистолет. Я успеваю пристрелить миротворца, с которым дерётся Пит, но его лицо уже порядком разбито.

Я вижу, как Ник поднимает с пола пистолет и направляет его прямо на меня, и только через секунду кто-то хватает меня сзади за шею и дергает назад. Звучит выстрел, и миротворец падает, а я опускаюсь на пол, держась за пульсирующую шею.

— Убираемся отсюда, пока их ещё больше не привалило, — шипит Мейсон, запихивая за пояс отобранное у мёртвого стража порядка оружие. Ник держится за предплечье: его ранили. Пит, вытирая рукавом кровь с лица, рассматривает одежду мертвых мужчин и женщин, ища оружие и обоймы.

— Миротворцы пришлют другую команду, как только узнают об этом, — говорит Хорст и они с Джоанной быстрым шагом идут к лестнице.

— Стойте, — окликает их Пит, — давайте возьмем их костюмы? — предлагает он, указывая на мёртвых солдат.

— Неплохая идея, — отвечает Джо. — По крайней мере, так мы хоть какое-то время сможем оставаться незамеченными.

Пит подходит ко мне.

— Держи, — тихо говорит он, вручая мне белую куртку. Со всех сторон нас окружает тишина, нарушаемая лишь копошением товарищей, снимающих форму с солдат.

Мы перебираем вещи, собирая комплекты из неповреждённых пулями и неокрашенных кровью частей. Мёртвых миротворцев и тех, кто просто лежит без сознания, парни затаскивают внутрь одной из камер и запирают.

Я переодеваюсь в белую форму, думая о том, что все эти люди сегодня утром даже предположить не могли, что умрут в сыром подвале.

Я оглядываюсь и смотрю на невысокого, совсем молодого парня, чью куртку я надела. Интересно, знал ли он, во что ввязался, записываясь в отряд миротворцев. Наверное, знал, но это не значит, что мне от его убийства менее тошно.

Перед тем, как сбежать с арены, я убила парня из Дистрикта-1, защищая маленькую девочку. Убить его в тот момент оказалось легко. Мучения пришли потом. Почти каждую ночь я видела перед собой его лицо. Как долго я теперь буду помнить глаза этого военного, который не по своей воле отдал мне свою куртку и шлем? Возможно, всегда.

— Что теперь? — спрашивает Пит, прерывая мои размышления. — У вас есть план?

Ник поднимает с пола еще один пистолет и проверяет патроны.

— Да, слушайте внимательно, — тихо говорит Джо, — у нас две задачи. Первая — открыть чёрные выходы для группы мятежников, которая должна войти внутрь дворца. Вторая — схватить президента до того, как он успеет сбежать. Раз нас неожиданно стало вдвое больше, то лучше разделиться. Мы с Ником идём расчищать путь нашим, а вы с брюнетом — за Сноу.

Мы покидаем казематы, и Джо закрывает за нами дверь, задвигая тяжелый засов. Перезарядив обоймы и рассредоточившись по стенам, мы двигаемся из подземелья по лестнице вверх.

— Китнисс, — Джоанна хватает меня за запястье, — президента нужно взять живым. Будут суд и публичная казнь, поэтому аккуратнее. Его кабинет на третьем этаже. Большие резные двери. А спальня сразу над ним.

— Хорошо, — киваю я ей в ответ, и мы расходимся в разные стороны.

Тихо ступая по коврам, расстеленным на лестнице, мы поднимаемся выше на несколько пролётов до тех пор, пока не останавливаемся на отметке третьего этажа. Я выхожу и выглядываю в длинный коридор слева от себя. Пит проверяет такой же справа.

— Миротворцы… много, — шёпотом говорю я, поворачиваясь к нему, — видимо, кабинет президента в самом конце, потому что охранники далеко.

— И там тоже, — отвечает Мелларк, указывая на часть дворца за своей спиной.

— Что будем делать?

— Сюда, — зовёт он и уверенной походкой направляется по коридору, резко открывая первую попавшуюся дверь и заходя внутрь. В прошлой жизни он был мальчиком, в которого я влюбилась без памяти. Но кто мы друг другу теперь? Я не могу найти ответа на этот вопрос, но безоговорочно следую за ним.

— У меня есть идея, — говорит Пит, указывая на окно.

Не задавая вопросов, я открываю створки и высовываюсь наружу. Внутрь врывается ветер, отчего роскошные бархатные шторы надуваются, подобно парусам.

Я осторожно встаю на выступ здания и хватаюсь руками за декоративную лепнину. Опускаю глаза вниз и понимаю, что лучше бы этого не делала. Высота третьего этажа дворца с его узорными потолками больше двадцати метров.

Пит вылазит следом за мной и осторожно прикрывает створки, но вдруг гарнитуры в наших шлемах оживают.

— Первый отряд, проверка, — произносит командный голос.

— Первый принял: мы на месте, — отзывается низкий тембр.

— Второй, проверка.

— Второй принял: мы возле президентских дверей, все чисто, — отвечает хрипло их командир.

— Третий, проверка.

Молчание.

— Третий, проверка.

Возможно, это тот самый отряд, который сейчас заперт в нашей камере?

Пит отвечает в крошечный микрофон устройства.

— Третий принял: мы на месте, тут всё тихо.

Возможно, это даст нам ещё немного форы. У меня неровно дрожат колени, и я вжимаюсь в стену здания, цепляясь и переставляя ноги по тонкому карнизу.

Ещё как минимум пять балконов, и мы будем у комнаты президента. Теплый майский воздух приятно проникает сквозь тонкую куртку. Я гляжу на Пита. Он по-прежнему выглядит как парень, с которым я делилась самым сокровенным два года назад. Но сейчас что-то в нём изменилось.

— Всем отрядам проверить своих напарников, — вновь раздается шипение в рациях. — Предполагается, что пленники выдают себя за миротворцев, и что они в форме. Повторяю, проверить своих напарников.

Это голос Хорста. Губы Пита складываются в ухмылку.

— Пока они будут заняты проверкой друг друга, у нас будет несколько лишних пару минут, — говорит парень.

Невозможно сказать, сколько у нас ещё времени, прежде чем нас настигнет президентская охрана. Ручаюсь, что не так уж и много.

Мы добираемся до самого широкого балкона, и Пит помогает мне влезть внутрь и следом забирается сам.

Внутри кабинета тихо. Толстые ковры и тяжелые гобелены на стенах поглощают звуки. И вдруг я чувствую аромат роз. Я ныряю за толстую бархатную штору и осторожно осматриваюсь.

Вдоль стены слева от меня стоят книжные шкафы из темного дерева. Напротив — рабочий стол, за которым сидит он. Президент Сноу.

Перед ним несколько экранов, на которых без звука идут видео трансляции из разных дистриктов. Пожары, столкновения, взрывы. Это конец. И он знает об этом.

Я поворачиваюсь к Питу, показывая ему пальцем на дверь. Потом на себя и на Сноу. И мы выходим из тени.