— Что? Это не так! — закрутила она головой, а Гейл рассмеялся в голос. Это была по-прежнему та самая Мадж, которую он помнил с детства, но какая-то другая. Она вся сияла, её щёки заливало краской, и ему на ум пришло выражение «словно солнце», а потом он подумал: поцелуй её, возьми лицо в ладони и поцелуй.

Что уж скрывать, после их внезапной встречи в Шлаке и найденного на следующий день на кровати письма, эта девчонка занимала все его мысли. Только взглянув на ровные стройные строчки букв, он откинул конверт и в голос рассмеялся. Китнисс. Это были её проделки.

Изрядно потрепавшийся листочек, исписанный крупным почерком с двух сторон. Осторожно развернув послание, он выловил взглядом случайную строчку и скривил рот. В этом письме его голос звучал, как у слегка подвыпившего школьника, начитавшегося романтических сонетов, а не мужчины-охотника, который с тринадцати лет в одиночку отправлялся в лес, чтобы прокормить семью. И откуда Эвердин слов таких понабралась?

Зачем она это сделала? Неужели догадывалась, что все его гневные тирады в адрес дочки мэра были неспроста? А сейчас, оказавшись лицом к лицу с девушкой, не покидающей его голову последние пару дней, он почти физически ощутил, как падает в омут ее синих, как море, глаз.

— Тогда я задолжал тебе письмо, — протянул он девушке серый конверт.

— Не нужно. Оно не моё, и я понятия не имею кому оно принадлежит, — отпихивая от себя его руку, ответила Мадж.

— Знаю, — ухмыльнулся Гейл. — Зато вот это теперь точно мое.

Девушка от неожиданности открывала и закрывала рот не в состоянии выдавить из себя ни слова, пока наконец не заметила, что почерк на конверте был совершенно иной, мелкий и острый, в отличие от мягкого и округлого, коим было написано предыдущее послание.

— Но как ты… — закончить фразу ей не позволили горячие губы парня, легко касающиеся её обветренных и обкусанных и втягивающие в такой сладкий, словно тающая карамель, поцелуй. Кажется, Мадж попыталась пропищать что-то про приличия, но под напором сильных рук, прижимающих ближе, быстро капитулировала. В этот момент ей стало совершенно без разницы, кто именно сделал первый шаг, потому что если теперь он будет целовать её так всегда, то к черту все книги и их глупые правила. Реальная жизнь подкинула сюжет гораздо больше интригующий, чем те, которыми она зачитывалась в детстве.

— А говорила, что никогда не нравился, — пробормотал он, лишь на секунду оторвавшись от её губ и вкрадчивым прикосновением языка заставил девушку раскрыть рот.

Гейл целовал всё настойчивее, и Мадж приходилось ему отвечать. В голове у неё все поплыло. Парень взял её тонкие руки и положил их к себе на шею. И наконец она сделала то, о чём столько раз мечтала: запустила пальцы в его волосы, взъерошивая и без того всклоченную густую шевелюру.

Два сердца выбивали один ритм, и, если Мадж бы спросили, то она не смогла бы придумать этому дуэту имя иное, чем «полет».

— Идём, провожу тебя домой, — оставляя совсем лёгкое касание на губах, произнёс парень.

Уголок его рта приподнялся в фирменной полуулыбке. Гейл медленно выпустил из объятий её хрупкую фигуру и, поцеловав в кончик носа, взял за руку и повел вниз по улице. Она попыталась объяснить почему солгала, но разум сообщил, что на сегодня запас оправданий исчерпан.

Если бы Мадж спросили каким образом, они так быстро успели дойти до её дома, она бы и раньше не смогла промямлить ничего вразумительного, а теперь, еще ощущая отпечаток его губ на своих, и вовсе потерялась. Опять чуть не сбив напольный горшок с цветами («надо их все ликвидировать»), она выхватила новое, столь желанное письмо из ладони парня и, в два шага преодолев ступеньки на крыльце, приоткрыла дверь.

— Может, это и не такая плохая идея — писать письма? — улыбнувшись произнес Гейл, пряча руки в карманы куртки.

— Возможно, — озорно кивнула она и, послав парню на прощание воздушный поцелуй, улыбнулась в ответ и закрыла дверь.