Испытывая чувство вины из-за поцелуя, я вспоминаю Пита. Если бы я могла почувствовать к Гейлу хоть часть того, что Пит заставлял меня ощущать в ту ночь, вероятно, тогда я смогла бы решиться на более серьёзный шаг и перевести наши отношения на следующий уровень. Но я буду стараться полюбить его, полюбить так, как он заслуживает этого. Я закрываю глаза и, в конце концов, спокойно засыпаю.

— Кискисс! — кто-то гладит меня по плечу, убирая прилипшие ко лбу волосы от лица.

Я медленно просыпаюсь, лениво открывая глаза. Свет в комнате светит уже ярко, и я понимаю, что комната чужая. Вспоминаю вчерашнюю ночь и, заливаясь краской до самых ушей, заворачиваюсь в одеяло.

— Кискисс, вставай!

Хоторн стягивает с меня одеяло. Я со стоном хватаюсь за край и не отпускаю. Пытаюсь еще раз спрятать голову, чтобы избавиться от постыдных воспоминаний, но чувствую, что мочевой пузырь уже протестует против моей лежачей забастовки.

— И куда делась та девушка, которая каждый день в пять утра уже скрывалась в лесу, наводя ужас на его обитателей, — замечает он.

— Умерла, там же среди сосен, — бурчу я. — Туалет… где у тебя туалет?

— Где и у всех, мисс, — Гейл показывает рукой в сторону ванной. — Если ты не заметила, наши комнаты идентичны.

Я выскакиваю из кровати и надеюсь, что успею добежать. Заскочив в туалет, тут же плюхаюсь на унитаз и чуть было не проваливаюсь — стульчак поднят.

— Мальчики… — бормочу я, опуская сиденье.

Выйдя из уборной, я обнаруживаю Хоторна у двери. Он улыбается и кивает в сторону коридора, указывая следовать за ним.

— Сколько сейчас времени? — спрашиваю я, выходя за напарником в узкий коридор.

— Половина девятого.

— А почему будильника не было?

— Он был, просто ты так крепко спала, что не слышала. Завтрак уже вовсю начался.

— Тогда нам лучше поторопиться, иначе останемся голодными.

Он протягивает ко мне руку, и я застываю в замешательстве. Не знаю, что мне делать. Боюсь, что поторопилась вчера, но слова забрать назад невозможно. Я позволяю ему переплести наши пальцы и, смущаясь, улыбаюсь в ответ. Так мы и заходим в столовую.

За общим столом друзей уже нет: мы опоздали, поэтому большинство населения дистрикта уже разошлось. Гейл, не отпуская мою ладонь, ведёт меня к столу своей семьи, и по моей спине скатывается капелька пота.

— Я захвачу твой поднос, — говорит Хоторн и, отпуская мои пальцы, уходит к линии раздачи завтрака.

— Вы вместе?! — Пози вскакивает из-за стола и, радостно вскрикивая, обнимает меня, утыкаясь щекой в мой живот. Видимо Рори уже успел обмолвиться о моем сегодняшнем визите в их отсек. — Это так мило! Он очень тобою очарован, Китнисс. Очень, очень!

— Очарован мною? — повторяю я, улыбаясь детской непосредственности.

— Очарован, очарован, — напевает Пози, прыгая вокруг меня и повторяя это слово, как попугай, — мне становится ужасно неловко, отчего я прижимаю палец к губам и безмолвно прошу её вести себя потише.

Люди за соседними столами начинают оглядываться, пытаясь вычислить источник возникшего шума.

— Пози, прекрати! Веди себя прилично, — одергивает её Хейзел. — Не смущай Китнисс.

Вик тихо посмеивается и запихивает кусок хлеба в открытый от изумления рот сестры.

— Ведь в этом слове нет ничего плохого, это значит, она ему нравится, — с набитыми щеками говорит девочка.

— О, она ему определенно нравится, — соглашается Вик, шумно втягивая в себя чай из стеклянного стакана. — Он… он постоянно на тебя смотрит, Китнисс. Когда ты не обращаешь внимания. Он смотрит на тебя, чтобы узнать, весело ли тебе или грустно, смотрит, когда ты тренируешься или читаешь. Только ему этого не говори, иначе Гейл меня убьёт.

— Правда? — в груди появляется приятное ощущение тепла, а на губах расцветает улыбка, однако щеки сдают меня с потрохами. Скорее всего, пунцовее стать уже невозможно.

— Прости, Китнисс. Не обращай внимания, они ещё дети, — ласково говорит миссис Хоторн. — Ребята просто рады видеть брата счастливым. Гейл привык беспокоиться обо всем и обо всех. С самого детства на нем висело так много обязанностей, что увидеть его улыбающимся и довольным дорогого стоит.

Хейзел протягивает руку и слегка сжимает мое плечо.

— Видеть, что ты рядом, и у вас вновь все хорошо… это для меня самое большое счастье. Когда я наблюдаю за вами, будто гляжу на себя с Джаспером. Гейл очень сильно похож на него.

Чувствую, как к моему горлу подступает ком. Кто знал, что на меня возлагаются такие ожидания. Я вытираю потные руки о ткань брюк и вновь натягиваю фальшивую улыбку.

За столом наконец образуется тишина, нарушаемая лишь прихлебыванием или жеванием, и я рада, что семья Хоторнов решила оставить тему наших с Гейлом отношений.

— А ты возьмёшь нашу фамилию? — видимо, Пози выяснила ещё не все, что планировала. — Мне всегда так хотелось иметь сестру, а то братья — это отстой!

Я делаю глоток воды и закашливаюсь. Вик ставит свои локти на стол и закрывает лицо руками.

— Пози Хоторн! Выбирай слова! — вскидывается Хейзел, — Ты поела, отнеси тарелки и быстро на занятия!

Сестрёнка Гейла послушно встаёт и убегает из столовой. Я поступаю также, пока меня тут ненароком замуж не выдали.

В коридорах загораются проекторы и я останавливаюсь, чтобы услышать последние новости. С экрана смотрит президент Тринадцатого Альма Коин.

На протяжении многих лет правительство Панема делало вид, что Тринадцатого больше не существует, поскольку официальная точка зрения гласила, что дистрикт был уничтожен во время бомбардировок, вместе со всем населением. Для Сноу признать существование подземного города — все равно, что расписаться в собственной неудаче.

Но после нашей успешной агитационной работы среди населения дистриктов, продолжать кормить людей люжью стало невоз­можно. Сопротивление сделалось слишком серьезным и заметным. Сноу не может больше ни игнорировать мятежи, ни притворяться, будто Тринадцатого не существует, — поэтому они попытаются уничтожить нас. А значит мы нанесем удар первыми.

Вчера в Дистриктах Восемь и Девять начались открытые столкновения с миротворцами. И я призываю всех к участию в становлении нового Свободного Панема!

***

Я просыпаюсь от кошмара. Мне кажется, что если я вновь закрою глаза, то увижу перед собой Пита и Прим.

Чувствую, как бешено колотится сердце. Оно бьется настолько сильно, что я слышу его. Я задыхаюсь и вся покрылась испариной.

Я откидываю одеяло, тянусь и включаю лампу. Комната освещается, и я вскрикиваю, заметив, что в моей постели кто-то есть. От крика парень просыпается и резко садится. Я громко шепчу:

— Какого черта ты здесь делаешь?

Гейл смотрит на часы, потом трет глаза ладонями. Очухавшись от сна, он кладет руку мне на колено.

— Я не мог оставить тебя одну. Хотел убедиться, что с тобой все в порядке, — он прикасается к моей шее и проводит пальцем по щеке. — Кошмар приснился?

Я не могу злиться, видя его в своей постели, такого заботливого… Хотя так и убила бы. Но не имею права, все-таки я сама дала ему ключ. Правда, я не ожидала, что Хоторн решит им воспользоваться в первый же день. С тех пор, как Энни переехала к Финнику, у меня так и не появилась соседка.

— Китнисс? — я вздрагиваю, сообразив, что давно уже молчу, просто уставившись на друга.

— Прости, что ты сказал? А то я задумалась.

Он прижимается лбом к моему и гладит меня по плечам. Наши взгляды встречаются.

— Я пришёл к тебе вечером, хотел поговорить, но ты уже уснула, поэтому решил остаться, — он запускает руку в волосы и широко зевает.

— О чем ты хотел поговорить? Это срочно?

— Бити приходил. Сказал, что скоро мои новые документы будут готовы, и я уезжаю в Двенадцатый.

— В Двенадцатый? — словно испорченный магнитофон повторяю я. — Надолго?

— Минимум на месяц. А там дальше как получится.

— Что ты там будешь делать?

— Надо подготовить шахтёров к смене власти, — невесело улыбаясь, говорит он. — События повторяются, какая ирония, верно? Я уж думал, что навсегда забуду, как выглядит угольный штрек, а теперь меня вновь записывают в проходчики.