– Странно. Почему у кого-то из команды есть такие привилегии? – по-прежнему не отрываясь от микроскопа, Вескер продолжил совершенно будничным тоном.

– Ну, во-первых, мы не в вашей команде. Во-вторых, доктору Маркусу, видимо, виднее, кому стоит доверять дела.

Это ж как надо уметь с такой пронзительно-ледяной прямотой говорить с более опытными коллегами! Прокрутив эту реплику в голове ещё раз на случай, что я что-то не так понял, я собрал в кулак всё своё самообладание и выдержку.

– Что ж, надеюсь вы его не подведёте. Иначе он быстро вернётся к тем, кто действительно даёт результаты.

– Не сомневаюсь. Именно поэтому мы работаем, а не языком чешем, – так, ну это уже явно ни в какие ворота не лезет…

– Друзья! – вдруг подал голос Уильям, обернувшись к нам обоим, – Зачем на ровном месте разругались? Альберт, ну ты и бука, конечно, – он с упрёком покачал головой, глядя на своего товарища. – Марти, а ты чего хотел? – прозвучало довольно-таки с наездом, но я пропустил мимо ушей.

– Вообще-то я хотел хоть какой-то контакт наладить, но, похоже, не судьба. Что ж, я всё понял, не смею отвлекать, – я поднял ладони вверх в знаке непричастности к дальнейшей беседе и уже собрался уходить.

– Ладно, стой, подожди, – вдруг заохал Вескер, подходя ко мне. Хотя бы при работе с микроскопом он снимает свои чёрные очки, потому в этот раз я впервые увидел его без них. В глазах у него был абсолютно серьёзный взгляд, который спустя пару секунд сменился на более дружелюбно-располагающий. – Не хотел грубить. Правда не хотел. Проехали? – он слегка улыбнулся и протянул руку. Я пару мгновений поразмышлял, стоит ли ему прочесть какую-нибудь воспитательную мораль, и всё-таки решил этого не делать.

– Проехали, – я пожал протянутую крепкую руку, и Альберт вернулся на своё место.

– Если всё же действительно хочешь помочь, пересмотри вот эти срезы на предмет некроза, а то мы в спешке могли не заметить.

Я взял на заметку, что у Вескера характер тяжелее некуда. Думаю, если сильно не обращать внимания на его склонность к попыткам поставить себя выше других, то нормальный, конструктивный диалог можно получить. А если Уильям в случае чего снова остановит своего друга, то тогда проблем вообще не будет.

В уже просмотренных срезах тел пиявок некроза действительно не было. По словам ребят, обычные дождевые черви умирали после заражения Прародителем и очень быстро. Причиной смерти было стремительное омертвение гладких мышц кровеносных сосудов, из-за чего останавливалась кровь. Пиявки хоть и были близкими родственниками дождевых червей, такому воздействию после инфицирования вирусом не подвергались.

– Маркус сказал, что одна из групп пиявок его очень заинтересовала, – повествовал Биркин. – Они вроде бы стали эффективнее усваивать пищу, если я правильно понял.

– Вчера он при нас съел упаковку шоколадных конфет, а после дал своей сладкой крови на пробу пиявкам, – добавил Вескер.

У меня глаза на лоб вылезли. Я, конечно, знал, что доктор Маркус такой, но не знал, что настолько. Похоже, его ничто не остановит на пути к разгадке. Оставив ненужные мысли, я поинтересовался.

– Пиявок проверяли на ферменты?

– Да. Маркус в первую очередь заподозрил сверхнормальную экспрессию гексокиназы*. Мы с Уиллом это подтвердили и обнаружили ещё огромное количество глюкозных транспортёров**.

– То есть Прародитель не стал убивать пиявок, а сделал из них настоящих обжор, – снова тот самый момент, когда некое прояснение создаёт гораздо больше новых вопросов. – Почему именно они не погибают? Почему именно эти гены попали под влияние? – бормотал я себе под нос.

– Всё это чертовски интересно, – Биркин, тем не менее, меня услышал – Меня больше беспокоит, почему в сутках всего 24 часа? Я же ничего не успеваю! – Вескер подошёл к нему и несильно, но звонко хлопнул его по спине.

– Побереги свои мозги, зубрилка. Нам с тобой они ещё пригодятся.

***

Следующие две недели тенденция доктора Маркуса к снижению общения с нами только продолжалась. Все были неслабо возмущены, поскольку мы имеем полное право полноценно участвовать в работе, которую делали с самого её начала. А теперь мы, по-видимому, постепенно лишались этого права по некой неизвестной причине.

– Не верится мне, что приход этих двух и отстранение от нас Маркуса – простое совпадение, – высказался Томми.

Ввиду того, что для нас в данный момент даже не было поручений, мы попросту сидели без дела в лаборатории. Душа от такого расклада просто хотела выть. Голова переполнялась мыслями, требующими реализации, параллельно ещё и домыслами о потере доверия к нам. Что мы не так делали? Или мы вдруг стали не нужны? Как раз в тот момент, когда требовалась максимальная концентрация всех голов и рук научного персонала, Маркус решает разделить все обязанности между собой и двумя помощниками.

– Что, неужели два мальчишки умнее и продуктивнее нас всех вместе взятых? – не скрывала своё возмущение и Джейн, в этот раз как-то более агрессивно складывая руки на груди.

– Биркин этот носится по лаборатории, как муха, – заметил Хэм. – По-моему, он за час работы успевает больше, чем мы все за три.

– Так, я что-то не понял. Ты за нас или за них? – Томми с хищным прищуром уставился на Хэма, отчего тот только усмехнулся.

– Я вообще за «Филадельфия Флайерз»***. Но не признать факт не могу. А у нас что, уже гражданская война началась?

– Нет! – раздражённо отреагировал Том, – Просто я не понимаю, какого чёрта мы вдруг остались не при деле! И вообще, это же ты предложил последнюю версию с «разумной рекомбинацией ДНК», так чего же ты такой спокойный?

– Поверь, я недоволен не меньше твоего, только не считаю нужным так громко об этом заявлять, – Хэм как обычно излучал спокойствие, хотя я знал, что он действительно зол, как и все мы.

– А знаете, что? – я вдруг осознал кое-что, – Нам же никто не запрещал доступ к материалам и данным? Так почему бы нам самим всё не сделать? – после дружной переглядки друг с другом и паузы для раздумий тишину нарушил Том.

– Ты хоть знаешь, чем они сейчас занимаются и на каком этапе находятся? Я вот не знаю.

– Попробую поговорить с новенькими. Но что-то с последнего раза мне этого ещё так и не удавалось…

***

Выйдя из кабинета, я не успел сделать и трёх шагов, как увидел Вескера, идущего по коридору. Одного, без верного приятеля.

– Альберт, можно поговорить? – окликнул я его и догнал.

– Смотря о чём.

– Да всё о том же. Пойдём-ка к Уильяму заодно.

Зайдя в ту же комнату с микроскопами, Альберт сразу же встал рядом с другом, а я напротив них.

– Я всё же не понимаю, почему доктор Маркус перестал посвящать нас в курс дела. Вся эта работа началась с подачи именно нашей команды, и все имеющиеся данные – тоже плоды наших трудов. А теперь нас просто выкидывают с корабля, даже не объясняя причины. Так вот. Вы случайно не знаете, что происходит? – я говорил абсолютно нейтральным тоном, словно гонец, передающий чужое послание.

– Скажу честно, – отвечал Вескер. – Я понятия не имею, почему Маркус перестал с вами работать, – Вдруг он резко замолчал. Мне казалось, что он смотрит мне в глаза, но из-за вечных очков этого было не понять. – Но вообще-то мне бы самому было интересно это понять, – продолжил он с нотками загадочности в голосе и обернулся к Биркину. Тот ответил лишь выражением непонимания на лице.

– Ну-у, хорошо. Если что-то узнаешь, прошу – скажи.

– А что мне за это будет? – неожиданно.

– В смысле?

– В смысле, что я получу от тебя взамен на информацию? – эх, всё-таки нельзя с ним нормально разговаривать.