– Я врач, Кейтлин. Теперь моя главная обязанность… Нет, даже не так. Теперь моя единственная обязанность – это ты и здоровье будущего ребёнка. Так что умойся, но не пытайся избавиться от семени, хорошо? Неприятности нам ни к чему. Рэмиан Гай отдал приказ мне сделать это самому, чтобы ты не смогла…

– Нет!

Я прижимаюсь к панели. Меня начинает колотить дрожью: теперь каждый будет трогать меня… там?

– Но я не стану смущать тебя ещё больше. К тому же в этом нет нужды. Душевая оснащена камерами.

– Ты будешь наблюдать за каждым моим движением?

Мёрдок улыбается:

– Я думаю, что ты заинтересована в успешном зачатии даже больше самого Тирана. И очень хотела бы, чтобы всё получилось именно сегодня, в наиболее подходящий для этого день, не так ли?..

Я согласно киваю и отворачиваюсь. Панель после лёгкого нажатия плавно съезжает в сторону, открывая передо мной пространство душевой кабины.

– В настенной панели – одноразовая рубашка. Твоя испорчена.

Вот и всё. Панель бесшумно задвигается. Твоя рубашка испорчена. Не только рубашка, но и я сама, не принадлежащая себе. Остаётся только надеяться, что моя жертва была не напрасной, и я ещё увижусь с родными. Не просто увижусь, но буду жить, как раньше. Сейчас наша жизнь в тесных клетушках для рабочих вдруг показалась мне сладким раем. Я променяла бы все лазуриты, так любимые некоторыми из рас, чтобы вернуться в прошлую жизнь. К прошлой себе и своей семье.

Наверное, в душевой встроен автоматический режим. Потому что сверху начинает литься тёплая вода. Розоватые ручейки воды стекают ногам на пол. А одноразовая рубашка просто расползается хлопьями на теле и скользит склизкими комками вниз. Надо же… В кампусе Тирана беспокоятся о чистоте ресурсов, чего не скажешь обо всей другой планете. Почему-то стоять на ногах кажется невыносимо тяжело, и я опускаюсь на пол, уткнувшись лицом в колени. Слёзы смешиваются с тёплой водой. Я отгораживаюсь мокрыми волосами от всего остального мира. Хотелось бы, чтобы всё произошедшее растворилось в воде, как та самая одноразовая рубашка, расползшаяся на мне. Но этого не происходит.

Мёрдок не торопит меня. Но я не решаюсь испытывать его терпение. Кто знает, что скрывается за его вежливостью и вниманием? Мёрдок велит лечь животом на капсулу и обрабатывает кожу шеи сзади. Сначала по коже расползается приятный холодок, а потом я не чувствую ничего. Только вижу в отражении, что Мёрдок сшивает края раны, которую я себе нанесла, вынимая чип.

– Сейчас я вотру заживляющий гель. Если пользоваться ежедневно, шрама не останется, – говорит Мёрдок, растирая кожу пальцами.

– Не надо, – отрывисто бросаю я. – Пусть останется шрам.

– К чему цепляться за неприятные моменты? Это первое. Тиран Рэмиан Гай дал чёткие указания, насчёт этого повреждения – тоже. Это второе.

Мёрдок не отпускает меня так сразу, задаёт кучу вопросов и долго беседует.

– Я отправлю все рекомендации на твой планшет…

Я развожу руками: мой девайс, устаревший и барахлящий, остался в жилом кампусе для рабочих.

– Разумеется, как только тебя снабдят всем необходимым, – сразу же находит слова утешения Мёрдок, хмурится, отвлекаясь на звук входящего уведомления на свой планшет. Читает сообщение, немного удивлённо вздёргивает бровь.

– Нас уже ждут, Кейтлин Роу.

– Нас?

– Да. Согласно прямому распоряжению Тирана Рэмиана Гая я должен буду тебя сопровождать. И мне придётся перебраться в жилой кампус Тирана…

Мёрдок немного недоумевает: он явно не ожидал, что Тиран привяжет его как служебную собаку к своей новой игрушке.

Грёбаный штормовой фронт. Я уже забыл, насколько бывает дерьмовой эта планетка. Низкие серые тучи давят сверху. А иногда всё начинает заливать сплошной пеленой дождя, раскаты грома долбят, не переставая, и молнии бьют прямиком в землю, раскалывая небо на сотни миллионов осколков. Они всегда начинаются внезапно, эти шторма, и захватывают в плен планету. И ты ничего не можешь сделать. Несмотря на всё своё могущество.

Очередной шторм налетел неожиданно. Сколько он будет держать нас в тисках? День, два или пять?.. Я отмахиваюсь. Ерунда. Время позволяет. Планета оборудована на случай грозового шторма. Переходы, по которым передвигаются гуманоиды, словно кровяные тельца по артериям, накрываются автоматическими выдвижными куполами. Молниеотводы жадно всасывают энергию ярко-белых всполохов, перерабатывая силу разбушевавшейся стихии в электричество.

Жить можно. Плохо приходится лишь тем, кто находится на улице. Кривая усмешка искажает губы. Однажды я видел, как бездомного поджарило молнией. Тому дураку просто нужно было бросить проводник и спрятаться, но он так боялся упустить добычу из рук, что не расстался с ней и после смерти. Кусок трубы намертво впаяло в его тело. Запах горелой плоти долго стоял у меня перед носом.

Не пойму, почему я вспоминаю об этом сейчас. Я сижу в чистом, светлом зале, слушая доклады управляющих. Они ловко демонстрируют графики и слайд-шоу, они отчитываются о добыче руды и драгоценных минералов. Их сменяют другие, рассказывая о социальной политике и прочей херне. Всё под контролем, идёт как надо.

Но меня сжирают воспоминания. Не могу отделаться от видения: ярко-белый удар, разрезающий вязкое серое небо. Прямое попадание. Обуглившаяся плоть… Слушая доклады, я параллельно загружаю информационную сводку на планшете. Пробегаюсь глазами по карте, на которой опасные зоны отмечены ярко-красным. Можно было и не смотреть. Всё залито красным. Но мы же под колпаком, верно?.. Под защитным колпаком, где ничего не может произойти.

Со мной ничего не произойдёт. Но что касается других… Другой. Маленькая крыска может оказаться просто неудачливой сучкой. Есть такие. Которые из одной возможности на миллион разбить голову на ровном месте станут тем самым недоразумением. Неуклюжим, тощим, бледным недоразумением, вцепившимся мне в мозг. Чем занята крыска из шахт сейчас?

Несколько часов назад она сидела, скрючившись на полу душевой кабины медицинского отсека. Рыдала. Своим поведением она взбесила меня неимоверно. Хотелось встряхнуть её как можно сильнее и отхлестать по щекам, чтобы перестала быть такой мягкотелой тряпкой. Нашла из-за чего рыдать.

Другая была бы благодарна за шанс покинуть дерьмовый мирок, а эта сидит с несчастным видом, как будто весь мир, наоборот, рухнул. Не просто рухнул, но сгорел, и от него не осталось даже пепла. Конечно, крыска, я от тебя избавлюсь, как только ты родишь нужного мне ребёнка. Но сейчас-то ты об этом не знаешь, так ведь? Что тебе стоит подобрать сопли и наслаждаться отпущенным временем? Потом ей занялся Мёрдок…

Сколько прошло часов с того момента? Кажется, что день длится дольше обыкновенного.

Я опять потянулся к планшету, выводя на экран данные с камер видеонаблюдения. Крыски в медицинском отсеке уже не было. Как и не было вообще в том здании. Я послал запрос в службу безопасности. И пока ждал ответ, неожиданно для себя я вспылил, сместив директора шахт. Он подворовывал, как и все остальные, но сейчас его сытая рожа казалась мне особенно мерзкой и неприятной.

Планшет запищал: крыска с Мёрдоком в сопровождении двух солдат покинули кампус ещё два с половиной часа назад. Должно быть, уже добрались до места назначения. И ничего… Согласно данным камер они не появлялись в жилом корпусе… Служба безопасности ответила с задержкой. Перебои в сети. Оказались повреждены кабели. И камеры видеонаблюдения были исправны не все. На запрос о местонахождении Кейтлин Роу и Мёрдока Трисса пришёл ответ: «Не определено. Запрос находится в обработке».

Я взвился с места под недоумевающие взгляды.

– Заседание окончено. Есть возражения?

– Нет-нет, – дружно закивали управляющие.

Правильно. Возражений быть не должно. И не будет. За мной серой тенью двинулись охранники. Несколько минут, пока происходил обмен данными и синхронизировались все имеющиеся данные с камер видеонаблюдения, показались мне нескончаемо долгими.