- И вокзал?
Ты киваешь.
...ты сейчас то же самое думаешь обо мне, уверен. Но я не знаю, что это. Значит, и ты, наверное, не знаешь...
А трамвай уже разворачивается на кольце рельсов. Дальше пути нет, словно это край света. Мы приехали, наконец? Салон пустеет, пустеет... Ты идешь к двери позади всех, словно выжидая, чтобы толпа схлынула, медлишь, чтобы мы с тобой остались одни.
Голос водителя в динамиках:
- Студгородок. Конечная.
Резкие темные тени оконных рам на полу. Эхо уличного шума резонирует среди металлических стен. Уже в который раз... И неужели это знакомство снова впустую... Несколько шагов вниз по ступеням.
Вот уже все вышли и словно тут же куда-то исчезли.
И медленно идет эта странная девочка-женщина. И оглядывается на меня, привлекая к себе, предлагая подойти с фотомодельной улыбкой Ким Бессинджер. До чего же она уверена в себе, независима как американка и вместе с тем покорна мужчине с такой ангельской кротостью, будто ее с детства воспитывали для жизни в гареме - невероятно, как это может сливаться в одной женщине.
Медленно идет.
Медленно...
Вдруг ты оглядываешься. Пора.
- Извините, с Вами можно познакомиться?
- Можно. А сколько Вам лет?
Вот и первые слова вслух.
- Несколько тысяч... Я бессмертен.
- Такой старенький... И чем Вы занимаетесь все эти тысячи лет?
- Учусь нечеловеческим языкам.
- Значит, в ин-язе.
Что тут сказать? Какая обезоруживающая доверчивость...
- И потому у Вас такой пронзительный взгляд - от старости? Вы видите все и всех насквозь?
- Лучше бы иной раз и не видеть...
- Что же Вы увидели во мне, интересно?
- Вам семнадцать. Верно?
- Да. А еще?
- Вы учитесь вот в этом огромном политехническом институте.
- Верно. А еще?
- И сейчас Вы не знаете, как провести этот весенний день, пока не начались лекции. А потому не прочь поехать ко мне в гости, послушать музыку и выпить кофе или сухого вина.
- Великолепно! Вы ясновидящий!
Да, очень странная ты... И что-то есть в тебе такое... Рядом с тобой отчего-то сердце щемит какой-то сладостной болью...
Словно какое-то воспоминание о будущем...
- Кстати, Вы еще не представились.
- Андрей Александрович Орлов, по происхождению князь Мещерский, а сейчас неизвестно кто...
- Неплохо! Вероника Светлова. Просто Вера, если Вам так нравится. Без титулов и прочего. Всего лишь факультет кибернетики, первый курс. А куда мы идем, кстати говоря?
- Мне все равно. Мы в некотором роде напротив Вашего колледжа. А уж зачем мы здесь? Мне некуда спешить, я ехал сюда лишь ради Вас.
- Какой Вы романтик, Орлов! Вы всегда изъясняетесь таким высоким штилем? Ну, не смущайтесь, пожалуйста. Просто я такая... Ах, такая, такая... Все, стоп. Сколько сейчас?
Берешь мою руку с часами как свою и смотришь на электронные цифры:
- Одиннадцать сорок? Чудесно! Итак, Вы меня приглашаете?
- Да. Я живу в Солнечном. Пятнадцать минут на такси. Другой берег Реки.
- Вы знаете, я живу в Новом Городе, мне это ничего не говорит. Ладно, едем. Так и быть, первую лекцию я прогуляю ради Вас.
- Я так Вам понравился?
- Представьте себе. Очень. Сама не знаю чем. Вы удивлены? Не стоит. И бросьте называть меня "на Вы".
- Хорошо. И ты брось тоже. В отцы я тебе ведь все-таки не гожусь.
Мы мчимся вниз по широкому бульвару, машина взлетает на мост, дома вдруг отступают, и горизонт распахивается беззвучным всплеском во все стороны. И лес на холмах неподалеку, и скорый поезд звенящий под мостом, и старые избушки на ближнем берегу рядом со стеклобетонными громадами Академгородка, и телебашня на крутом дальнем берегу среди уходящих уступами вверх домов, и огромная серая полоса плотины в солнечной дымке - все словно стало живым, словно скрывает в себе какое-то таинственное значение, неведомое раньше, неведомое и сейчас... И ты, девочка-женщина, так странно живая и яркая, радостная и порывистая на фоне суконно-серых живых манекенов!
Что ждет нас с тобой?
- И мы уже несемся вдоль водохранилища...
- А на берегах весь Старый Город... И мы уже приехали?
Ты входишь в эту комнату, рассматриваешь бесконечные ряды книг на стеллажах, улыбаешься. Лишь включить музыку. И смотреть друг на друга.
- Хочешь потанцевать?
Улыбка. Словно ты уже давно ждала этих слов.
- Да!
Певица с каких-то далеких Карибских островов поет о красивой бабочке, зачем-то бьющейся в ее окно, словно принесла ей какую-то радостную весть:
"Leave a light, leave a light in my window home..."
А за окном - далекий шум машин и самолетов из близкого аэропорта, звук шагов внизу, лужи последние островки снега, что тают на глазах под косыми лучами солнца... Суета, шум, работа и кипение жизни царят везде вокруг, но мы с тобой словно отгорожены какой-то чудесной силой от всего мира, хотя и видим, и слышим его, но словно перенесены на не видимый никому остров, и поток жизни огибает его со всех сторон и уносится вдаль.
Leave a light, отблески света таинственных миров иных на крыльях большой и разноцветной невидимой бабочки, залетевшей к нам из тех чудесных пространств, где длится Вечная Весна, и волны Света сменяют одна другую.
Танцевать бы с тобой и танцевать, но вдруг какая-то душевная усталость заставляет сесть в кресло.
Слишком прекрасно...
Душа не выдерживает.
- Что с тобой?
- Ничего. Просто я очень рад. А ты танцуй, танцуй...
Танец, радостный, энергичный и вольный. Орлов-три, видимый в зеркале, пораженно смотрит на нее, эту чудную девочку-женщину. Как теперь называть себя? Орлов-три... И думать о себе в третьем лице: "он", "Орлов"...
В этой привычке думать о себе в первом лице есть что-то бесконечно наивное... "Я"... Кто это теперь - "я"?
"Wher're you coming, foolish?.." - спрашивает певица у своей бабочки. "Куда же ты летишь, глупая?"
И насколько же это о тебе, Девочка-Женщина.
Вот ты какая... Что же кроется за твоей радостью, девочка-женщина?
- Ты так радуешься каждой мелочи...
- Вся жизнь - праздник!
- Ну, конечно! Да, ты не видишь обратную сторону Луны в жизни, у тебя не было никаких несчастий, никто не обманывал тебя? Да ведь бывает такое, что после жить уже нельзя. Или надо полностью переродиться и стать совсем другим.
