Мирком всё так же лежал у края площадки. Лиам, кажется, снова уснул. Эльвин таинственно улыбалась, прижимая к губам собранные в кулак пальцы, и одну за одной покрывала взглядом тоненькие строчки на широкой сероватой странице книги. Нет, это не слова перед глазами. Это маленькие порталы, волшебным образом переносящие читателя в удивительный момент прикосновения с чудом.

Сама того не ожидая, Эльвин начала читать вслух.

– « … Я открыл глаза и увидел, как в нескольких метрах от меня над землёй, на фоне тёмного неба, парит крыша моего разрушенного дома. Сотни белых птиц держали её на своих крыльях и не давали ей упасть на меня.

Резные узоры гор вокруг, ровная гладь земли под ногами, тёмно-фиолетовый купол неба надо мной и гигантская луна, показались мне в тот момент лишь фоном для этого чуда.

Я отошёл в сторону, дивясь своим глазам.

Птицы, державшие крышу, походили на сов с маленькими треугольными клювами. Но глаза их были звёздами, сливающимися с их ослепительно-белым, полупрозрачным опереньем. Я смотрел на них. Они смотрели на меня и медленно таяли в воздухе.

Крыша дома стала опускаться к земле и в конце концов рухнула на обломки того, что некогда было моим жилищем.

Стая птиц слилась в едва заметную молочную плёнку и колыхалась надо мной, просвечивая через себя сияющее звёздами небо. Через минуту эта пелена стала крылом, а весь мир вокруг меня – огромной птицей, внутри которой стоял я. И я был спокоен, и чувствовал себя центром всего сущего.

Но птица вдруг отодвинулась от меня и как бумагу скомкала картину позади себя. Луна исчезла в складке неба.

Всего мгновение я стоял в пустоте, но потом невидимое крыло коснулось моей макушки и с прикосновением каждого мягкого пера, в мою голову опускались повеления. Я слышал их и моя душа разгоралась счастьем:

«Живи! Смотри! Твори! Люби! Живи! Живи!.. Живи!.. ЖИВИ!»

В ту ночь я был спасён. Я стал сердцем своей жизни. Я стал глазами, наслаждающимися красотой этой жизни…»

Эльвин подняла голову над книгой и увидела, что взгляды всех обращены на неё.

– И это пишет слепой человек! Он жил в горах. Один! И был полностью незрячим. В ту ночь случился обвал камней с гор, его дом был разрушен, но сам он остался цел и невредим. Крыша дома его не накрыла. Само Спасение удержало её, птицы вечности и любви пришли на помощь. К нему вернулось зрение. И он стал видеть гораздо больше, чем видел раньше. – Она обвела лучезарным взглядом каждого. – Это же просто удивительно!

Лиам лежал с краю отсыревшего матраса где уже заканчивалась простыня, и с улыбкой наблюдал за тем как она счастлива.

– Замечательно. – Поддержал он, протягивая руку к Эльвин. – Отличная история.

Мирком поднялся на ноги и с большим воодушевлением прошёлся взад-вперёд по влажной, скользкой поверхности площадки.

– Я же говорил, что книга – сокровище! Одна глава «О красоте невидимого» чего стоит! Там столько всего интересного, что тебе ещё удивляться и удивляться! Бесконечно!

– Да, не сомневаюсь. – Сказала Эльвин, убирая за уши выбившиеся пряди волос. – Я потом обязательно возьмусь и всю её прочитаю.

Друзья, кажется, снова налетели на какой-то подземный камень, потому что дом тряхнуло так, что Мирком чуть не улетел за борт. Эмили схватила за лямки покатившиеся к краю рюкзаки.

– Когда же уже наконец..! – Начала было она с негодованием, но не успела договорить – дом резко бросило в сторону и один край площадки всего за секунду стал гораздо выше другого.

Сумки и чемоданы завалились набок. Мирком бросился затыкать под матрас концы одеяла, под которым спали дети.

– Сюда! Сюда! – Позвал Лиам, на коленях подползая к высокому краю. – Перебирайтесь на эту сторону! Надо выровнять дом!

Эльвин отбросила книгу и, оскальзываясь, первая встала на высокий край площадки. К ней подобрался Лиам, а затем Эмили и Мирком.

Все четверо с трудом удерживали равновесие, хватаясь друг за друга.

– Только давайте… давайте пообещаем друг другу, что не упадём. – Отрывистым голосом попросила Эмили, крепко вцепившись в рубашку Миркома, и даже не заметив, что уже порвала её в двух местах.

Порывом ветра с плеч Эльвин сорвало пальто, и волосы девушки, которые были убраны за его воротник, волной взметнулись в воздухе, накрыв лица тех, кто стоял рядом.

– Ох, простите! Я их сейчас соберу…

– Стой! Держись лучше! – Остановил её Мирком. – Не отпускай руки!

Дом стал двигаться уже более плавно, и, кажется, даже замедлял скорость, но держать равновесие всё равно было очень трудно.

Мгновения разбухали от напряжения и казались слишком нереальными и нелепыми, чтобы быть правдой. Холод, ветер, туман и ноющая боль от того, что кто-то неловко вцепился в твою руку или плечо – вот из чего состояли те минуты.

Но всё оборвалось так же неожиданно, как и началось. Дом внезапно налетел на что-то твёрдое и, выпрямившись, резко остановился, а друзья, потеряв равновесие, с криками улетели в туман.

Земля была недалеко и противно чавкнула, когда четверо Избранных неловко плюхнулись на её поверхность и погрузились в её холодную, склизкую массу.

Кроты взрыхлили землю настолько, что теперь, смешавшись с влагой, она была подобна грязной жиже в которой, провалившись по пояс, барахтались Избранные.

Самих кротов вокруг почему-то уже не было, но земля всё ещё отчётливо вибрировала и слегка гудела, а где-то в отдалении слышался постепенно затухающий необычный звук. Это миллионы маленьких лапок бороздили бескрайние земляные просторы.

– Ну согласитесь же, это было феерично! – Проворчала Эмили, отплёвываясь и морщась от отвращения.

Эльвин отжала от грязи длинные волосы.

– Не то слово… – Прокашлялась она. – Я, кажется, потеряла туфли. Обе. – Она с трудом пошевелила ногами. – Да, точно… их нет.

Лиам снял с лица крупные комки земли и с трудом разлепил глаза.

– Как там, интересно, дети? – Он поднял голову и вгляделся в край площадки, где, зацепившись за гвоздь, болталась полураскрытая дорожная сумка.

– Плачут. – Коротко ответил Мирком, различив теряющийся в гуле ветра детский плач.

Эльвин тоже тревожно вскинула голову, но оступилась и снова упала. Лиам подхватил жену на лету и, притянув её к себе, взял на руки.

– Мирком, пожалуйста, слетай, посмотри как они. – Забеспокоилась Эмили. – И вообще, дорогой, как так получилось? Почему ты не задержался в воздухе, а упал вместе с нами? – Эми пыталась разглядеть мужа сквозь чёлку, с которой капала грязь.

Мирком пожал плечами.

– Потому, что ты держала мою руку. Ты и сейчас её держишь.

Лиам и Эльвин обернулись. Невероятно, но даже здесь, в самой, казалось бы, неромантичной обстановке, в воздухе затрепетала романтика. В мерцающем белом тумане, по пояс в земляной жиже, насквозь мокрые и грязные, Мирком и Эмили стояли и, молча улыбаясь, смотрели друг другу в глаза, а потом потянулись и скрепили то, что было в их сердцах, нежным поцелуем.

– Вы бы себя видели! – Покачал головой Лиам.

Эми вытерла губы тыльной стороной ладони.

– Фу! Это был самый грязный поцелуй в моей жизни! – Сказала она, смеясь и морщась одновременно. – Незабываемые ощущения. Ладно, выбираемся отсюда! – Эмили перевела взгляд на Миркома. – Но моя просьба не отменялась. – Напомнила она замечтавшемуся мужу.

Мирком встрепенулся и с готовностью кивнул.

– Один момент…

Он медленно поднялся в воздух, вытянув ноги из земляной каши. Затем, зависнув над поверхностью земли, стряхнул с себя куски грязи и легко, как пушинка, поплыл по воздуху вверх.

Эльвин подняла голову. На секунду отвлекшись от своих мыслей, она вдруг совершенно неожиданно увидела всю полноту и красоту момента, в котором находилась. Да он же просто волшебен!

Земляное море. Перевёрнутый дом перед глазами, его полуразрушенная труба и чёткие очертания прямоугольников из серых досок, того, что было когда-то овощными грядками. И они с Лиамом, грязные с ног до головы, смотрят на всё это. И Лиам держит её на руках. На его лице рисунки из подтёков, чёлка, застывшая странными волнами, закинута набок, рыжеватые ресницы склеены грязью. Рядом Эмили по пояс в земле, словно на границе двух миров. Она стоит спокойная, словно выросла здесь специально для сюжета какой-то нерассказанной сказки. И силуэт Миркома, поднимаясь, пропадает в тумане. Сначала верхняя часть, затем худые ноги в грязных, рваных штанах, и последним – ботинки, с которых свисают длинные шнурки.