– Хм. А сколько же тогда стоит интервью с ним? – поинтересовалась я.

– Довольно-таки дорого, – уклончиво ответил Герман.

– Я тоже хотела стать журналистом, – улыбнулась я, рассматривая неаккуратно, торопливо написанный текст. – Но в итоге закончила математический.

– Ты не хочешь снять жакет? – заискивающе спросил он, находясь от меня на расстоянии в два метра, но начиная медленно двигаться навстречу ко мне.

– Да. Точно. Жакет… Спасибо.

Я спрятала взгляд, отвернувшись к полкам с книгами, а Герман подошёл ко мне сзади и подушечкой указательного пальца провёл по моей шее – от линии роста волос до границы отложного воротника моего фиолетового жакета.

По моему телу пробежала тысяча мурашек, и я сверкнула глазами, чувствуя, как ткань одежды аккуратно скользит по моей коже, создавая ещё большее трение. Он снял его с меня – так тихо и деликатно, – и повесил на спинку стоящего рядом стула.

Развернувшись к нему, мне захотелось  понять, чего он сейчас ждёт от меня, но тут же осеклась;

– Просто я ненадолго. Я спешу, у меня ещё дела.

– Я сварю кофе, – он закусил нижнюю губу, от чего она стала влажной и выглядело это невероятно эротично.

– Хорошо, – согласилась я, проглотив в горле ком волнения. На моём лице не было ни грамма веселья. Оно куда-то исчезло, а вместо него появилась лёгкая тревога.

Герман как-то по-волшебному быстро сварил мне свежий кофе, наклонившись над плитой, чтобы потом налить его в маленькую чёрную чашечку. Но в неожиданный момент крышечка кофейника с горячим напитком упала и задела чашку, расплескав немного кофе на столешницу и тыльную сторону ладони хозяина кухни.

– Чёрт! – Герман тихо выругался, подув на свою руку и инстинктивно схватившись за полотенце, но всё-таки принёс мне дымящийся кофе.

Я не даже успела его попробовать, потому как следующее, что он сделал, заставило прилить кровь к моему лицу, на котором сиюминутно вспыхнул румянец.

– Закрой глаза, – он стоял справа от меня, прикасаясь ко мне своим оголённым майкой плечом.

– Что? – переспросила я.

Видимо, мне нужно проверить слух. Я постоянно прошу повторить вопрос собеседника. Особенно просьбы Германа.

– Закрой глаза, – выдохнул он практически около моего уха.

Он взял мою холодную ладонь в свою тёплую руку и повёл куда-то, попросив не открывать пока глаза.

– Герман, но я же с кофе, – попыталась запротестовать я, но он медленно вёл меня вперёд, пока я не наткнулась на что-то гладкое и железное.

– Можешь открывать, – в полтона произнёс он, всё ещё не отпуская мою ладонь. – Ну как?

Я открыла глаза и увидела, что мы стоим на пожарной лестнице, которая круто спускается вниз.

– Как мы сюда попали? – этот вид вызвал во мне восторг.

– Через балконную дверь. Она ведёт прямо на лестницу. Тебе нравится? – он сжал мою ладонь, обдавая своим теплом мои заледеневшие от волнения пальцы.

Я молча вывела его оттуда, снова шагнув в квартиру, и поставила чашку с кофе на стол.

– Я, пожалуй, пойду… Пожалуй, пойду…

Герман пару секунд смотрел на то, как я ухожу, а потом крикнул мне вдогонку:

– Осторожно, не падай!

– Спасибо за кофе, – бросила я, накинув жакет и повернув ручку входной двери.

– Ты не пила его, – произнёс он, когда за мной уже закрылась дверь, издав характерный щелчок.

Я вдруг вспомнила про Диму. Мысли спутались, а ведь я так и не получила то, зачем пришла к Герману – его адрес. Хотя за этим ли я к нему шла?.. Намарафетилась, прихорошилась, раззадорилась…

Да, кстати о Диме. Хоть он всячески и старался показать свою мужскую главенствующую роль в наших отношениях, мои гены, происхождение и воспитание отчаянно сопротивлялись этому. Быт заел, честно. Секс, конечно, случался, но всё чаще ему что-либо мешало. Взять хотя бы наш последний вечер с его идеей снять наше занятие любовью на видео. Это меня, безусловно, растормошило и возбудило, только, видимо, не судьба нам "поправить" своё здоровье: то Никита проснётся и начнёт, как маленький, ныть, то у меня нет настроения, то Дима устал и никак не может уговорить своего "товарища" на подвиг. В общем, живём мы вроде бы неплохо, но уж очень всё становится похоже на "как у всех".

Размышляла я обо всём этом, пока не вышла на парадное крыльцо дома. Вот он, мой железный конь – я подошла к своему седану представительского класса. Дима подарил мне его на моё тридцатилетие. Это был очень неожиданный, шикарный, безумно красивый подарок, который я по его мнению давно заслужила. Заслужила?.. Сейчас меня немножко поддевает моя совесть, которую нужно немедленно прогнать, иначе страдания и душемучения мне обеспечены.

Я завела мотор и плавно вырулила из парковки, направляясь в центр города в Димкин офис. Посмотрим, чем занят мой муж.

Захожу в приёмную и вижу уже знакомого мне секретаря как всегда в короткой юбке и на высоких каблуках.

– Привет, Юля, – вежливо поздоровалась я, увидев её приветливую улыбку на моё появление в офисе мужа.

– А, Тася.

Я молча показываю пальцем на дверь моего "большого начальника", и Юля без слов понимает меня, рукой указывая на его закрытый кабинет:

– Проходи. Дмитрий Александрович всегда говорит, что для его супруги он всегда не занят.

Я приоткрыла дверь и заглянула внутрь – муж с кем-то говорил по телефону:

– Я позвоню ему. Спасибо.

Но, увидев меня, заулыбался и махнул мне, чтобы я заходила.

– Вот так сюрприз. Не ожидал, – он даже привстал со своего кожаного кресла.

– Привет, Дим, – я, как мышка, тихо юркнула в кабинет.

– Привет, Тася.

– Я помешала? – спросила я, заметив на его рабочем столе множество документов, но не услышала ответа, потому как у него снова затрезвонил мобильный.

– Слушаю! Нет, я скоро ухожу. Хорошо, я встречусь с Вами завтра. Договорились. Спасибо.

– Вы хотите кофе? – раздался мелодичный и очень любезный голос Юлии за моей спиной. Она вошла в кабинет Димы, украдкой осматривая мою обувь.

Могла бы и постучать.

– Нет. Нет, спасибо, – отказалась я, – кофе сегодня я уже пила.

Это тут же навеяло воспоминания о Германе. Бр-р-р-р…

В это время Дима закончил свой важный разговор и подошёл ко мне, испепеляя взглядом секретаршу, чтобы та оставила, наконец, нас одних и не лезла не вовремя со своими предложениями выпить кофе.

– Как мило. Я не знал, что ты придёшь. Я бы тебя встретил, – он приблизился ко мне и поцеловал в носик. – Да ты как ледышка! А это что?

Я поставила на его письменный стол бумажный пакет с эмблемой дорогого бренда.

– Ну, я зашла в магазин и купила тебе подарок, – пожала плечами я.

– Здорово! В честь чего? – удивлённо спросил он, заключая меня в свои объятия.

– Да так… Не знаю. Это средний размер, но там есть и побольше, – я даже не стала разворачивать вещь – потому как только что поняла, что мне самой она не нравится. И Диме вряд ли придётся по вкусу… Дурацкий лонгслив. С идиотским принтом на груди.

– Надо же, – он вытащил из пакета эту безвкусицу и примерил на себя.

– Можешь его не надевать, – скептично скуксилась я. Настроение моё почему-то испортилось.

Но он даже и слушать не стал и натянул этот ужасный лонгслив на себя, моментально (или это я витаю где-то в облаках?) расстегнув все пуговицы на своей рубашке и при этом весело заметив:

– Я большой начальник и делаю всё, что хочу… Как тебе?

Я явно ему мешаю, потому что снова ему кто-то звонит.

– Сейчас, одну секунду, – и Дима одними губами прошептал мне: – Не уходи.

– Я мешаю, – также тихо сказала я и указала пальцем на дверь. – Я уйду…

– Нет, сядь, сядь, – кивнул на кресло Дима и переключился на телефонный звонок.

Я села напротив него и стала рассматривать предметы на его рабочем месте. И мой взгляд зацепился за наше семейное фото, сделанное во время отдыха на побережье. Мы были на нём такие беззаботные и счастливые, без тараканов в голове и различных предрассудков. Либо он ценит это, либо это дежурное фото семьи, какое есть практически у каждого на работе.