Когда мне сказали, что я волшебник — то подумал что: вот оно мое спасение. Но все оказалось совсем не так. Я только сейчас понимаю, что ничего не знаю об этом мире. А тогда… Здесь я герой! Мальчик-который-выжил! Скорее, который пытается выжить вопреки всему. Мне пожимают руки и говорят о каком-то Волан-де-Морте, которого я, вроде бы, убил! Магам удобно — они свалили на меня миссию по спасению своих жизней, и смахивают платочками благодарные слезы, наблюдая за моими «подвигами». На первом курсе я убил Квиррела, нечаянно, но я пытался спасти свою жизнь. Это навсегда отложилось в моей памяти, когда я понял, что стал убийцей, а «добрый дедушка» твердил мне, что я такой молодец. Синяки, ушибы и ожоги — вот моя плата за то, что я всунул свой нос туда, куда не нужно. На втором — я встретился с василиском и знал бы хоть кто-нибудь, какую боль причиняет его яд. Смешно, но я не знал ни одного заклинания, и мне приходилось биться с древним змеем мечом. Увы, но фехтованию меня тоже не учили. Тогда, укушенный тварью, я думал о смерти в заброшенной комнате, где мое тело никто бы не нашел. На третьем — я впервые в своей жизни поцеловался. Нужно сказать, что объектом моих воздыханий стали дементоры. Где бы я ни стыкался с ними — то постоянно терял сознание. Я каждый долбанный раз слышал, как кричит моя мать и думал о том, что из всех людей в этом мире только родители действительно любили меня. Но их нет, и философский камень не выполнит мое желание. Когда я нашёл зеркало Еиналеж, то сутками просиживал перед ним, чтобы видеть улыбающиеся лица отца и матери. Они хотели, чтобы я был счастлив, а другие — чтобы выполнил какое-то предсказание… Я смирился со своей участью, Себастьян. Единственное, чего я хочу — чтобы близкие для меня люди не страдали, и всё …Вот и все желания мальчика-который-выжил. Но где-то в глубине души, я хотел бы поселиться в небольшой деревушке, купить дом и встретить человека, который увидит во мне меня, а не все эти регалии… Который будет пить со мной чай на закате, и говорить обо всем на свете… Но это все мечты и я прекрасно знаю, что этого не будет… Вот и вся моя жизнь, как видишь ничего интересного…
Поттер обрадовался, что дождь скрывал сейчас слезы, беспрерывно бегущие по щекам. Он никогда не рассказывал никому об этом, стараясь не тревожить посторонних людей своей исповедью. Отросшие мокрые волосы прилипали к лицу, а очки сейчас бесполезно висели на носу и он снял их. Себастьян молчал, и Гарри досадливо помотал головой — он надеялся хоть на какой-то ответ. Парень уже собирался уходить, когда тот неожиданно схватил его за руку и потянул на себя. Поттер удивился и осторожно уселся рядом.
— Мой отец ненавидел меня, считая исчадием ада… Все случилось на моих семнадцатых именинах…
Парень нервно сглотнул, абсолютно не представляя, какую историю ему расскажет мужчина. Но одна вещь поражала его сейчас до глубины души… Он ощущал, как дрожит рука Себастьяна…
========== Часть 8 (Воспоминание Себастьяна) ==========
Себастьян проснулся на рассвете. Он лениво окинул свою комнату сонным взглядом, который чуть подольше задержал на окне. Темное небо было покрыто тучами, похожими на гигантских серых овец, которых, словно заботливый пастух, гнал по небу ветер. Парень неохотно поднялся из кровати, отодвигая в сторону полупрозрачный балдахин и ставя ноги на холодный пол — согревать мрамор с помощью заклинания не особо-то и хотелось.
Сегодня было седьмое сентября, и он уже заведомо ненавидел этот еще только начинающийся день. Чувство обреченности всколыхнулось в душе с тройной силой, и подросток откинулся назад, распластавшись поверх одеяла в позе звезды. Магические огоньки, затеяв веселую игру, перелетали с места на место в попытке догнать друг друга, но юноша сейчас не был настроен на забавы, а потому погасил их одним движением руки. Причина его уныния была проста: семнадцать лет назад парня угораздило родиться в этот противный день. Мама говорила, что, когда он появился на свет, то лил сильный дождь, и внезапно наскочившая буря повалила несколько деревьев в саду. Тогда многие не на шутку перепугались, считая подобное предзнаменование дурным знаком, но лично она была уверена, что это свидетельствовало о том, что ее сын будет великим магом. Он не знал, что именно — чужие опасения или ее надежды — были правдой по отношению к нему, но, словно приставучая карма, подобная мокрая погода портила ему каждый праздник, вызывая у него еще большее чувство меланхолии.
Вяло шлепая босиком по полу, юноша мечтал о том, чтобы смыться из дому и побродить где-нибудь до вечера, но, увы… Отец сказал, что еще одна такая безалаберная выходка — и тот спустит с него живьем шкуру. Не сказать, что подросток боялся его угроз, но в очередной раз проверять судьбу на прочность он не решался. «Воспитание» старшего Экриздиса за прошлый проступок только недавно начало сходить с кожи, но все еще оставляло мерзкие синие разводы на ее молочной белизне.
Кое-как натянув на себя одежду, он вышел на веранду, чтобы хоть немного побыть в одиночестве до того, как ему придется участвовать во всем этом сумасшествии, именуемым «торжеством». Горячую после сна кожу, обожгло утренней прохладой, и парень поежился, жалея, что не захватил с собой накидку. Ветер задорно игрался с его волосами, которые Себастьян, пребывающий в раздумьях, не потрудился собрать в хвост. Если бы кто-то увидел его утром на крыльце дома, то наверняка подумал бы, что это эльф забрел из лесной чащи в людские чертоги… ну или баньши, которая забыла с утра причесаться. Мысли лениво перетекали в голове, и он облокотился на перила, рассматривая, как тонкая блеклая розовая полоска рассвета подымается с горизонта. Если сегодня не будет дождя, то юноша, так и быть, поверит в существование чуда.
— Не спится, сыночек? — неожиданно ласково прозвучало откуда-то сзади. Парень торопливо обернулся и увидел возле дверей маму, которая куталась в шаль и смотрела на него так по-доброму, что он не смог не улыбнуться ей в ответ. Женщина неспешно подошла к нему и нежно потрепала по голове, попутно пропуская непослушные пряди между пальцами. Незамысловатая ласка вызывала в душе мягкое, словно урчание котёнка, чувство. От нее пахло сладостями, розами и чуточку приправами, видимо, она изначально надеялась найти его на кухне. — С именинами, мой одуванчик!
Парень еще шире расплылся в улыбке, при этом фыркая и заливаясь тихим смехом. Так его могла называть только она и юноша посмотрел бы на того смельчака, который рискнул бы подобные вольности по отношению к нему. Когда-то он, благодаря Адриану, неожиданно искупался в озере — попросту свалился туда — и волосы, высохшие за день на солнце, начали топорщиться во все стороны, как мех у ипопаточника. Мама, первая на чьи глаза неудачный пловец попался по возвращению домой, залилась задорным хохотом, сказав, что «сейчас ты похож на одуванчик». С тех пор, та всегда называла его так, когда никто их не слышал.
— У меня для тебя кое-что есть, — неожиданно произнесла женщина, и протянула ему небольшую бархатную коробочку, перевязанную атласной лентой. Юноша осторожно забрал у неё вещь и, повертев ту в руках, вскинул на нее вопросительный взгляд. Она тепло улыбнулась и добавила: — Открой ее.
Парень приподнял крышку и изумленно замер — на бархатной подушечке лежал золотой медальон. В верхнюю часть украшения был инкрустирован синий камень с невероятными голубыми переливами. Магический сапфир считался огромной редкостью в Британии, и подросток нервно сглотнул, на секунду прикинув, сколько тот должен стоить. Вокруг него были выгравированы знакомые орнаменты, принадлежавшие роду Селвин, представительницей которого, до замужества, была и мама. Когда он открыл медальон, то не смог сдержать улыбки: на портрете была изображена их семья, которая приветливо махала ему руками — ну кроме отца, разумеется.
— Спасибо, мама! — прошептал Себастьян и крепко обнял ее, стараясь вложить в это действие всю свою благодарность и любовь. В доме неожиданно зашевелилась прислуга, а это значило только одно — старший Экриздис уже на ногах.
