Я представил себе лысого, всего красного от гнева Вернона, длиннолицую Петунию с длинным черепом без единого волоска на нём и обстриженного поросёнка с маленькими круглыми глазами, кузена, и от души расхохотался. Парень сделал то, о чём я мечтал всё своё детство, но не решался сделать. Я подтащил его ближе и посадил к себе на одно колено. Он так доверчиво прижался к моему телу, что на мои глаза навернулись слёзы. Я помню, как мне тогда хотелось, чтобы кто-то посадил меня на колени, обнял, пожалел или хотя бы просто подержал за руку.

— Сэр, — не отрывая головы от моего плеча, он тихо спросил: — Вы мой родственник?

— Можно сказать и так, — поглаживая его по лохматой голове, задумчиво произнёс я.

— Но Вы же не мой отец? Мои папа и мама погибли в автокатастрофе. А меня отдали на воспитание тёте и дяде. Других родственников у меня нет. Так сказала тётя Петуния.

— Я знаю, я знаю, что она так тебе сказала. Но это неправда. Попозже я тебе всё расскажу. Конечно, я не твой отец. Я скорее твой брат. Ты же хочешь иметь старшего брата?

— Конечно, хочу, — обхватывая мою шею руками и притягивая к себе мою голову, он радостно прошептал мне на ухо: — теперь у меня будет то, чего нет у Дадли. Старший брат! Это клёво! Вы же научите меня драться? А то кузен со своей бандой хулиганов никому на нашей улице ни дают покоя. Даже взрослых задирают. И их совсем не наказывают. А меня наказывают и ругают постоянно. Вы же заступитесь за меня? Сэр?

— Во-первых, малыш, уж если мы с тобой братья, то давай обращаться друг к другу на «ты» и по имени. Меня, так же как и тебя, зовут Гарри.

— Я это уже понял, — кивнул мальчик, — но ведь не могут братьев звать одинаково?

— Так уж получилось. Но давай, чтобы нам не путаться, я тебя пока буду звать Малыш, а ты меня — Гарри. Хорошо?

— Хорошо, — согласно кивнул Гарри-второй. — Только недолго. Я ведь уже не маленький. А что во-вторых?

— А во-вторых, забудь про Дурслей. Ты к ним больше не вернёшься.

— Вы, прости, ты заберёшь меня с собой или оставишь жить здесь?

— А ты как хочешь? Тебе здесь понравилось?

— Тут хорошо. Можно спать сколько хочешь. Кормят и даже дают мясо. Никто не дерётся и не обзывается. Не заставляют работать с утра до ночи. Но ведь ты живёшь не здесь?

— Не здесь, ты прав.

— Я хочу жить с тобой. Можно? — Он поднял голову и жалобно посмотрел на меня.

— Конечно, можно. Да я и не оставил бы тебя в лесу. Тебе учиться надо. — Я поцеловал его в макушку. — Ты будешь жить со мной. И у тебя есть ещё один, совсем маленький братик. Его зовут Алекс.

— А когда мы пойдём к тебе домой?

— Малыш, тебе придётся пожить с этими людьми ещё немного. Мне надо найти одного человека, а потом я тебя заберу. Ты же уже большой и понимаешь, что такое — надо. Ты мне веришь?

— Я верю тебе. И я подожду, — тихо произнёс он, сильнее прижимаясь ко мне своим худеньким телом.

Полумна уже вернулась из путешествий по своим потусторонним мирам и теперь сидела по другую от меня сторону. Положив голову мне на плечо, она с улыбкой слушала наш разговор.

— Луна? Ты что-то узнала? — повернулся я к подруге.

— Потом, Гарри, — ответила провидица, — всё потом.

Я согласно кивнул, тем более в калитку зашли три парня и три девушки. Парни держали на плечах палки, к которым были привязаны за ноги косули. А у девушек в руках были корзинки, наполненные дарами природы: грибами, лесными орехами и, последними в это лето, ягодами. А также другими травами для зелий. Парни сбросили свои ноши у печи, на которой Ассия готовила ужин, и подошли к столу. А девушки остались помогать матери. Парни были детьми Гордона и Ассии. Они поздоровались со мной за руку и вперились желтоватыми глазами в Полумну. Но Гордон грозно рыкнул на них, и те смирно уселись по обе стороны от отца. Эта стая была небольшая, и они все были одной семьёй. Я не знаю, сколько лет Гордону и его жене, но самому старшему брату около тридцати. А самому младшему — Бруту, лет восемь. Девушки были жёнами старших братьев, а четверо маленьких волчат — их детьми. То есть внуками Гордона и Ассии. Неподалёку от их поселения жили ещё несколько семей, они входили в стаю Гордона.

— Может, побежишь проиграешь с ребятами? — попросил я Малыша. — Пока я поговорю со взрослыми.

— Хорошо. — Он неохотно сполз с моих коленей. — А ты не уйдёшь, не попрощавшись со мной?

— Не уйду. — Я потрепал его по макушке — он невольно отстранил голову, я тоже не любил, когда меня трепали по голове.

— А можно я расскажу, что ты мой брат? — закусив нижнюю губу, спросил он.

— Конечно, можно. Это никакой не секрет.

Я смотрел ему вслед, как он, радостно подпрыгивая, побежал к детям, затеявшим какую-то весёлую игру. Как мало и в то же время много надо для того, чтобы ребёнок был счастлив и спокоен. Нужно просто любить его. Мне этого не удалось испытать.

Вздохнув, я повернулся к оборотням.

— Акелла, — не очень приветливо обратился ко мне старший брат, Гамлет. Любит Ассия Шекспира, — ты хочешь забрать мальца?

— А ты хочешь чтобы он остался здесь? — в том же тоне ответил я, удивлённо приподнимая брови. Оборотни не очень привечали человеческих детёнышей.

— Он понравился моему сыну, — положив перед собой свои пудовые кулаки, сказал Гамлет, искоса посматривая на отца.

— Что значит — понравился? Мальчик не оборотень, — возмутился я и тоже положил на стол кулаки, ничуть не меньше, чем у него.

— Он — моя добыча, я нашёл его в лесу и подарил сыну.

— Ты смеёшься? — Не совсем врубаясь в смысл этих слов, я глупо захлопал глазами. — Что значит — подарил и твоя добыча? Он — человек! И ты не посмеешь даже прикоснуться к нему! Ты меня понял? — Я угрожающе поднялся, оперевшись кулаками на стол, и потянулся к нагло ухмыляющемуся молодому оборотню. — Он не зайчик, и никакой другой зверёк. Он — человек! И мой брат! — Я со всей силы стукнул кулаком об стол рядом с ним — по столешнице пошли трещины, а вокруг меня закружилась магия, норовя смести этого ублюдка с лица земли.

— Успокойся, Акелла. Гамлет, заткнись! — рявкнул Гордон, давая затрещину сыну так, что тот стукнулся лбом об стол. — Не пори чушь! Мы не охотимся на людей. А если тебе что-то не нравится, собирайся и вали к Сивому.

— Какой смысл быть волком, если мы смирные как котята? — отодвигаясь подальше от отца, недовольно буркнул средний брат — Гектор. Ему так же, как и мне, было двадцать пять лет.

— Я вам уже не раз говорил: не нравится — валите оба из стаи. Я не позволю самовольства. Хотите быть настоящими волками? Вперёд. А сейчас вон из-за стола. Жрать будете с бабами. — Тех как ветром сдуло с лавки. Всё-таки побаиваются они своего отца, хоть иногда и взбрыкивают.

— Что, неспокойно в Датском королевстве? — ухмыляясь, спросил я.

— Бывает, — не вдаваясь в подробности, коротко ответил альфа, — справлюсь. Где сейчас охотится Сивый? — спросил он у младшего сына.

— Говорят, что его видели в Румынских лесах, — ответил тот, самый хлипкий из братьев — Горацио. Ему было двадцать лет, женат, но детей пока нет.

— Говорят? Кто говорит? — Я тут же переключил своё внимание на него.

— Просто говорят, — пожал плечами Гор. — Гек интересовался у Беса. Тот раньше был с Сивым, но откололся от них, когда мы гнали их из леса.

— А я могу поговорить с этим Бесом? — ухватился я за ниточку.

Горацио посмотрел на отца, тот кивнул ему.

— Отведи Акеллу в стаю Худого. Бес сейчас с ними охотится.

— Прямо сейчас? — Гор неохотно поднялся. — Жрать хочется. Может, завтра утром?

Я взглянул на подругу, которая спокойно наблюдала за нашим разговором и, успокаивая, гладила меня по руке. Провидица кивнула мне, что, действительно, лучше завтра.

— Хорошо, давай завтра. С утра. У меня ещё дел полно, — согласился я.

Я решил не оставлять Гарри здесь одного ни на минуту, а отправить его к себе домой. Придётся делать три прыжка аппарации, но мальчика я с оборотнями не оставлю.