Слегка повернув голову, я увидел летевшую вслед за мной ласточку, рассекающую воздух острым телом. Когда Полумна перекинулась в свою анимагическую форму, мы все были удивлены. Я думал, что у неё будет какая-то яркая, сказочная форма, но она нам спокойно ответила, что ласточка — птица, несущая на крыльях счастье. Гермиона приняла форму голубки, Невилл стал коршуном, Симус — дятлом. Мы очень долго смеялись над его формой, но Полумна нам объяснила, что всё верно, дятлы — лекари деревьев и своего рода птичьи пиротехники. Дин перекидывался в чёрного филина, а Деннис — в сороку. И кто обратит внимание на таких обыкновенных птиц? Весь шестой курс нам удавалось ловко узнавать планы Волан-де-Морта и его приспешников и докладывать об этом или в орден «Феникса», или же мракоборцам, и взрослые волшебники уже сами разбирались с Пожирателями. Нам с Гермионой и в лесу было легче, чем Рону, — он так и не смог вывести свою анимагическую форму. Но мы, чтобы меньше уязвлять его, редко перекидывались.

До противоположной стороны острова Туманного Альбиона, где был расположен Уичвудский лес, мы долетели часа за полтора. Если бы я был один, я долетел бы в два раза быстрее: у ласточки, хоть Луна и могла продержаться в воздухе много часов, скорость полёта небольшая по сравнению с ястребиной.

Заприметив небольшую опушку с лесным озером, я начал спускаться. Неудобство анимагической формы птицы заключалось в том, что после принятия человеческого вида всё тело было покрыто липкой смазкой, и она плохо снималась чарами, нужно было обмыться водой, и желательно с мылом. Приземлившись на берег озера, я отлетел немного в сторону, за деревья, чтобы не смущать девушку, да и самому не стесняться. Обернувшись в человека, трансфигурировал из листьев два комплекта лёгких штанов и футболок и, проверив озеро на отсутствие всяческих гадов, нырнул в тёплую прозрачную влагу. Полумна уже плескалась неподалёку. Более-менее смыв с себя смазку, мы оделись и сели на берегу лесного озера.

— Что дальше, Гарри? — спросила меня провидица, рассматривая чуть желтоватый лист.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — Я с надеждой посмотрел на девушку.

— Ты имеешь в виду, чувствую ли я Драко? — Я кивнул, а она покачала головой. — Нет, не чувствую. Его здесь не было или давно, или же совсем никогда.

— Жаль, а хотелось бы найти сразу. — Я развалился на земле, покрытой листьями от деревьев, словно ковром.

Полумна пожала плечами и легла рядом.

— Ты найдёшь его, я это вижу. Всё закончится хорошо, но сейчас ему очень плохо и больно.

— Что с ним?

— Не знаю, я не вижу его. Я просто чувствую его боль и страх. Страха больше, чем боли.

— Малфой всегда был трусом.

— Бояться не стыдно. Ничего не боятся только дураки. Драко не трус, у него развито чувство самосохранения. И он попал в большую переделку.

— Угу, попал, — буркнул я. — Влип — это будет точнее.

Мы молча немного полежали, глядя в небо. Я пытался воспроизвести в памяти образ Драко Малфоя, но почему-то ничего не получалось.Только белая шевелюра и серые глаза чётко представлялись в размытом образе.

— Знаешь, а ведь мы с Драко родственники, — внезапно произнесла девушка, разглядывая на солнце свою ладонь. — Моя мама и его отец — кузены.

Я перевернулся на бок и ошалело уставился на неё.

— Кузены? — Я чуть не поперхнулся этими словами. — Вы с Малфоем троюродные брат и сестра? — Она кивнула, не отвлекаясь от созерцания своих пальцев, сквозь которые просвечивали лучи заходящего солнца, проникающего сквозь деревья. — Тогда почему он так к тебе относился?

— А он так относился ко всем, — пожала плечами провидица, — разве нет?

— Да, ты права. — Я вновь улёгся на спину и вперился в потолок листьев. — Может, он действительно не стоит того, чтобы спасать его?

— Шанс надо давать всем. Люди меняются. Они под тяжестью невзгод начинают понимать, что не всегда были и будут правы. Драко, он неплохой. Просто немного испорченный воспитанием отца и равнодушием матери. А ты сам виноват, что он к тебе так всегда относился. Драко всегда хотел дружить с тобой. Когда мы были маленькими, ещё до смерти моей мамы, мы часто общались. Он тогда уже был уверен, что будет тебе другом. Один раз они с Джинни даже подрались, это произошло на последнем Рождественском празднике, которое проводило министерство для детей, перед поступлением Драко в школу. Джинни уверяла всех, что будет твоей невестой, а Драко сказал, что никогда не допустит этого, потому что будет твоим другом и научит тебя, с кем надо дружить, а от кого держаться подальше, — улыбаясь, рассказывала Полумна. — Тогда дядя Люциус строго наказал Драко и велел забыть о дружбе с тобой. Но он ведь всё равно, несмотря на строгий приказ отца, первым протянул тебе руку.

— Ага, только это было больше похоже на предложение покровительства, а не дружбы, — буркнул я, и отчего-то в сердце сильно кольнуло. — Знаешь, Луна, я иногда задумываюсь, а изменилась бы моя жизнь, если бы я тогда не оттолкнул Драко?

— У тебя, может быть, и не изменилась, а вот у него всё было бы по-другому. Знаешь, когда мы были с мистером Олливандером, Дином и мистером Крюкохватом в заточении в их меноре, Драко приносил нам еду и тёплые одеяла. Он меня успокаивал, просил потерпеть немного. «Поттер придёт и освободит вас. Поттер всех нас освободит». Он очень верил в тебя.

— Да, Дин рассказывал. Но тогда звучало это как-то по-другому, не так, как сейчас у тебя… — У меня защипало в глазах, видимо, пересмотрел на солнечные блики. — Ну, ладно, отдохнули, пора двигаться дальше. Скоро стемнеет. — Я потянулся и поднялся на ноги. — Ты как пойдешь? Так? Или?..

— Или, — кивнула, улыбаясь своей таинственной улыбкой, Полумна, — поеду на тебе.

— Хорошо.

Я перекинулся в чёрного волка, Луна повесила мне на шею мешочек с ингредиентами и, обернувшись ласточкой, взлетела мне на спину. Немного повозившись, удобно устраиваясь, она замерла. Я совершенно не чувствовал её веса и, рыкнув, чтобы она крепче держалась лапками за холку, рванул подальше от озера. Вода сбивала нюх, мне надо надо было учуять оборотней, чтобы не нарваться на настоящих волков. Я почувствовал знакомый запах и неспешно побежал на него.

Минут через двадцать я остановился перед небольшой деревушкой, огороженной плетёным забором. Домики возвышались над землёй метра на три, под ними возились дети и женщины, мужчин не было видно. Меня заметил один мальчуган и громко закричал:

— Акелла пришёл! — Детвора бросила свои игры и кинулась ко мне; ласточка взлетела на дерево, а я начал резвиться с волчатами. Потом ко мне подошла жена вождя, Ассия. Она поварёшкой разогнала детей и сняла с моей шеи мешочек, который из-за возни запутался в густой чёрной шерсти.

— Что-то Вы, Акелла, в неурочное время, мы ждали Вас только на будущее полнолуние, — проворчала она, выпутывая верёвку из шерсти. Я сел на задние лапы и терпеливо ждал, когда она меня освободит. Это была процедура, которая повторялась каждый раз, когда я приходил в стаю.

Пока она возилась с мешочком, из домика по верёвочной лестнице спустился вожак стаи — Гордон. Это был высокий, около двух метров ростом крепкий, обросший чёрными волосами альфа-самец. От него исходила такая сила, что более слабые маги, оказавшись рядом, поневоле начинали преклоняться перед ним. Но только не я. Мы с ним уже мерились силами, и хоть он оборотень, а я анимаг, — я волшебник, и потому смог победить его в поединке. На главенство в стае я не претендовал, мне это было не надо, и мы с ним подружились. Хотя другие волки из стаи не очень привечали меня.

Дождавшись, когда Ассия снимет с меня мешочек, Гордон кинул за ближайшее дерево штаны, и я пошёл туда.

— Приветствую, Акелла, — протягивая мне могучую ладонь, произнёс хрипловатым басом альфа. — Мы действительно не ждали тебя в это полнолуние. Или сбился с фазы луны?

— Будь здоров, Гордон! И вся твоя семья пусть будет в добром здравии! — ответно пожимая руку оборотню, проговорил я. — Нет, я не сбился с фазы, но ингредиенты всё же доставил, раз вышла оказия. Дело у меня к тебе есть. Поговорить надо. Но я пришёл не один, со мной подруга.