Я подошёл к Полумне и, взяв на руки мальчика, стал всматриваться в него. Чего я ожидал увидеть у малыша? Признаки ликантропии? Я понятия не имею, в каком возрасте они могут проявляться. Тедди сейчас уже семь с половиной лет, но он не реагирует на полную луну. Мой крестник унаследовал способности матери, ведьмы-метаморфа. Знать бы точно, кто мать этого ребёнка. Я даже обнюхал его, пока ему не надоело висеть на моих руках, и он заплакал, недовольно сморщив носик и нахмурив ещё невидимые бровки, совсем как его родной отец.

— Гарри, — возмутилась Полумна, — ты думаешь, что я…

— Нет-нет, дорогая, что ты, — я обнял девушку одной рукой, — я знаю, что ты не оставишь малыша в испачканных подгузниках. Это совсем другое… Просто мне надо было… — Я растерянно сел за стол, прижимая к себе мальчика, успокаивающе качая его. Остальные тоже подтянулись к столу и уселись, пристально вглядываясь в меня.

— Рассказывай, — через пару минут напряжённого молчания приказным тоном произнесла Гермиона, — что ты узнал?

— Может, сначала поедим? — неуверенно спросил я. — Да и малыша пора кормить.

Полумна левитировала мне в руку бутылочку с кашей, а Симус ломанулся в кухню, к холодильнику. Пока я кормил Алекса, ирландец вытащил на террасу пиццу и, подогрев её чарами, разложил кусочки по тарелкам. Ели все молча. Накормив малыша, я уложил его в переноску. Он сразу начал засыпать.

— Ну, в общем так. — Надкусив свой кусок пиццы, я начал тщательно его пережёвывать.

— Гарри, может, ты ускоришься? — поторопила меня Гермиона. Они все не сводили с меня внимательных взглядов.

— Короче, Драко Малфой — оборотень. — Кивнув друзьям, я опять укусил свою пиццу и стал спокойно жевать.

Вдруг Деннис, отложив свой кусок на тарелку, заржал, схватившись за живот.

— Деннис, ты чего? — взволнованно спросила Гермиона, но тут начали смеяться и остальные парни. Симус даже свалился на пол. Я тоже улыбался во весь рот, понимая, над чем они смеются. — Да чего вы ржёте? — рявкнула на нас девушка.

— Малфой — оборотень! Ой, не могу даже этого представить! — катаясь по полу, приговаривал Симус. — И в кого он оборачивается? В хорька?

— Я тоже об этом подумал сперва. Но, увы, он не такой безобидный, — произнёс я, когда Гермиона, пристыдив парней, велела мне рассказать всё подробно.

Я закончил рассказ о посещении четы Малфоев и о том, что я там увидел и услышал, после чего за столом воцарилась тишина. Все задумались.

— Ну, зато теперь понятны слова «Мы с тобой одной крови», — нарушил тишину Невилл.

— Но откуда он про это узнал? — чуть слышно вымолвила Гермиона.

О моих второй и третьей анимагической ипостаси знали только семь человек. Я начал в них перекидываться, когда мы с Роном и Гермионой блуждали по лесам, разыскивая крестражи Реддла. Тогда мы сильно голодали. Остальные про них узнали только после войны. Зарегистрированной анимагической формой у меня был ястреб. А эти две были тайной.

— Рон, это он проболтался, — утвердительно произнёс Деннис. Он почему-то терпеть не мог рыжее семейство Уизли, всех скопом.

— Даже если бы Рон кому-то про это сказал, как об этом узнал Хорёк? — не согласился с ним Симус.

— Я не думаю, что Рон мог что-то рассказать, — заступилась за бывшего жениха Гермиона.

— Почему ты так в этом уверена? Рон со злости может наговорить многое.

— Обливейт, — прошептала Гермиона, опустив низко голову.

— Что? Ты стёрла ему память?

— Только о твоих ипостасях, — посмотрела мне в глаза моя верная подруга, — он не давал мне покоя своей завистью. «Почему всё лучшее достается тебе?!» Он мне так надоел своим нытьём, что я стёрла те моменты, когда он видел, как ты перекидываешься. Он помнит только результат, а кто это был — не помнит. Я просто велела ему забыть, что это ты.

— Ладно, наверное, так даже лучше, — я успокаивающе погладил её по руке, — Рон никогда не умел держать рот закрытым. Я думаю, что Малфой почувствовал меня, когда я вытаскивал его из огня в Выручай-комнате. Ремус говорил, что обоняние и чутьё у оборотней в сотни раз превосходят человеческие. А я перед этим как раз перекидывался, минут за двадцать. Когда искал в Хогвартсе призрак Серой дамы.

— Что ты собираешься делать?

— Не знаю, — пожал я плечами, — вот хочу спросить совета у вас. Стоит ли искать его? Что бы ты там, Гермиона, ни говорила про законы, я не думаю, что Кингсли откажет мне в усыновлении. — Я посмотрел на недовольную моим упрямством подругу. — Могу я хоть раз воспользоваться своим статусом героя?

— Белый волк в беде, — произнесла провидица, прикрыв глаза, — Чёрный волк может спасти Белого волка. У Чёрного волка бесстрашное сердце, сильная воля, упорство в достижении цели и стратегическое мышление, а Белый волк слаб, он труслив, он сейчас одинок, он нуждается в защите.

— Луна, а где он сейчас? — осторожно, чтобы не спугнуть видение, спросил Невилл свою невесту.

— Лес, хижина, озеро и нет людей на много миль. Он там один. Ему плохо и страшно. Он ждёт Чёрного волка… Он ждёт тебя, Гарри.

На меня нахлынуло необычайно сильное желание помочь Малфою, несмотря на все логические доводы, что делать этого никак не стоит.

— Синдром героя в действии, — качнув головой, произнесла Гермиона, заметив мои засверкавшие от вылившегося в кровь адреналина глаза…

Комментарий к

Что-то совсем мало отзывов и комментариев. Мало хвалят, и почти не ругают. Скучно!🤭😔

========== Часть 5 ==========

Несмотря на долгие споры, убеждения и даже угрозы, устроенные мне моими друзьями и соратниками, доказывавшими, что Малфой не стоит нашей защиты и помощи, я принял решение отправиться сначала на разведку в Уичвудский лес в стаю оборотней, в которой раньше жил Ремус Люпин. Тем более, что с вожаком этой стаи, Гордоном Стайлсом, я был знаком лично, и мы, можно сказать, с ним сотрудничали. Я поставлял им компоненты для ликантропного зелья, а они снабжали нас ценными ингредиентами, которые можно было найти только в волшебном лесу. Я даже несколько раз принимал участие в охоте волков в полнолуние, в своей анимагической форме чёрного волка.

— Гарри, через два дня полнолуние, — напомнила мне Гермиона.

— Да, я знаю. Поэтому я и хочу встретиться сейчас с Гордоном.

— Может, мы отправимся в стаю с тобой? — предложил Симус.

— Нет, вы мне там не помощники. Со мной пойдёт Полумна, её волки не тронут, если, конечно, Невилл не против.

— Если тебе нужна её помощь, и она сама не против… — пожал плечами целитель.

— Да, я не против, тем более, что я буду нужна Гарри, — повиснув на мне со спины, проворковала прорицательница.

— Я договорюсь с Андромедой, чтобы она с Тедди пожила у меня и присмотрела за Алексом. А связь с вами будем держать как обычно, через зачарованные монеты, — кивнул я друзьям и поднялся из-за стола.

— А как с работой?

— Возьму отпуск. Я за три года ещё ни разу не был в отпуске. Думаю, не стоит просить вас не распространяться на эту тему?

Ребята обиженно заворчали, и я примирительно поднял руки, так как знал, что они никому ни о чём не расскажут. У нас в ЛОП действовал негласный закон: всё, о чём мы говорим, остаётся только между нами. Даже Деннис сдерживал свои журналистские инстинкты и выдавал в прессу лишь то, что мы считали приемлемым для сообщения широким массам.

Договорившись с Андромедой и отправив заявление на отпуск министру Брустверу, я дождался Полумну — она с Невиллом отправилась домой за составляющими зелья для волков. Гермиона согласилась подождать Андромеду, мы с прорицательницей перекинулись в свои птичьи аниформы: Полумна была ласточкой, а я ястребом. Невилл повесил мне на шею уменьшенный мешочек с ингредиентами, и, сделав прощальный круг над головами друзей, мы полетели в сторону Уичвудского леса.

Меня всегда завораживало небо, с самого раннего детства я тянулся туда, ввысь, в голубые бездонные просторы. Наблюдая за полётом птиц, я всегда задавался вопросами: «Как там, в воздухе? Чувствуют ли что-нибудь эти пернатые лётчики? Как выглядит земля с высоты птичьего полёта?» Они не давали покоя моему детскому воображению. Первые невероятные ощущения я получил, когда взлетел в воздух на метле вслед за дразнившим меня Малфоем. И с тех пор полёты стали для меня не просто школьной дисциплиной и возможностью играть в квиддич, но и чем-то вроде пьянящей свободы от всего земного и сложного. Прошло уже много лет с моего первого полёта на метле, но я до сих пор остро ощущаю те эмоции, которые переполняли меня тогда. А уж когда я в первый раз взлетел в воздух на своих крыльях, я понял, что только здесь, в воздухе, царит полная независимость и свобода выбора. Куда хочу, туда лечу!