— Не имеет значения, — прерывает гляделки мужчина, — мы отправляемся домой, там с тобой поговорим. — И сказано так многообещающе.

— Не зарывайся, старик, я с тобой никуда не пойду, прошло то время. Теперь я сам решаю, куда, и с кем мне идти.

— Поэтому ты здесь и торгуешь своей задницей. — Как же бесит. Отец считает, что все омеги шлюхи с рождения и по призванию. Поэтому папа никуда не выходит без него.

Напряжение било по оголенным нервам, как ток под 220, ноги превращались в желе, и держать хоть какую – то маску становилось все сложнее. На самом деле захоти он силой утащить Дейва, он не смог бы сопротивляться. Решимость стоять до последнего, за те крупицы гордости, что еще остались, таяла со скоростью света. Омега со всей силы сжал кулаки, сдерживая панику, готовясь к мордобою.

— Эй, уважаемый, вы чего – то конкретного хотели или так? — меня передернуло от взгляда, которым наградил меня альфа. Напомнило, как мой отец смотрел на меня.

— Ты еще кто такая? – пренебрежительно фыркнул альфа, — Неужели, твоя коллега решила за тебя заступится? Я не разговариваю с шавками, научись разговаривать с клиентами, шлюха. – Стало противно, словно меня окатили помоями. Такие, как он, позорит альф одним своим существованием.

Атмосфера в помещении накалялась. Никто не собирался спускать хамского поведения ему с рук.

— Если у вас нет здесь больше дел, попрошу выметаться из моего клуба, — каждое слово шефа было пропитано сталью. Видно, ему сложно сдерживаться. Но как хозяин элитного заведения он не может каждый раз пускать кулаки в действие. Хоть и очень хочется.

— А вот и хозяин борделя. Лучше учить своих сучек надо, огрызаются на клиентов.

Мистер Валентайн еле сдержался сжав челюсть до скрипа. Зря он нарывается, ситуация не в его пользу. Видимо, градус в организме альфы напрочь убил чувство самосохранения. Мы от него, и мокрого места ведь не оставим.

— Следи за языком отброс. — оскалился шеф.

— Милый, давай пойдем отсюда, — попытался вразумить мужчину омега, потянув его к выходу.

— Закрой пасть, сука! — отшвырнул от себя омегу он. Парень не удержался на ногах, приложившись об стол, рухнул на пол.

— Ты тварь, заявился ко мне в клуб, грубишь моим работникам, качаешь права! Так ты еще поступаешь, как свинья со своим омегой?! Не надейся уйти на своих двоих.

Мерзость, как можно быть таким придурком! Тварь. Делает вид, что он здесь хозяин положения, хотя сам не лучше насекомого под ногами.

— Дейв, а ну иди сюда, — присвистнул альфа, подзывая омегу.

Омега вмиг побледнел и съежился. На лице по одной поменялись эмоции. Неуверенность, испуг, страх, паника. Все знакомые ощущения, только я смогла переступить, пересилить себя. Мне было за кого бороться. У Дейва никого не было рядом. Омега делает один небольшой шажок навстречу.

Таким уязвимым я его не видела. Не могу позволить ему расклеиться. Если у него нет того, ради кого быть сильным, я стану его опорой. Пусть не ради меня, но по - моему примеру, омега станет сильнее. Я заступила ему дорогу, не давая сделать и шага.

— Пошла с дороги, сука! — угрожающе сузил глаза альфа, предвкушение на лице сменилось яростью.

— А не то, что? — издевательски протянула я. — Может, сначала поговоришь со мной? — сделала шаг навстречу.

Не имеет значение, что альфа выше меня на две головы, и может, чуть шире в плечах, и мускулатура развита у него чуть лучше. И он мужчина. Альфа – это не телосложение, не пол, а моральные принципы. Альфа не имеет право самоутверждаться за счет других, он по природе своей должен защищать тех, кто слабее.

Тем более, только я имею право ругать Дейва, командовать им, издеваться над ним. И никакой урод не может запугивать моего истинного омегу. А иначе, ему придется познакомиться с моими зубами.

Зверь внутри ходит из стороны, в сторону, предвкушая вкус крови, я готова сломать каждый палец, если он только прикоснется к нему. Такое дикое желание защитить своего омегу, немного пугает. И пусть хоть весь мир рухнет.

Насмешливые глаза напротив, словно так и говорят «Да что ты можешь, девочка?».

Ну, давай, проверь.

— Как интересно, — принюхивается альфа. — Никогда бы не подумал, что такая кроха может быть альфой. Экзотично. Такой у меня еще не было. Ты, наверное, очень горячая в постели — уже на ухо шепчет альфа.

— А вот сейчас и проверим — томным голосом отвечаю ему, замечая, как расползаются в довольной ухмылке, губы. Нельзя заставлять себя ждать.

Отточенным движением нажимаю на самые болезненные точки на теле альфы. Пока скуля, и выгибаясь, он сгибается пополам, ударом в челюсть отправляю его в нокаут. И к завершению, блюдо дня – глазунья из яичек альфы.

Друзья стояли в стороне, наблюдая с любопытством за происходящим. Омеге помогли подняться, и кто - то успел сгонять на кухню за льдом.

— Надеюсь, я доходчиво объяснила, уебок. А теперь выметайся отсюда, и чтобы я тебя больше не видела. — Гаркнула я так, что даже друзья дернулись.

Альфа с пола себя соскребает, зыркает злобно на всех, но на выход пятится. Медленно, осторожно, он скрылся из виду. Мудак оказался трусливей на деле.

Пружина напряжения внутри расправляется, злоба утихает. Но, стоило взглянуть на Дейва, как сердце болезненно сжалось.

За нами обоими тянется след из крови и слез. Неприятные воспоминания, непринятия родных людей, мы не выбирали, кем рождаться, нас никто не спрашивал, выбора просто не было.

Они наоборот втаптывали нас в грязь, не за нашу вину, топя в болоте собственных разочарований. Нас хотели сломать, подмять под себя, сделать такими, как сами, чтобы увидеть, ту же безнадёжность в наших глазах, но мы выжили, каждый своим способом, но выжили.

И никто не имеет право, решать за нас, как нам жить. Может, я и не должна была встревать, но и в стороне оставаться не могла. Собственно, это его проблема, сам бы и выкручивался. Просто меня взбесило поведение альфы, его отношение. Никто не заслуживает такого пренебрежения. Особенно, мой омега.

Может в этом моя ошибка. Отрицание очевидного. Я не принимала его, а стоило. Не значит же, что я обязана кинуться ему на шею со словами : «Ты мой истинный, давай всегда будем вместе!».

Глупо и смешно. До сих пор не могу понять, как система работает. Цеплять из толпы одного единственного, сходить с ума по одному единственному, хотеть его, в голове не укладывается.

Лука и Чарльз отличаются, выбиваются из картинки. Их все равно невозможно отодрать друг от друга. Почему у меня должна быть зацикленность на Дейве? Хотя, я уже несколько раз видела Дарена не совсем одетым, но кроме обычной физиологии ничего не вызвал. Зверь тоже спокоен. Стоило задеть Дейва, зверь внутри взбунтовался, выпустил когти, чуть не разорвав меня изнутри.

Дейв пожар в груди вызывает, бесит до темных пятен перед глазами, да я бы ему шею собственными руками свернула, а потом на место поставила. Рот зашила цыганской иголкой, но в то же время закрыла собой, не раздумывая. Пусть сама, пока неуверенно на ногах стою, но выдержала бы.

Что - то как то ванилью подванивает. Остановите цунами из розовых соплей в моей голове! Иначе захлебнусь.

Пока меня одолевали философские мысли, сам объект моих размышлений успел сделать ноги. Я, не раздумывая пошла за ним.

Омега стоял на улице, подставляя лицо холодному ветру, пытается успокоиться. Незаметно подкралась к нему, наблюдая на расстоянии. Дейв не двигается, но ясно, что уже заметил.

— Пришла позлорадствовать? — поворачивается лицом, вглядываясь в глаза.

— Нет, — пожимаю плечами, — Мне это не интересно. — Совершенно честно отвечаю ему.

Омега разворачивается, проходя мимо меня, присаживается на пожарную лестницу. Достает из куртки пачку сигарет, поджигая одну.

— Я облажался, довольна? — смотрит омега. Продолжаю хранить молчание.

Мое сочувствие ему не в пизду, не в ракушку. Но, могу молча выслушать, что на душе накопилось.

— Я не ожидал, что он здесь появится. Бежал настолько далеко, но он нашел. Даже здесь у него оказались ноги. Не могу поверить, просто не могу! Папа всю жизнь сидит под замком. Боится слово лишнее сказать, вызвать немилость. Слушается его, как личный раб. Я не хотел такой жизни, — Горько усмехается омега. — А ведь они истинные, понимаешь?