— Если бы, она его на улицу вытолкала в таком виде, сколько свисту было, — вспоминает брат.

— Всего лишь перевоспитание, ему, кстати, очень оно идет, то облегающее платье с разрезом до пупка. До сих пор храню его, — улыбнулась я.

— Лапушка Мэри, ты меня убиваешь, — не сдержал восхищенного свиста Ник.

— — За то сейчас скука смертная. С беременностью, он как будто стал другим человек. Ты и сам лицезрел перемены. Убирает, стирает, готовит, ласковый, нежный — тьфу, самой противно, — с чувством выругалась я.

— Ты должна радоваться, каждый альфа мечтает о покорной омеге. — Я скривилась, как от зубной боли.

— То-то я смотрю, ты у нас образец послушания, — ехидно вставил свои пять копеек Билли.

— У меня есть оправдание, — нисколько не смутился он. — Билли посмотрел на хитрую бестию, но не стал совать свой нос дальше. Чмокнув меня в щеку, упорхнул обратно в квартиру.

Мы остались на балконе одни, Ник нервно повел плечами, покрываясь мурашками от вечерней прохлады. Хотела предложить ему тоже вернуться внутрь, но просто накинула свою пайту на плечи. В тишине был слышен шум не засыпающего города, просто аранжировка немного поменялась. Огни вечерней подсветки зажигались то там, то тут, освещая дома и бульвары. Я впитывала спокойствие города, наслаждаясь короткими мгновениями тишины. Там внутри, шумят дети, родители стараются успеть говорить, пить и следить за детьми — как же хорошо. Большая, любящая, принимающая тебя таким какой ты есть, семья.

— Ни о чем не жалеешь? — Тихий голос Ника, заставил вспомнить, что здесь я не одна.

— Нет. Несмотря на то, какое бы решение я не приняла, я не жалею.

— Хорошо, — омега улыбнулся мне немного грустно, и поспешил скрыться внутри.

Правда, куда бы нас ни завела дорога дальше, чтобы с нами всеми не случилось, я не буду жалеть. Я ведь сама приняла решение, сама сделала выбор, значит и отвечаю за него тоже я. А в себе, я больше не сомневаюсь, и никому не позволю. Здесь и сейчас мое место, с этими людьми.

В любом случае, я верю что, справлюсь, со всем.