Доехав до министерства, Кротов сразу пошёл в кабинет начальника и, застав его одного, поделился всеми соображениями с выводами по трём делам. Ответ Осиповича был предсказуемым. Он вскочил с рабочего кресла и негодуя произнёс:

– Три заказных убийства весьма влиятельных в городе людей? – и далее, ходя по кабинету взад-вперёд, продолжал: – Какой синдикат киллеров в Минске? У нас тут не Чикаго. Ты понимаешь, что говоришь? Что начнётся, если я доложу об этом руководству?

– Что докладывать руководству, решать вам, товарищ полковник, – вполне спокойно ответил Кротов. – Вы можете с такими исходными данными и фактами предложить любую другую версию произошедшего, разумеется, кроме вмешательства инопланетян или других высших сил?

После нескольких минут молчания тишину нарушил Осипович:

– Что ты намерен делать дальше?

– Все материалы надо собрать и объединить в одно дело.

– Это и так понятно, – нервно ответил полковник, – это сделают и без тебя.

– Надо дать задание в районы опросить всех жильцов подъездов, где жили фигуранты, не видели ли они посторонних лиц, причём не только в день убийства, но и как минимум за неделю до этого. За погибшими могли следить, киллеры знали точное расписание и распорядок жертв. На всех подозрительных составить фотороботы. Сам хочу проехать по адресам Овчинникова и Мурашко, проверить подъезды, может, что-то будет. Сдам зажигалку из подъезда Гусакова экспертам, может, пальчики найдутся в базе. А главное, надо искать мотив, только через него мы сможем выйти на заказчика. Значит, надо идти в архив и поднимать все дела с самого начала их службы и отыскать такое дело или дела, где в той или иной степени будут участвовать три наши жертвы.

– Хорошо, – отрезал полковник, – поезжай по адресам, внимательно всё осмотри, если что найдёшь, сразу звони мне. Завтра с утра жду тебя на совещании с чётким планом по раскрытию этих убийств.

– Понял! А экспертиза машины Овчинникова готова?

– Готова… – протяжно ответил Осипович.

– И там ничего! – как будто зная, сам ответил Андрей.

– Ничего, – сухо сказал полковник, – эксперты и наши, и с «Ниссана» почти сутки ковырялись, ни одного лишнего элемента не нашли, процессор, конечно, не восстановили, но заключение однозначное: машина была в исправном состоянии и сама себя так повести не могла.

– Ясно, – ответил Кротов, встал и вышел из кабинета начальника.

Андрей съездил и на улицу Руссиянова, где жил полковник Овчинников, и на проспект Рокоссовского в микрорайон Серебрянка, где жил прокурор Мурашко. Обшарил оба подъезда, но ничего такого, что хоть как-то можно было отнести к этому делу, не нашёл.

На следующий день на утреннем совещании полковник Осипович объявил:

– Три уголовных дела, возбужденных по фактам гибели полковника Овчинникова, прокурора Мурашко и судьи Гусакова, объединены в одно. Вести дело будет следователь из СК управления по Минску подполковник юстиции Денис Александрович Юревич, один из опытнейших следователей. От нас участвуют майор Кротов и капитан Куликовский, привлекайте любых оперов из любого района или города в любом количестве. Остальным оказывать помощь этой группе, если понадобится. Дать отдельные поручения во все районы Минска, поднять агентуру, любую информацию, любую, Огородников… – полковник гневно посмотрел на засыпающего опера, – мне лично или майору Кротову сразу на стол. Дело на контроле у министра. Раскрыть надо в кратчайшие сроки!

– Извините, товарищ полковник, – виновато сказал Огородников, – ночь не спал, сидел в засаде с районными операми.

– Все свободны, – продолжил Осипович, – Кротов останься.

– Ну что, Андрей? – когда все вышли, сказал полковник. – Преступления надо раскрыть, всё очень серьёзно, спустить на тормоза не получится, с нас не слезут, министр лично его будет контролировать. Такого дела у меня и у тебя в практике ещё не было, но, кроме тебя, его никто не раскроет, постарайся, как только сможешь.

– Постараюсь, Леонид Борисович, – вздыхая, ответил Андрей.

– Всё, что от меня нужно, сразу обращайся, любые запросы, любые разрешения, всё будет, – бодро говорил Осипович, – что намерен делать?

– Встречусь со следователем, помогу написать отдельные поручения по районам, на опрос соседей жертв, зайду к экспертам, может, что-то новенькое есть, может, уже идентифицировали отпечатки пальцев с зажигалки. Куликовского попрошу заняться архивом, надо искать дела, где в той или иной мере присутствуют все жертвы в любой роли. Потом сам к нему присоединюсь. Только через эти дела можно будет выйти на мотив и потом на заказчика убийств. А киллеры, даже если мы и найдём их, в чём я сильно сомневаюсь, такие профессионалы вообще следов не оставляют, на заказчика всё равно вряд ли выведут, если они вообще ещё живы. Серьёзный заказчик, скорее всего, их убрал или уберёт в ближайшее время, если это, конечно, в действительности не синдикат киллеров со своим профсоюзом. Тогда они могут убрать заказчика в случае необходимости.

– Действуй, Андрей, оперативно действуй! – звонко сказал Осипович.

Встав из-за стола, Кротов с лёгкой улыбкой спросил:

– Вы же, товарищ полковник, «наверх» о синдикате киллеров не доложили?

– Нет, конечно, – чуть не поперхнулся Осипович, – нам бы вообще работать не дали, докладывали бы каждые два часа, а к делу бы привлекли столько людей, которые для его раскрытия не нужны, что всё только бы тормозилось. Я сказал, что между всеми случаями есть явная связь, вот и всё. Кстати, пришёл отчёт о вскрытии: все умерли от того, что с ними и произошло. То есть Гусаков – от удара о землю, Мурашко погиб под поездом, а наш коллега – от столкновения машины со столбом. Версия, что Гусакова сначала, допустим, душили, а потом мёртвого сбросили с балкона, не подтвердилась.

– Я знаю, – сказал Кротов, – читал эти экспертизы.

И вышел из кабинета.

Заходя в свой кабинет, Андрей, вздыхая, сказал:

– Ну что, Павел, подкинули нам работку.

– И не говори, – ответил Куликовский, – ну давай, вводи меня в курс дела, что есть, какие наработки, какие мысли? Что будем делать?

Тогда Кротов поведал все свои предположения, догадки и факты.

– Сложить всё это в другую цепочку я не могу, – добавлял Андрей.

– Ну ты даёшь! – изумлялся Павел. – Синдикат киллеров в Минске?

– Может, и не синдикат, – возражал Кротов, – но киллеров было как минимум два, либо, в крайнем случае, был киллер и его помощник. Ну и не обязательно, что киллеры местные, может, их из Парижа заказчик выписал.

– Да, – согласился Куликовский, – всё логично, пожалуй, действительно никак по другому всё это объяснить невозможно. А если все версии, кроме одной, отпадают, то эта одна и есть единственно верная.

– Шаришь… – сказал Андрей.

– Тогда как действуем? – настороженно спросил Павел.

– Ты поезжай в архив, Осипович уже делает нам допуски, начни с дел Овчинникова, пересмотри каждый документ, очень внимательно, ничего не упуская, если там есть хотя бы просто подписи двух других жертв, Мурашко и Гусакова, неважно, в каком качестве, хоть свидетеля или понятого, судьи или прокурора, сразу откладывай. Надо найти дела, где участвуют все погибшие. С этими делами и будем потом работать. Я завтра к тебе присоединюсь, а сегодня поговорю с экспертами и следователем. Наметим план действий.

– Хорошо, – ответил Павел.

И поехал в архив. Андрей же спустился к экспертам, сразу в кабинет Иваныча.

– Здоров, Иваныч, – приветливо произнёс Кротов, – чем порадуешь? Может, у тебя что-то есть?

– Есть… – загадочно ответил Иваныч.

– Ну так не тяни!

– Мы сделали анализ крови Овчинникова на гормоны, ну там эндорфины, тестостерон, серотонин и т. д…

– И что? – с нескрываемым любопытством спросил Андрей.

– А то, что все гормоны у него в норме, кроме одного, адреналина. «Перешкал» бешеный, в 10 раз, норма – 112–658 пг/мл, а у него перед смертью почти 6000… Такого даже теоретически быть не может, но мы всё несколько раз перепроверили, это факт.