Проезжая по мосту, Геррик не без опаски посмотрел вниз. Мост был «качающимся» – устроенный по принципу качелей. Одна половина моста находилась внутри – лежала на земле под воротами, а другую протянули через ров.

Когда внутренняя его часть поднималась, закрывая вход в замок, внешняя (на которую иногда успевали забежать неприятели) опускалась вниз, где была устроена невидимая со стороны «волчья яма» (острые колья, вкопанные в дно рва) – опущенный мост закрывал ее. Поэтому падение в ров заканчивалось гибелью или страшным увечьем.

– Мессир, вы везучий человек! – воскликнул сержант, когда они оказались за стенами замка. – Сегодня у нас пир!

– По какому случаю? – живо поинтересовался Геррик, которого всегда мучила жажда.

Он уже вылил в себя все содержимое дорожной фляги, где находилось доброе вино, купленное в одной из винных лавок Аахена, и теперь с нетерпением ожидал застолья. Ведь встреча давних друзей – хозяина замка и Себальда – предполагала обильные возлияния. А что может быть приятней для странствующего рыцаря, нежели сытый ужин, много хорошего вина и удобная постель?

– По случаю большой облавной охоты! – ответил сержант и раскатисто хохотнул.

Себальд с пониманием улыбнулся. Хорошее настроение Мадельрата объяснялось просто: удачная охота барона предполагала сытное угощение дичиной не только его пирующим друзьям, но и охране замка, которая питалась довольно скудно. Кнехтов кормили кашами, ржаным хлебом грубого помола, репой и лепешками. Мясо стражи замка добывали сами, отлавливая птиц, преимущественно мелких.

Но огромная господская голубятня, полнившаяся пернатой живностью, была под запретом – голуби считались большим деликатесом и привилегией дворян.

Себальд и Геррик в сопровождении сержанта поднялись по каменной лестнице дома барона в обширный коридор, который протянулся вдоль всего главного фасада здания. Это была хорошо освещенная галерея, свет в которую проникал через большие окна. В стене, противоположной окнам, находилась внушительного вида дверь в главную залу.

Мадельрат вошел первым, оставив рыцарей за порогом, – чтобы доложиться барону. Ландварт был строгим господином и тщательно следил за соблюдением старинных обычаев. А они предполагали некие церемониальные ритуалы во время приема гостей, тем более незваных.

Ожидание несколько затянулось. Геррик облизывал сухие губы и с вожделением принюхивался к умопомрачительно вкусным запахам, которые доносились из пиршественного зала. Наконец в дверном проеме появилась сияющая физиономия сержанта, который с поклоном пригласил рыцарей войти. Его радость была вполне понятна. Он держал в руках здоровенный кусок жаркого – часть задней ноги косули, испеченной на вертеле. Это было вознаграждение от барона за добрую весть.

Себальду и Ландварту в свое время пришлось вместе немало повоевать. В сражениях они не раз сражались бок о бок. А однажды на пирушке поклялись на крови, что всегда будут неразлучны. Увы, если бы желания человека совпадали с его возможностями…

Зала была довольно мрачной. Да и как ей не быть мрачной при обширном размере, толстенных стенах и небольшом количестве узких окон, представляющих собою глубокие ниши? Тем более что цветные стекла окон задерживали дневной свет.

Но все эти неудобства были оправданы, ведь главной целью обитателей замка была максимальная безопасность. Поэтому внутренние помещения дома-крепости предлагали так мало удобств и комфорта для семьи барона.

Пол в зале был каменный, но не серый; его составили из разноцветных плит, правильно чередующихся между собою. Они несколько ослабляли впечатление мрачности, царившей в помещении. К тому же, по случаю пира на нем были разбросаны древесные ветви и цветы, в том числе розы и лилии.

Вся зала была разделена на три части колоннами с причудливыми капителями. Поперек потолка шли ряды балок. Оштукатуренные и выбеленные стены залы оживляла роспись водяными красками. Похоже, в смесь добавили жженый гипс, потому как штукатурка выглядела просто превосходно. Она называлась «французской» и была очень сложной в исполнении.

По причине торжества по стенам развесили пестрые ковры. Посреди залы находился громадный дубовый стол, покрытый скатертью. Вокруг него и под стенами залы стояли скамьи с подушками. Но особенного внимания заслуживал камин. Это было целое сооружение.

Камин размещался между двумя окнами, основанием его внешней части служили прямые колонны почти в человеческий рост, а над ними выдавался довольно далеко вперед каменный колпак-вытяжка, постепенно суживающийся по мере приближения к потолку.

Во главе стола, под шелковым балдахином, в большом кресле с ручками, похожем на королевский трон, сидел сам владелец замка. Гостей было немного – от силы полтора десятка, и среди них несколько женщин. При появлении в зале Себальда и Геррика барон, презрев все условности, порывисто встал и сердечно обнял боевого товарища.

– Какая приятная неожиданность! – воскликнул Ландварт. – Но что я вижу, Себальд? Ты уже не в монашеском одеянии! Это для меня новость. Насколько мне помнится, ты намеревался удалиться от мира сего…

– Что я и сделал, – улыбаясь, ответил Себальд. – Но соколу, который почувствовал вкус свежего мяса с кровью, трудно удержаться в клетке, где его кормят мертвечиной.

– Какое красивое сравнение, мой ученый друг!

Барон представил Себальда пирующим, а Геррика, с его отменно подвешенным языком, и представлять не понадобилось. Он мигом перезнакомился со всеми рыцарями и дамами и вскоре стал душой компании. Тем более что это оказалось очень просто – вино барона было настолько превосходным, что Геррик неожиданно вспомнил свой поэтический дар.

Он продекламировал несколько стихов собственного сочинения, в основном на куртуазные темы, и дамы были от него в восторге. Что касается рыцарей, то им ничего иного не оставалось, как последовать примеру своих подруг; на какую только жертву не пойдешь ради женщины…

Себальду и Геррику и впрямь повезло. Пирующие уже отведали легкие закуски – сыры, кислые овощи и фрукты, а также овощной суп, в который добавили кусочки хлеба и мяса. Но главным блюдом было разнообразное жаркое из дичи. И рыцари поспели как раз к его подаче, что восхитило Геррика, – супы он не очень любил, а хорошие сыры стоили дорого, обедневший рыцарь не мог позволить себе купить такую роскошь, поэтому сыр не вызывал в нем положительных гастрономических эмоций.

Кто к чему привык…

К мясу были поданы соусы, основу которых составляли уксус с разнообразными травами и специями. И конечно же на столе было много хорошего вина, в которое были добавлены для лучшего вкуса мед и различные заморские приправы – перец, корица, имбирь, гвоздика – и которое поглощалось в больших количествах.

По этой части дамы не очень отставали от кавалеров, и за столом вскоре воцарилась атмосфера непринужденного веселья. Геррик сыпал направо и налево шутками-прибаутками, заядлый книжник Себальд рассказывал умные истории, а барон, сам любитель застольных бесед, живописал баталии, в которых он сражался вместе со своим другом.

Незаметно наступил вечер, стемнело, в зале зажгли светильники и растопили камин – толстые каменные стены начали источать сырость. От огня стало гораздо уютней. Аланы, огромные охотничьи псы хозяина замка, которые подбирали объедки (пирующие бросали их прямо на пол), уже наелись до отвала и улеглись полукругом возле камина, со странной задумчивостью уставившись на трепещущие языки пламени. Временами какой-нибудь пес вдруг начинал тихо повизгивать и трясти головой, словно пытаясь прогнать наваждение.

Возможно, в этот момент перед его внутренним взором появлялись тревожные, предостерегающие от неминуемой беды картины-воспоминания, передавшиеся по наследству от прародителей, прирученных древним человеком. Они точно так же глядели на огонь костра, разложенного в пещере, и точно так же чуяли многочисленные опасности, которые таились во мраке, подстерегая первобытного охотника.

Правитель Та-Кемет, божественный Тот-Джехути, – Управляющий годами, Вычисляющий время жизни, Местоблюститель Ра, Главенствующий над живущими звездными богами, Бык Аменти, Ур-хекау[26], Уп-Рехуи[27] – стоял напротив величественного изображения Хор-эм-Ахета[28], вглядываясь в его строгий лик. Огромная статуя бога Гора в виде лежащего на земле льва была высечена из скалы и расположена лицом к Приносящей Ил и восходящему Солнцу-Ра.