Темпус разбудил меня около девяти часов утра и я потянулся, провел рукой по кровати — гаденыш аврорский опять убёг, а лучше сказать, уполз. Я поднялся с кровати и пошел в ванную комнату. Ага, значит, Гарри принял душ, умылся и… я услышал внизу грохот посуды… Ха, спорит сейчас с Кикимером по поводу готовки? Эльф очень ревнив к вторжению на его территорию, и всякий раз ругается с нами, что мы кашеварим сами, а не он.
— Кикимер? — позвал я эльфа, одеваясь после умывания. — Ты где, Кикимер?
— Кикимер здесь, хозяин Драко! — упал с поклоном на пол эльф, обливаясь слезами.
— Где Гарри? — спросил я. — И чего ты ревешь?
— Хозяин Драко, хозяин Гарри просто не возможен! Он отобрал у старого Кикимера приготовление завтрака, сам варит кофе и печёт оладьи!
— Гарри давно встал? — поинтересовался я.
— Часа полтора назад, хозяин Драко. Он провел водные процедуры и сразу спустился на кухню… — Эльф снова зарыдал. — Кухня для Кикимера — святое место!
— Кикимер, — проговорил я, — ступай в кондитерскую лавку и купи свежий торт «Шоколадница», мы поедем в Хогвартс сегодня с Гарри, торт для директора МакГонагалл, она его очень любит. На обратном пути зайди в медицинскую лавку и возьми у зельевара приготовленные для меня эликсиры, мази и зелья с порошками, — попросил я, — а на нас с Гарри не сердись, мы молодые и мы влюблены. Порой нам хочется друг друга побаловать, Кикимер, но тебе не понять. Ты ведь готовишь для нас с понедельника по пятницу включительно? Я прав?
— Но сегодня пятница… — возразил эльф, — а готовит хозяин Гарри!
— Единственная пятница, когда у меня выходной до понедельника, а Поттер — на больничном. Не злись, а ступай, куда я тебя отправил, иначе возьму в дом эльфийку молодую, будешь у меня знать!
— Хорошо, хозяин Драко! — улыбнулся старый домовик. — Кикимер просит не брать в дом никаких больше домовиков!
— На том и порешим, Кикимер! — ответил я. — Когда мы уедем, в доме приберись, постель перестели. Мы вернёмся в воскресенье вечером, дай-то Мерлин! Ужин приготовь, наши вещи постирай и выгладь к понедельнику утра. У тебя работы полно, Кикимер, и я не пойму никак, чего ты все хнычешь? Давай, проваливай с глаз моих, устал я от тебя.
Эльф поклонился и исчез, а я вышел из спальни и спустился вниз. На кухне Поттер был в фартуке, весь в муке, сгущенке и в повидле, но довольный, и он что-то напевал. Гарри пританцовывал у плиты, ждал приготовления кофе в турке. Я встал в дверях и принялся наблюдать за Аврором, за грозой магической Британии. Это он сейчас такой беспечный, но не приведи Мерлин, оказаться на его допросе, легче сразу с дементорами поцеловаться, хотя, и с этими тварями, не приведи Моргана, повстречаться… Главный Аврор Поттер — этим все сказано! Однажды, пару месяцев назад, я зашёл к нему по делу в Аврорат, и на мой вопрос, где Главный, меня направили в камеру допроса. Я увидел сам, каков Гарри в деле. Он не бил, не пинал, как это делают другие авроры, но Мерлином клянусь, лучше быть избитым, чем попасть под лигилиментс и дознания устные, когда нельзя вздохнуть под горящим взглядом Победителя Волдеморта. Преступники просто обсикиваются от страха и напряжения, если дознания проводил Гарри. Но дома он другой: заботливый, нежный, чуткий, любящий. Он позволяет любить себя, крутить и вертеть, вить из себя верёвки. Поттер любит друзей, гуляет с крестником Тэдди Люпином, словно малыш его сын, а ночами ластится ко мне, как доверчивый котёнок. Мне лично от такой власти над ним становится порой так отрадно и боязно, одновременно. Самый сильный маг столетия и он мой всецело. Но… чтобы он не делал, чем бы не был занят, если Поттер находится у себя, он всегда принимает меня и даже с совещания выходит, если я прихожу по делу в Аврорат. Вот и сейчас, он такой домашний: в трико, в футболке и с лопаточкой в зубах, так как руки заняты турков и разливанием по кружкам кофе.
— Еще раз с добрым утром, любимый! — произнес мой аврор и повернулся ко мне передом. — Моя спина огнём горит от твоих взглядов, Драко.
— С добрым, мой родной! — ответил я. — Уж прямо и горит?
— Я чувствую любой взгляд, Малфой! Не забывай, что я руковожу пока ещё аврорами, а они у меня спецназовцы! Твои глаза только что восхищенно смотрели на меня и горячо, да так, что у меня вот, сам посмотри…
Я ахнул, у Гарри встал, а я рассмеялся, обнимая своего жениха.
— Я правда восхищался тобой, Поттер, и думал о том, что ты — моя награда, которую мне подарило небо за все мои страдания и горести. Я помогу, любимый, — ответил я и опустился на колени перед Гарри.
— Драко, ну ты чего? — прошептал брюнет, когда я вынул из штанов его член и принялся делать минет, облизнув по всей длине.
— Тебе сейчас это нужно, мне тоже необходимо. Давай, мой котёночек, трахни мой рот своим членом, я хочу тебя Гарри, — прошептал я, облизывая смуглый член Поттера с тёмной головкой.
Я кончил следом за моим аврором, а Поттер упал на колени и обнял меня.
— Драко… — прошептал он, — а ты как же? Ох, спасибо! Это было волшебно.
— Гарри, я тоже кончил, не переживай. От одного твоего вида можно пару раз это сделать.
Поттер обнял меня крепче и уткнулся мне в грудь, все ещё прерывисто дыша.
— И какой у меня вид, Малфой? — спросил аврор, прищурив свои счастливые очи.
— Самый любимый, Поттер! Ты такой теплый, нежный и мой… — ответил я. — А теперь, может, позавтракаем?
Я встал с колен, поднял и Гарри, потом наложил на нас пару Очищающих заклятий, после чего мы сели завтракать, подогрев Чарами нашу еду и остывший кофе.
— Скажи мне, родной мой, чего тебе сегодня не спалось? — улыбнулся я, подливая горячий кофе моему аврору.
— Ну, я все думал, как нам пролезть в кабинет Минервы, помимо чаепития с ней, — ответил брюнет.
— Может, стоит самой директриссе об этом сказать, чтобы она легально разрешила это сделать? — подмигнул я Гарри. — Если она заметит нелегальное проникновение … Не боишься, что станешь не другом МакГонагалл, а её нежеланным гостем, а? Не забывай, что нашим детям ещё учиться в Хогвартсе.
— Да, ты прав, Драко! А я-то уже подумал открыть тайник «Бомбардой».
— Мерлин, Гарри, ты — неисправимый гриффиндурок, любовь моя! — рассмеялся я. — Ты — могущественный и ужасный Главный Аврор магической Британии, перед тобой все двери и окна открыты. Гарри, — я пересел к брюнету ближе и поцеловал его, слизнул с его указательного пальца абрикосовый джем. Поттер судорожно вздохнул, при этом. — И когда уже ты начнёшь пользоваться дипломатией, а не табуретными принципами действия? Переговоры, Гарри, не слышал о таком?
— О дипломатии я знаю, Драко, но что такое «табуретный принцип действия?» — спросил Поттер.
— Это значит, Гарри, что ты у меня очень честный, прямолинейный, безхитростный и действуешь напрямую, не заботясь о последствиях. Принцип Гриффиндора, Поттер! Но тебе не одиннадцать лет и не семнадцать, а двадцать пять скоро лишним!
— Я не примитивный гриффиндорец, Малфой! — возразил брюнет. — Шляпа хотела послать меня на Слизерин, но я упросил, чтобы только не туда, между прочим. Куда угодно, но только не на Слизерин. Вот так-то!
— Надо же, Гарри! — усмехнулся я. — А жаль, мы бы тогда подружились с тобой… возможно. Однако, ты бы, наверное, не смог учиться на Слизерине.
— Это почему же, Драко? — ухмыльнулся аврор.
— Именно со своими принципами, Гарри. Ну, и… чем же ты все-таки решил бамбануть сейф крёстного? — спросил я и допил свой кофе. — Хочешь уподобиться своему другу-аврору, Симусу Финнигану?
— Ну, я хотел… — улыбнулся Поттер.
— Гарри, пойдем одеваться, время уже четверть одиннадцатого, — произнес я и поднял на руки любимого.
На платформе 9 и ¾ народу было мало. Мы сели в третий вагон и я поставил на стол торт для директора МакГонагалл.
Только мы отъехали от Лондона, как поехала тележка со сладостями в сопровождение старушки.
— Чего-нибудь желаете? О, мистер Поттер? Мистер Малфой? Какими судьбами? — спросила женщина.
