— Все позади, Министр, — ответил скромно Малфой, — но я вас очень прошу, дайте Поттеру подняться на ноги, он ещё очень слаб. Не смотрите на то, что он смеется и шутит, дурачится, рассказывает о Мунго, словно здесь не клиника, а дом отдыха. Гриффиндор — это диагноз…

— А Слизерин — приговор! — насупился Рон, но Гермиона только взглянула на него и он сник.

— У Поттера поврежден кишечник, так как попала пуля. Магией нам удалось его восстановить, но пришлось промывать его, как и полость живота. Сердце хоть и не было задето, но две пули застряли с двух сторон, в трех миллиметрах от сердца. Раны пока не зарубцевались. Маггловские разрывные пули весьма опасны, это не магические волшебные палочки, но, слава Мерлину, и не боевые зелья, однако, лечатся они долго и периодически гноястся. Такова непереносимость магов к маггловским болезням. Они не выносят наши зелья, основанные на магии и волшебных веществах, а мы их оружие. Министр, я прошу вас, как главный колдомедик Мунго, на месяц — полтора пусть все забудут о Поттере. Покой и сон ему нужен.

— Конечно, Драко, как скажете! — ответил Шеклболт. — Здоровье нашего Гарри — это главное!

— И никаких репортёров! Посещения ограничить, о делах не говорить. Дайте Поттеру подняться на ноги, ведь мы его вытащили с того света.

Министр, Рон и Гермиона стали со мной прощаться, а когда они ушли, Малфой сказал:

— И только попробуй рыпнуться, Поттер, я привяжу тебя к этой кровати, но не позволю раньше времени удрать.

— Ты сам-то понял, что сказал? — усмехнулся я.

— О чем ты? — удивился Малфой.

— Привяжешь меня к кровати? Каким именно образом? И что сделаешь потом? — улыбнулся я и пристально посмотрел на блондина.

— Извращенец ты, Поттер, ей, Мерлин! — воскликнул Драко.

— Ты сегодня уходишь домой? — спросил я.

— Да, сегодня ночью дежурит Генри Бредли, а мне нужно отдохнуть, да и тебе стоит поспать хорошенько. Хочу родителей навестить в Руайя, а то они расстроятся.

— А что это — Руайя? — полюбопытствовал я.

— Юг Франции, они живут там у французских Малфоев, — улыбнулся блондин.

— Да, конечно! — ответил я. — Конечно, Малфой, поезжай. Тебе бы хотелось, наверное, побыть с родителями в ночь Рождества? Может, можно и не дежурить тебе в Сочельник?

— Исключено, Поттер, — вздохнул колдомедик, — в Сочельник бывают тяжёлые случаи, приходится дежурить мне.

— Да, все Сочельники после окончания Академии Авроров я был в рейдах. И все эти Сочельники попадал к тебе в Мунго, а ты меня спасал, — улыбнулся я. — Слушай, кстати, а мне можно вставать уже?

— Давай-ка, я посмотрю твои раны, а заодно сделаю перевязку. Ложись в горизонтальное положение, — попросил блондин.

Его длинные пальцы аккуратно порхали по моей груди, животу, плечам, по коленям, снимая повязки использованные, и обрабатывая швы специальным раствором, потом он накладывал новые тампоны с антисептической и заживляющей мазью. Прохладная мазь вызывала трепет мышц и Драко провел по моему животу ладонью, глядя в мои глаза. Я заметил, что они стали на тон темнее и сейчас напоминали грозовые тучи, а не расплавленное серебро с бриллиантами. Его рука остановилась на моем пупке и легла на живот.

— Все хорошо, — чуть хрипловато проговорил Малфой, — думаю, уже завтра можно снять швы. Как ты сам чувствуешь себя, Поттер?

— Превосходно, — ответил я и положил свою руку на его, — просто замечательно.

Драко отстранился и лёгкий румянец коснулся его щек. Он застегнул мою рубашку и накрыл меня одеялом, подоткнул его, словно я — маленький ребёнок.

— А поцеловать в лоб, Малфой? — улыбнулся я.

— О чем ты? — усмехнулся блондин.

— Как вчера ночью, поцелуй меня сегодня в лоб и тогда иди отдыхать. Этот поцелуй успокоит меня, а не поцелуешь, я не смогу уснуть.

— Что за ребячество, Поттер, тебе сколько лет, чтобы так играться? — возмутился блондин. Но я знал, что этот псевдо гнев не натуральный, а напускной.

Я притянул за халат колдомедика и он упал на меня, не удержавшись, вызвав боль в ранах. Я охнул, а Драко поднял рубашку, осматривая раны.

— Идиот ты, Поттер! Бестолочь! Гриффиндурок! А если бы швы разошлись? Ты хочешь снова на операционный стол, дурья твоя голова?!

— Не попаду, а если это и произойдёт, ты снова спасешь меня. Я прав, Драко?

— Чего ты добиваешься, Поттер? — спросил колдомедик. — Хочешь унизить меня, посмеяться, да? Не получиться! Перестань дурью маяться. Выздоравливай поскорее уже и проваливай!

Он отстранился и отошёл от меня, вынул какое-то зелье, залпом его выпил.

— Ты хотел встать? Зачем тебе вставать? На работу тебе нельзя с месяц как минимум, Поттер. И я сделаю все на этот раз, чтобы ты хорошо восстановился, поэтому лежи и наслаждайся.

— Я хочу в уборную, Малфой, и это — элементарная потребность. Я устал, знаешь ли, мочиться в утку и заставлять санитаров убирать за мной.

— Поверь, Поттер, они делают это с удовольствием. У нас мед персонал от врачей до уборщиков очень любят и ценят свою работу. В этом не сомневайся, Поттер. Можешь мочиться и дальше.

— А если мне надо по большому сходить в туалет? — спросил я. — Не сейчас конкретно, но ночью, возможно.

— Хорошо, давай, я помогу тебе встать, — ответил блондин.

Я поднялся с кровати, а Малфой помог мне встать на пол, надеть тапочки, и тут меня качнуло в сторону. Руки колдомедика поймали меня.

— Ты можешь просто наложить Очищающее заклинание и не вставать, — возразил блондин.

— Все можно, Драко, но я устал лежать, хочется хотя-бы по палате пройтись, — ответил я, принимая руку Малфоя.

Он повел меня в уборную. Когда я уже вымыл руки, то как-то резко сделал движение головой и у меня потемнело в глазах. Я упал на кафельный пол, но сознание не потерял. Драко влетел в уборную и поднял на руки, понес к кровати. В нос мне ударил запах дорогого парфюма, приправленный личным ароматом тела блондина. Не хотелось отстраняться от Малфоя и я прижался к нему плотнее. Что со мной происходит? Почему я не чувствую себя так волшебно, когда обнимаю Джинни, хоть она моя родная жена, законная и любимая? Почему меня больше не тянет ласкать её округлые бедра или полные груди, обонять её цветочный аромат духов? Почему вместо карих глаз Джинни я хочу утонуть в серых омутах Драко? Может это потому, что я всегда подсознательно хотел этого… ещё со школы, когда дрался с хорьком, когда прижимался к нему плотно, а он ко мне, желая слиться в одно целое?

— Пообещай, Поттер, что ты не станешь вставать без меня с кровати? Я рано завтра приду, а пока ты будешь мочиться в ночной горшок. Не хочу утром начинать с того, что буду перешивать твои раны. И, да! Швы я сниму через три дня, а не завтра.

Я кивнул и лег удобнее на подушку головой. Драко склонился надо мной и его губы прикоснулись к моему лбу, чуть дольше задержавшись на нем, чем следовало. Я обнял его за шею и притянул к себе.

— Поттер? — Драко поспешно отстранился и поднялся с кровати. — Прекрати свои подъёбывания, я тебе не игрушка!

— Я не играю с тобой, Малфой! — сказал я.

— Ты. Женат. Поттер! Твоя Уизлетта приедет на третий день Рождества, она так сказала.

Я кивнул, понимая, что мне с Драко ничего не светит. Блондин вышел из палаты.

Малфой пришёл на дежурство в семь утра в день Сочельника. Он вошел в палату, принеся с собой морозец рождественский и свежесть улицы. Очень захотелось пройтись по улицам, украшенным гирляндами, огонькоми и игрушками. Блондин прошёл ко мне и склонился низко.

— Поттер, ты как? — спросил он. — Бледный очень и уставший.

Я обнял его за шею, вдыхая свежесть улицы и мороза.

— Эй, ты чего опять, Поттер?

— Ты пахнешь свежестью, улицей и Рождеством! — ответил я, касаясь губами его шеи и желая попробовать на вкус.

Он осторожно отцепил от себя мои руки и прижал их к подушке по обе стороны от головы.

— Поттер, что ты делаешь со мной, а? — прошептал он. — Я ведь… не каменный.

— Хочу попробовать твои губы, Драко, так ли они сладки, как кажутся? — ответил я. — Пожалуйста, Малфой, позволь в честь праздника поцеловать тебя?